В обоих проходах появляются фигуры в чёрных плащах. И я инстинктивно вцепляюсь в руку Велла, кажется, ногтями. Один из преследователей подходит к комиссару и что-то тихо ему говорит. Тот согласно и часто-часто трясёт головой. Прямо чувствуется, что комиссар готов из кожи вон выпрыгнуть, лишь бы угодить ангильцам. Тут либо страх, либо деньги.
Чуть ли не распластавшись перед ищейкой в чёрном плаще, комиссар выпрямляется и повелительно рявкает:
– А теперь все остальные особы женского пола.
– Это возмутительно, – раздаётся со сцены решительный женский голос.
В нём столько металла, что все невольно поворачиваются к говорящей, а я не сразу узнаю в стоящей на сцене девушке с копной огненных волос сестру Велла. У неё же мягкий и нежный тембр.
Мгновение царит тишина, а потом из-под одного из капюшонов раздаётся рокочущий голос, который накатывается на зал, подобно лавине.
– Почему не досмотрели артистов?
– Да вы очешуели, – дерзко заявляет Анна. – Мы подданные короля Айсгарда. Я не позволю прикоснуться ни к одной девушке из нашей труппы.
Она точно его сестра: почти слово в слово вчерашняя речь Велла перед комиссаром и такая же непримиримость. Я даже о своих страхах забываю.
Драконьи Боги! Анна стоит на сцене над всей толпой, как огненный факел. А потом демонстративно протягивает ладонь в сторону кулис. На её руку опускается яркое полотнище. И Анна, развернув его, накидывает на свои плечи длинный цвета закатного солнца плащ.
– Ну, попробуйте меня досмотреть, – насмешливо говорит она.
И… зал взрывается аплодисментами.
– Взять её! – рявкает комиссар.
Полицейские бросаются к сцене, но в проходы вываливается толпа зрителей, возмущение которых достигло предела.
– Бежим, – обжигает моё ухо горячий шёпот Велла.
– Как? Там же Анна! Мы не можем её оставить.
– О! Не беспокойся о ней, лучше пожалей этих несчастных. Вот сейчас комиссар Бетран точно нарвался на международный скандал. И это, не говоря уже о помятых боках. Жители Портуреи не из самых терпеливых.
Велл тянет меня за руку, и я, словно во сне, подчиняюсь. Ищеек нигде не видно, мы беспрепятственно пересекаем фойе, но интуиция останавливает меня перед самым выходом. Я ощущаю знакомые вибрации.
– Что? – с тревогой спрашивает Велл.
– Сеть, – выдыхаю я. – Поисковая сеть. Мне через неё не пройти.
Поднимаю глаза на Велла:
– Простите, господин ректор, у вас из-за меня столько проблем. Сейчас вам лучше пойти и помочь Анне, а я уж как-нибудь сама.
– Угу, сама, – скептически говорит Велл и бросает взгляд по сторонам.
В фойе пусто. Из зрительного зала доносится такой шум, что все служащие театра наверняка бросились смотреть на необычное представление.
Велл увлекает меня в какую-то боковую дверцу, а затем вверх по лестнице. Первый пролёт, второй. Я задыхаюсь. И тогда Велл достаточно бесцеремонно подхватывает меня под колени и перекидывает через своё могучее плечо.
На мой писк он отвечает:
– Так быстрее.
Как будто в этом дело. Велл успокаивающе поглаживает мои бёдра. Кровь приливает к моему лицу, и это не только потому, что я вишу вниз головой.
В любом случае он и вправду ускоряется, и уже через пару минут мы оказываемся на широком балконе, опоясывающем весь театр на уровне третьего этажа.
Не сбавляя скорости, Велл вскакивает на низкую балюстраду и обрушивается с балкона вниз… или вверх. В следующее мгновение я уже в лапах дракона стремительно удаляющегося от театра.
Не самый удобный способ путешествия в лапах. Пять лет назад Велл дважды катал меня на своём драконе, но на шее, а не в когтях. К тому же я теплее одевалась, а сейчас начинаю замерзать. Попытка закутаться в плащ приводит к тому, что ветер вырывает его из моих рук.
В голове вертится несвоевременная мысль о том, что я ещё не вернула долг за этот плащ. Проклятье! Ещё и платье. Во что сейчас оно превратится?
Сделав небольшой круг над академией, дракон ставит меня на балкон ректорского кабинета, а сам взмывает к вершине башни.
Не иначе как от всех переживаний я потеряла разум. Как по-другому объяснить то, что, едва я касаюсь твёрдой поверхности, кидаюсь внутрь, чтобы посмотреть на себя в зеркале. Платье? Ага! С платьем-то как раз всё в порядке.
Сердце ухает в пятки, а зрение сужается до одного небольшого участка с моим отражением. Нет-нет-нет, только не это! Протягиваю дрожащую руку, чтобы коснуться холодной поверхности зеркала, которое равнодушно показывает мой самый страшный кошмар.
На меня с той стороны зеркальной преграды смотрит девушка с растрепанными огненно-рыжими волосами и шоколадными глазами. Пытаюсь накинуть иллюзию, но понимаю, что мой магический резерв пуст. В груди всё сжимается в тугой узел отчаяния и безнадёги. В ужасе обхватываю себя руками и слышу, как за спиной тихо открывается дверь из приёмной.
Я пропала.
Глава 22.
Велл
Гаргулья срань! Это ж надо было быть таким идиотом, чтобы потащить Лию в Портурею, и это после того, как она уже спасалась там бегством по тёмным закоулкам.
И уж тем более после того, как в Академию наведался комиссар.
Собственно, из-за того, что этот Бертан видел её в моём кабинете и никак не отреагировал, я и решил, что всё под контролем. Поверил, что они ищут её по приметам, а иллюзию Лия держит крепко. И из-за собственной глупости я чуть было не потерял её во второй раз.
Потерял? Самонадеянный болван. Чтобы потерять, надо сначала вернуть. А я всё время чувствую, что она старается избежать встреч со мной. Не доверяет, не верит, что я могу её защитить. И поделом мне.
Все эти пять лет мне снился один и тот же сон: люди в чёрных плащах тащат мою Лию к карете с гербом Ангильи. Тогда меня застали врасплох, я оказался беспомощен. До сих пор в ушах звенит её крик: «Велл!»
«У неё метка, – сказал магистр Верн, когда я пришёл в себя. – Это воля Драконьих Богов».
И я поверил, пытался принять. А через полгода, когда пираты с участием Верна едва не увезли в Амираты мою сестрёнку, было поздно. Гериси и Ангилья никого не пускают на свои земли. Начинать же войну с двумя мощными государствами из-за девочки, которая даже не была моей истинной, дед не стал. К тому же Ариста подтвердила слова Верна, что метка всё-таки была. Она сама видела.
И я погрузился в хаосову бездну. Все эти годы во сне мне снова и снова чудился тонкий свежий аромат роз, запах моей любимой. Он исчезал только с пробуждением. Каждый раз наутро я просыпался разбитый и измученный.
Я добился, чтобы в цветниках Академии не осталось ни одной розы. Плевать, если моя причуда кого-то удивляла. Но это всё равно не помогало.
Помогали только ежевечерние изматывающие тренировки. Если хорошо выложиться, то ночь пройдёт без сновидений. Да, ты будешь тоже разбитым и измученным. Но насколько же легче, когда страдает тело, а не душа.
А четыре дня назад мне показалось, что я схожу с ума: я почувствовал знакомый аромат в своём кабинете среди бела дня. Он появился вместе с аэртанкой средних лет, пришедшей по объявлению на вакансию мастера иллюзий.
Вполне приятная женщина и с даром, необходимым для Академии.
Однако первым моим побуждением было избавиться от неё как можно скорее. Сама мысль о том, что кто-то может постоянно напоминать мне о той, кого я безуспешно пытаюсь забыть, была невыносима.
И только когда аэртанка создала фантом ледяного дракончика, я понял, кто передо мной. Двух одинаковых драконов не бывает. Только Лия могла знать, что у моего белоснежного Ледяного дракона есть на шее пятно цвета утренней зари: оно досталось мне от моей огненной матери. Лия, не подумав, создала копию единственного дракона, которого она близко видела в своей жизни. И с этого мгновения краски вернулись в мой мир.
Боль не ушла, но стала другой. Исчезло ощущение безнадёжности.
Да, Лия боится и не собирается открываться мне. Я больше не достоин её доверия. Ведь я не смог спасти её тогда.
Но я всё изменю. Драконьи боги дали мне второй шанс.
Сбегаю по ступенькам башни. В приёмной пусто. На миг замираю перед дверью в собственный кабинет. Она там. И сейчас всё зашло так далеко, что молчать больше нельзя.
Поворачиваю ручку двери, и сердце замирает при виде растрёпанной копны огненных волос. Лия стоит перед зеркалом. На любимом лице страх и растерянность. Иллюзия слетела.
Услышав, как я вхожу, Лия сжимается в комочек и обхватывает себя руками. А у меня всё внутри скручивается в узел от боли. Она боится, боится любого, кто сейчас войдёт в эту дверь. В том числе и меня. Не понимает, что для меня нет ничего важнее, чем защитить её. Мои желания, мои мечты о том, чтобы сделать её своей, – всё в хаосову бездну. Главное, чтобы она перестала вздрагивать от каждого звука и чтобы перестала смотреть на мир глазами раненого зверька.
Закрываю за собой дверь магическим плетением высшего уровня. Никто не должен войти, никто не должен увидеть её в таком облике.
Поедаю глазами её хрупкую, беззащитную фигурку, открытую спину, и в глаза бросается безобразное клеймо на левой лопатке. Значит, метка всё-таки есть. Об этом мне не солгали. Руки сами собой сжимаются в кулаки. Но ведь метка означает привязанность обеих половинок. Почему же тогда Лия сбежала?
– Лия, – шёпотом зову я. – Это я, не бойся.
Она всхлипывает и поворачивается. Застываю на миг: знать, что под маской симпатичной блондинки скрывается моя Лия, – это одно, но увидеть её настоящую, её глаза, её губы, значит снова и снова ежесекундно сходить с ума. И самое тяжёлое – видеть, как эти губы дрожат.
– Велл, – в её голосе обречённость, – я не знала, что встречу тебя в этой Академии. Я бы не пришла. Я не должна быть здесь.
У меня в глазах темнеет. Ну что ж, я это заслужил.
– Лия, – стараюсь говорить спокойно. – Доверься мне. Расскажи, что происходит. Я сделаю всё, чтобы защитить тебя.
Мотает головой, а на глазах выступают слёзы.