Здесь нас встречают девушки, которые прежде всего помогают избавиться от тяжёлых зелёных балахонов. Затем они расшнуровывают наши платья, за время пути превратившиеся в мятые тряпки.
Нас с Анной разводят по разным купальням, и я с наслаждением погружаюсь в тёплую ароматную воду. Пахнет мятой и вербеной.
Как же давно я нормально не мылась. Удивительно, что в нынешней ситуации я способна испытывать удовольствие хотя бы от вот такого соприкосновения с чистой водой. Ничего не могу с собой поделать, я действительно наслаждаюсь этим ощущением.
Однако спокойно посидеть в бассейне мне не дают, девушки, скинув туники и оставшись в набедренных повязках и широких лентах, закрывающих грудь, заходят в воду и начинают пенными составами и жёсткими щётками снимать с меня накопленные за дорогу слои грязи. По крайней мере, мне кажется, что именно слои. Больше всего времени уходит на мои длинные волосы.
А потом водные процедуры подходят к концу, и сестра Альфина, на которую я старалась всё это время не обращать внимания, торопит:
– Пора. Ещё нужно привести в порядок ваши руки и ноги. Невесты шейха должны быть безупречны.
Морщусь. Но под водой от проблем не спрятаться и не переждать их. С сожалением выхожу из бассейна и, повернувшись спиной к нашей надзирательнице, протягиваю руки к поднесённой тунике.
– Стойте, – раздаётся испуганный вскрик сестры Альфины, и девушки замирают, а она приоткрывает дверь и зовёт: – Мать Рена. Вы только посмотрите.
Я тоже застываю, не понимая, что происходит. Начинаю поворачивать голову. Но наставница уже вошла, и я ощущаю кисловатый запах старости совсем рядом.
– У неё нет метки, – с ужасом говорит Альфина.
Глава 38.
Лия
В первый момент меня охватывает эйфория: истинная связь заставила это клеймо исчезнуть! А, значит… Значит, слова Велла и Анны про то, что я истинная пара моего ледяного дракона, – это правда. Кристально чистая, как озёра в горах Аэртании.
А потом на меня обрушивается лавина осознания: если нет метки, то я не могу быть больше невестой шейха. Но если я не невеста, но он заинтересован в моей силе, то… Меня сделают просто-напросто рабыней. Обесчестят и запрут в огромных клетках, в которых держат всех тех, из кого тянут магию.
О, нет… Но Анна не знает здешних порядков и радуется. Ей кажется, что мои проблемы остались позади.
– Если нет метки, то прочь от неё руки убрали! – Анна отталкивает от меня и сестру Альфину, и мать Рену. – Она истинная князя Айсгарда. И уверяю, вряд ли кто-то из вас захочет узнать, на что способен в ярости мой брат, если хоть один волос упадёт с её головы.
Анна стоит нагишом, красные, уже высушенные с помощью артефактов волосы огнём струятся по её плечам. Мне кажется, тут даже некоторые бравые охранники шейха пошли бы на попятную.
Я забираю у Альфины туники, одну из которых накидываю на плечи Анны, а вторую себе.
– Его Величие будет оповещён о том, что одна из девушек порченая. И тогда вам придётся склонить головы, дерзкие девчонки, – шипит мать Рена и приказывает Альфине: – Проследи, чтобы их отвели в комнаты для раздумий.
Она вскидывает свой дрожащий от возмущения подбородок и выходит из купальни.
По спине пробегают мурашки. Комната для раздумий – это своего рода карцер. У нас в Академии это были каменные помещения в подвалах и размером меньше квадратного метра, где невозможно было сесть. Максимум, что можно было сделать, – это облокотиться на холодные влажные стены, но это потом грозило переохлаждением и болезнью.
Я понятия не имею, как они выглядят во дворце шейха, но остаётся надеяться, что не так. Анна переплетает мои пальцы со своими, как будто передавая мне чуть-чуть своей силы и смелости.
Истинная князя Айсгарда… Сердце замирает от того, что это правда, что это произошло, что… Это всё может оказаться бессмысленным.
Девушки, которые помогали нам мыться, под пристальным взором сестры Альфины проводят нас по арочному коридору с отдельными пролётами, разделёнными колоннами. Везде бело-сине-золотая мозаика с причудливыми рисунками, которая наверняка стоит баснословных богатств. Потолки такие высокие, что в этом помещении я кажусь себе букашкой на ладони гиганта.
Как только мы выходим из купальни, следом за нами снова пристраиваются два евнуха. Я могу даже не оборачиваться: противный запах, исходящий от них, слышен так, что хочется зажмуриться. Несладко им живётся, конечно. Но если так подумать, то в шейханате вообще счастливых среди простых людей не так много.
Девушки останавливают Анну у одной из низких дверей, таких что, не наклонившись, не пройдёшь, а меня, наоборот, подталкивают в спину. Мы только сильнее сжимаем переплетённые пальцы и ловим взволнованные взгляды друг друга.
– Тебе сюда, порченая, – кидает мне Альфина. – В этой части дома есть место лишь невестам Его Величия.
– Я никуда не пойду! – упрямо говорю я, но тут слышится щелчок кнута, и моё запястье обжигает хлестким ударом.
Пальцы сами разжимаются, и меня легко оттесняют от Анны. Княжна пытается что-то возразить, я вижу, как шевелятся её губы, но не могу разобрать ни слова. На меня сплошным потоком обрушиваются все воспоминания о пребывании в Академии: наказания, издевательства, «воспитательные меры».
Я как будто отключаюсь от происходящего и погружаюсь в прошлое, от которого, как я думала, уже смогла окончательно сбежать. В ушах звон и глухое биение сердца. Всё вокруг смазанное, не имеющее чётких границ. Меня словно покрывает непроницаемый кокон, а в голове звучит только одна мысль: «Тебе не сбежать, шейх никогда не отдаёт своего».
Во мне что-то ломается, я бросаю взгляд в округлившиеся глаза Анны, а потом смиренно иду туда, куда меня ведут. Коридор становится не таким богато украшенным, света всё меньше, и, когда передо мной открывается непримечательная серая дверь, я просто делаю шаг вперёд.
Вздрагиваю от громкого хлопка, словно разрушающего кокон.
Передо мной комната, освещаемая лишь тусклым светом из крохотного, всего в пару ладоней, оконца под самым потолком. Не такая маленькая, как в Академии, но и не просторная. В самом углу маленький тазик. Затхлый воздух вызывает приступ тошноты и желание поскорее выбраться, чтобы хотя бы вдохнуть.
Стены толстые – стучи-не стучи, никто не услышит. Так же, как и криков.
Комната для раздумий… Надеюсь, хотя бы у Анны условия лучше, ведь она-то всё ещё невеста шейха.
Велл, милый… Если ты можешь, поторопись, прошу тебя! Не ради меня, ради Анны.
Закрываю глаза и медленно сползаю по стене на пол. Тишина давит. Я с тоской и обречённостью смотрю на крошечное окно. Боюсь отвести взгляд, потому что кажется, что это последняя ниточка, соединяющая меня и мир. Потеряю его из виду, и всё – совсем утону в отчаянии.
Роувелл просто обязан успеть ради сестры, ради семьи, ради благополучия Айсгарда. Хотя… Ради меня тоже! Не могу и не хочу себя заранее хоронить. Не теперь, когда я обрела истинного, хотя бы на миг почувствовала вкус свободы и надежду на счастливое будущее с моим любимым драконом.
Я должна ему помочь. Уверена, что смогу. Остаётся только главный вопрос: как?
Время течёт, как вязкое желе, в котором я тону, пытаюсь выкарабкаться, снова тону… Свет медленно перетекает со стены на стену. Мысли бегают по кругу, и, чем больше я тут провожу времени, тем больше крепнет моя решимость выбраться и найти способ вернуться к Веллу.
Внезапно звенящая тишина нарушается каким-то невнятным шумом. Он влетает в мою камеру случайным эхом, но отчего-то кажется мне громче раската грома. Сердце начинает заполошно биться.
Еле различаю военные команды, крики мужчин, скрип и глухие удары дерева и камня.
Неужели?.. Я вскакиваю на ноги, больше всего жалея, что не могу сейчас приподнять себя над полом и выглянуть в окошечко, чтобы подтвердить свои надежды.
Не знаю, сколько я так стою, присматриваясь, прислушиваясь, ловя хоть что-то, что даст мне ответ на вопрос: не почудилось ли. А потом дверь резко открывается, с грохотом влетая в стену, и на пороге появляются два евнуха с матерью Реной во главе.
– Доигралась, кошка безродная, – со злорадной ухмылкой она перебирает в руках чётки. – Идём. Его Величие готов решить твою судьбу.
Так и хочется сказать: «А можно я останусь?»
Но отсюда я точно Веллу не помогу. А я должна. И я смогу.
Как только я делаю шаг за порог, меня тут же хватают под ноги и буквально волочат по коридору. Едва успеваю перебирать ногами, чтобы не упасть, но всё равно спотыкаюсь. А когда перед нами открываются высокие белоснежные и резные двери с позолотой, меня практически швыряют вперёд, и я падаю на колени.
Медленно подняв голову, понимаю, что оказалась у самых туфель шейха. Парчовых, блестящих, с загнутыми вверх носами.
Ладони и колени больно саднят: похоже, я содрала кожу. Пытаюсь встать, но шейх толкает меня ногой, так что я снова оказываюсь на полу.
– Знай своё место, – цедит он сквозь зубы. – Взять её!
Охранники, как тряпку, поднимают меня с пола и оттаскивают в сторону, сильно, до синяков, сжав мои плечи.
– Отстаньте от неё! – слышу я крик Анны и только сейчас вижу, что она тоже тут. Буквально напротив.
Разъярённые глаза мечут молнии, но в остальном Анна наряжена идеально, как подобает невесте шейха. Даже волосы забраны. Она делает шаг вперёд, и меня обжигает удар кнута.
Выгибаюсь в руках охранников и вскрикиваю от неожиданной боли, вспыхнувшей в глазах кровавыми искрами. Боль постепенно растекается, наполняет собой всё тело.
Чтобы тебя демоны хаоса утащили! Ненавижу тебя! Старый извращенец…
– Ты уверена, что тебе настолько надоела твоя подружка, что ты готова за каждое своё дерзкое действие расплачиваться её болью? – насмешливо говорит шейх.
Анна замирает на месте и только переводит разъярённый взгляд на мерзавца.
– Я очень рад, что ты готова к переговорам. – Довольство так и сквозит в его голосе. – Так вот, я решил, что раз эта, – он небрежно машет на меня рукой, – мне уже не годится в жёны, она будет прекрасным вариантом обмена.