– Песок, – тихо поясняю я. – Здесь он очень мелкий и забивается в ноздри так, что дышать почти невозможно.
Мать Рена бросает на меня косой взгляд. Её рот приоткрывается и тут же захлопывается, так и не сделав мне замечания за то, что я посмела заговорить без разрешения. Опасается Анны. А я всё равно поёживаюсь: пять лет, прожитые в Академии под присмотром стервозной старухи, даром не прошли.
Наставница и её помощница садятся в карету напротив нас. Мать Рена сразу же наглухо задёргивает шторку.
Но Анна решительным жестом отдёргивает плотную тяжёлую занавесь.
– Что вы делаете? – испуганно восклицает сестра Альфина и тянет руку, чтобы помешать Анне.
Но княжна останавливает её холодным взглядом и ледяным тоном:
– А в чём проблема? От песка есть стекло.
Наставница мнётся, но потом выдавливает:
– Ваши лица не должны видеть посторонние мужчины.
– Да что вы? – бровь Анны изгибается. – А почему?
– Слухи пойдут нехорошие, – неохотно отвечает Мать Рена.
– Так это же отлично! – Анна полностью отодвигает занавеску. – Если каждая собака будет знать, куда нас повезли, тем скорее моя семья найдёт нас и надерёт вашему шейху задницу.
Обе женщины бледнеют. Сестра Альфина близка к обмороку. Но зато Мать Рена берёт себя в руки и подрагивающим от гнева голосом говорит:
– У Его Величия и не такие, как вы, нежнее сиянского шёлка становились.
Анна лишь фыркает. Зато у меня по спине бежит холод. О методах укрощения строптивых девушек шейхом я наслышана, и мне становится страшно за Анну, которая точно не смирится. Стоп, Лия! Что за мысли? А как насчёт тебя? Ты готова смириться?
Прислушиваюсь к себе и понимаю: нет. Если Велл за мной не придёт, ни наложницей, ни какой-то там по счёту женой шейха я не стану. А значит, у нас теперь с Анной одна судьба. И спасибо ей за то, что сейчас внутри меня отступают страхи, а решимость бороться до конца крепнет.
Дальше мы едем в молчании.
Карета покидает порт, колёса стучат по булыжной мостовой. За окном сразу же после портовых складов начинаются улочки с небогатыми домишками. Но по мере удаления с обеих сторон расширившейся улицы появляются роскошные особняки, окружённые зеленью. На поддержание жизни деревьев и кустарников в таком количестве требуется баснословно дорогая магия. Но, видимо, здешние богачи могут себе это позволить. Выглядят улицы не хуже, чем в городах Аэртании. И эту мою мысль подхватывает Анна:
– Надо же, я думала, что в Амиратах живут как дикари, а здесь такой же уровень жизни, как в Айсгарде, даже странно.
И в ответ на оскорблённое пыхтение матери наставницы Анна добавляет:
– Но ведут они себя в любом случае хуже дикарей. В Айсгарде гордые мужчины. Никто не позволил бы себе ставить девушкам фальшивые метки и похищать их. Низкое поведение. Видимо, иным способом здешним мужчинам внимания у женщин не добиться.
С мстительным удовлетворением наблюдаю за причудливым танцем мимических мышц на лицах наших тюремщиц. Пусть временная, но победа.
Приморский город остаётся позади вместе с его дорогостоящей зеленью. Теперь с обеих сторон горизонт загораживают барханы из красноватого песка, а дорожное полотно отрывается от земли и идёт на высоте нескольких метров.
– Это сделано, чтобы песком непрерывно не заносило, – негромко объясняю я.
Анна кивает так невозмутимо, словно за всю свою жизнь видела тысячи подобных чудес. Как же здорово она собой владеет.
– Неплохо, – снисходительно говорит она. – Хотя до летающих островов Аэртании этой магии далековато.
Она умудряется сдержать удивлённый вскрик, даже когда вершина одного из барханов приходит в движение и прямо из песка появляется треугольная морда. Глаза с вертикальными зрачками провожают нашу кавалькаду.
– Это песчаные нарги, – спешу сказать я. – На тех, кто едет по дороге, не нападают. Но вот по земле к дворцовому комплексу шейха не подобраться.
В глазах Анны немой вопрос: «Как же у тебя получилось пройти здесь?» Впрочем, соображает княжна быстро. Понимает, что без моей воздушной магии не обошлось.
Сторожевые башни из белого камня появляются на горизонте через несколько часов. За это время мы успели проголодаться, но больше всего нас мучает жажда. То, что вода в карете есть, мы знаем, видели, как наши спутницы прикладываются к фляжкам, доставая их из-под своих балахонов. Наверняка эти две грымзы ждут, что мы не выдержим и станем выпрашивать у них воду. Ничего, потерпим. А может, они так делают и не из собственной вредности, а по приказу хозяина.
Эта мысль приходит мне в голову, когда, оказавшись на территории дворца, нас, по-прежнему измученных голодом и жаждой, приводят в роскошную комнату, стены которой расписаны диковинными птицами и цветами. В центре комнаты стол, заставленный вазами с фруктами и кувшинами с напитками. Здесь прохладно, но тем контрастнее ощущается сушь в горле.
У двери, закрывшейся за нашими спинами, стоят четверо стражей, неподвижные, словно колонны, высеченные из камня.
Прежде чем исчезнуть, магистр Верн предупреждает:
– Вы должны стоять здесь и ждать, когда Его Величие найдёт время с вами познакомиться.
Глава 36.
Лия
Мы остаёмся стоять перед столом, на котором на блюдах из драгоценного фарфора лежат гроздья сочного винограда, ананасы, разрезанные на дольки и истекающие сиропом, стоят покрытые каплями испарины кувшины, полные воды…
Скулы сводит от того, как выделяется слюна и наполняет рот, соблазняя нарушить то, что сказал Верн. Хотя бы глоточек воды.
Но это стол для шейха, не для нас. Если мы прикоснёмся хоть пальцем к чему-либо, нас могут высечь розгами. Меня так точно, а вот Анну, может, и пожалеют: княжна как-никак.
Анна стаскивает со своей головы платок и поправляет волосы.
– Как вообще в такую жару можно ходить настолько укутанным? – возмущается она. – Если нельзя принять душ, то хотя бы сняли эти хаосовы браслеты, можно было бы с помощью ледяной магии освежиться.
Мне страшно, неуютно, ведь я знаю, какие и за что могут быть наказания. Например, за то, что стражники видели Анну, невесту самого шейха с неприкрытой головой, они теперь легко могут лишиться своих голов, ну или стать евнухами.
Хотя должно ли мне быть до этого дело? Они знали, что остаются охранять девушек, чужестранок, не знающих местные законы. И должны были предполагать, какие у этого могут быть последствия. Вот и пусть стоят с закрытыми глазами.
Несмотря на то, что одежда мне привычна, жарко настолько, что я тоже решаюсь последовать примеру Анны и сдвигаю платок на плечи, запуская пальцы в слипшиеся волосы, чтобы хоть немного разделить их. Мне бы тоже не помешала моя воздушная магия.
Бросаю взгляд на наше отражение в огромном зеркале.
Мы с Анной сейчас стоим посреди помещения, отделанного белым мрамором, практически не имеющим прожилок, и издали кажемся двумя огненными цветками.
Какая ирония! Возможно, мы и есть такие цветы: пока что пламенеющие, полные сил и жажды гореть верой в истинность и будущее. Но шейх найдёт способ сбить это пламя, обуздать его, а то и вообще превратить в обугленные головешки, лишённые всего того, что делало нас живыми.
– Анна, – начинаю я. – Прости меня… Я впутала в эту жуткую историю слишком много людей…
– Ты опять о том же? – Она складывает руки на груди. – Вот конкретно сейчас ты просто не представляешь, насколько я рада, что папа и Роувелл прибудут сюда и настучат этому тупоголовому шейху по самому темечку за его дурацкие обычаи и отвратительные привычки красть свободных девушек и превращать их в рабынь для своих утех. А они это сделают, вот увидишь!
– Так в том и дело! Это же… Целая война! Это жертвы, беды… – я хватаюсь за голову. – Да и стоит ли одна моя крошечная жизнь всех этих последствий?!
– Ой, брось, – отмахивается Анна. – Давно уже пора встряхнуть этот шейханат. А то и перевернуть его капитально…
Где-то в глубине помещения что-то с грохотом падает. Мы с Анной замираем и прислушиваемся: не слышно ли шагов Его грёбаного Величия. Но дальше следует тишина, только двое из охранников отделяются от стены и удаляются в сторону источника звука, демонстративно не глядя в нашу сторону. Ну да, как будто я не видела, что один из них не удержался и всё же скосил глаза.
Некоторое время не происходит ничего. Мы с Анной переглядываемся и на всякий случай мысленно готовимся действовать, хоть и не понимаем, что именно ещё может нам угрожать, кроме властителя этой мерзкой страны.
Звенящую тишину прерывает отдалённый всплеск воды, и, учитывая, что предыдущие охранники так и не вернулись, оставшиеся срываются с места и бросаются на звук.
– Как думаешь, отсюда сбежать можно? – Анна, прищурившись, внимательно рассматривает стены, арки, лепнину, уделяя особое внимание окнам и дверям.
– Увы, – рядом раздаётся низкий моложавый голос, вибрирующие нотки которого прокатываются по просторному помещению. – Девушкам ни за что не сбежать из комнаты шейха для уединения с невестами.
Из-за одной из колонн появляется статный широкоплечий мужчина с тёмными волосами. На вид ему около тридцати лет. Хотя кто его знает, сколько ему на самом деле. А вдруг он дракон или маг? Ведь кто попало едва ли мог проникнуть в эти помещения.
– Ну вы же как-то сюда попали? – Анна явно думает о том же. – Значит, и выйти как-то можно.
– Так я сказал, девушкам не выйти, – усмехается мужчина белозубой улыбкой. – Я ну совсем не девушка, если вы заметили.
Кто же он всё-таки? Я закусываю губу, стараясь понять, видела ли его прежде. Шейх поменял начальника охраны? Вполне возможно, ведь меня же упустили, даже должен был поменять. Или он евнух?
Окидываю взглядом крепкое поджарое тело с хорошо выраженными грудными мышцами и рельефным прессом. Кинжал на поясе. Ну нет… Это точно не про него. Да и повадки у него скорее как у отъявленного ловеласа, которому позволено всё.