– Тебе нравится?
Сильные руки обнимают меня. К спине прижимается горячее мужское тело, и родной запах полыни проникает в лёгкие.
– Это волшебно, – отвечаю я, подразумевая не столько здание, сколько те ощущения, которые мне дарит близость Велла.
– Тогда идём, нам пора.
Не очень понимаю, что имеет в виду Велл, но он и не даёт мне времени на размышления. Я снова на его руках. И Велл легко взбегает по крутым ступеням здания. Похоже, для него я совсем ничего не вешу.
На верхней площадке стоит старец с длинной седой бородой и удивительно молодыми глазами.
– Храм Истинных пар приветствует князя Роувелла Эргари и его невесту Эолию Айрэнд.
Я вздрагиваю. Но, прежде чем я возмущусь и спрошу, почему меня назвали чужой фамилией, на меня обрушивается поток воспоминаний. Я ещё совсем малышка, и тётя день за днём заставляет меня повторять: «Я Эолия Рамис». И я повторяю и запоминаю. Как странно.
Сейчас, услышав впервые за много лет свою настоящую фамилию, я сразу её вспоминаю. Как будто снялся какой-то блок. Я Эолия Айрэнд. И в этом нет никаких сомнений.
– Готовы ли вы войти в храм для совершения обряда? – интересуется старец.
– Нет, – вырывается у меня.
Чувствую содрогание большого и сильного тела Велла и спешу добавить:
– Велл, ты очень… благородный, но я боюсь… – начинаю я и замолкаю, когда Велл, коснувшись моего подбородка пальцами, вынуждает посмотреть ему в глаза.
– Мне нужна только ты, – говорит он. – И если ты меня любишь, то скажешь: «Да», а всё остальное я решу.
Его глаза смотрят мне в душу, и все возражения куда-то исчезают.
– Ну же, Лия, ответь на главный вопрос. Ты любишь меня?
– Да, – это слово вылетает так естественно.
– Мы готовы, Хранитель, – Велл поворачивается к старцу.
Шорох крыльев над нашими головами. Огромные тени на белом мраморе площадки перед храмом. Один за другим опускаются и совершают оборот драконы.
Я узнаю князя Рагнара, мою любимую Анну, рядом с ней ещё одна огненноволосая девушка с гордой осанкой. Рыжая драконица? Та самая Кира? Королева наргов? И ещё один белоснежный зверь, на спине которого сидит темноволосый мужчина.
Белоснежный оборачивается, и ноги обоих почти одновременно касаются мрамора. Темноволосый моментально оказывается рядом с той девушкой, которую я определила как Киру, и собственнически её обнимает. Морской дракон Рэйгард?
А вот тот, на ком он прилетел… сердце моё пропускает удар, а затем начинает биться часто-часто. Память возвращает мне давно забытые черты отца.
– Велл, – звучно говорит князь Рагнар. – Найти его оказалось легче, чем я думал.
Я выскальзываю из рук любимого мужчины и бросаюсь на шею тому, в ком узнаю…
– Ферон Айрэнд, – представляет князь Рагнар. – Лучший воздушник Аэртании.
– Сестрёнка. – Обнимает меня брат. – Прости, родная. Рамисы сообщили мне, что ты умерла. Я не должен был верить им на слово.
Могла ли я мечтать о таком? Я переступаю порог храма рука об руку с братом, а в глубине, у Чаши с Негасимым Пламенем, стоит тот, о ком плакало моё сердце долгие пять лет. И сейчас я боюсь одного, что оно расплавится от счастья.
Под ногами, на мраморных плитах, солнечные пятна причудливых форм. Угадываются очертания растений, диковинных птиц и животных. Поднимаю голову вверх. Оказывается, верхняя часть храмовых стен представляет собой не сплошные плиты, а мраморные решётки из-за вырезанных в них узоров. Сквозь эти отверстия просвечивает ясное голубое небо и проникают солнечные лучи. И возникает ощущение лёгкости и невесомости.
А ещё… ветер запутывается в сложных узорах и рождает музыку. Храм поёт. И чем ближе я подхожу к Чаше, тем громче звучат голоса стихий, органично сплетаясь друг с другом: свист ветра, плеск волн, шуршание песка барханов, потрескивание льда и гул огня.
Над Чашей – разноцветные сполохи. Пламя непрерывно меняет цвет.
Брат подводит меня к Веллу, вкладывает мою руку в ладонь любимого и отступает назад, шепнув:
– Будь счастлива, сестрёнка.
Рокочущий голос Хранителя переплетается с мелодией стихий и заполняет Храм:
– Согласен ли ты, князь Роувелл Эргари, сын Великого рода Айсгарда, взять в жёны Эолию Айрэнд, дочь Лорда Айрэнда, потомка Первого Короля Аэртании?
Что? Какого ещё короля?
– Да, Хранитель, – Велл наклоняет голову.
– Обязуешься ли ты быть верным… любить и защищать… в болезни и в здравии.
– Да, Хранитель.
Теперь моя очередь.
– Согласна ли ты, Эолия Айрэнд…
Велл сжимает мою руку. В голове звучат его недавние слова: «Ты любишь меня, Лия?» И именно на них я отвечаю:
– Да.
– Обязуешься ли ты быть верной… любить… в болезни и в здравии.
И второй раз я повторяю: «Да».
От всего сердца, от всей души я клянусь до последнего дня любить и быть рядом, малодушно добавляя про себя: «Сколько бы это ни продлилось».
– Вы можете поцеловать…
Не дожидаясь конца фразы, Велл наклоняется ко мне и завладевает моими губами. Звуки глохнут, храм исчезает. Есть только он, его губы, его язык, его дыхание.
– Моя, – шепчет он мне в губы, когда воздух в лёгких заканчивается.
– Мой, – отвечаю я, и сейчас я не думаю ни о каких сложностях.
Мы вместе, и мир принадлежит нам.
Язык разноцветного пламени выплёскивается из Чаши, оплетая наши соединённые руки, и впитывается в кожу, оставляя на ней причудливый рисунок.
Жжение под рёбрами заставляет меня охнуть. В первый миг мне даже кажется, что вернулась моя магия. Или показалось?
– А сейчас вам нужно спешить, – говорит Хранитель. – Вы должны завершить обряд до наступления ночи. Боги стихий дают вам шанс.
Э… в каком смысле? Но трудно задать вопрос, когда тебя, схватив на руки, уже тащат к выходу. А уж в лапах взлетевшего дракона говорить вообще нет возможности.
Глава 49.
Лия
А, впрочем, какая разница, куда лететь? Главное – вместе. О завтрашнем дне я не буду думать. Ни мыслями, ни тенью печали на лице не испорчу настроение Веллу. Он чувствует все мои переживания. Я буду счастлива столько, сколько это возможно.
Улыбаюсь и прижимаюсь щекой к драконьей лапе. Она тёплая. Когти у зверя только на концах пальцев. А всё остальное затянуто бархатистой кожей.
Поглядываю вниз. Там всё то же бескрайнее синее море, до самого горизонта.
Дракон начинает снижение, и я открываю глаза. Неужели я задремала? Или просто замечталась?
Ух ты, прямо под нами вместо тёмной синевы бирюза. Дракон планирует над самой водой. Мне кажется, если бы тут были волны, мы бы задевали их гребешки. Но бирюзовая бухточка надёжно ограждена скалами.
Вот и берег, а за полосой песка и камней зелёная трава. И прямо на неё бережно опускает меня дракон. Сам садится рядом и не спешит оборачиваться.
Огромная морда приближается и втягивает носом мой запах. Мне кажется, или от дракона, как и от Велла, пахнет полынью?
Касаюсь раскрытой ладонью драконьего носа, глажу его. Мягкий. Анна говорила, что драконы любят, когда им почёсывают надбровные дуги. Жаль, мне не дотянуться.
Однако, словно подслушав мои мысли, драконий глаз приближается и выжидающе смотрит на меня. Несмело протягиваю руку и ноготками провожу над бровью. Глаз зажмуривается от удовольствия.
Старательно почёсываю одну бровь, затем другую. А потом в порыве чувств обхватываю руками и целую зверя в мягкий бархатный нос.
И в следующее мгновение обнаруживаю, что практически вишу на шее Велла, обвив её руками.
– Хватит с него, – ревниво говорит мой любимый и, подхватив меня под попу, отрывает от земли.
Потеряв опору, я невольно обнимаю его ногами. Чувствую внутренней стороной бёдер мощные мышцы талии.
Наши лица на одном уровне, и Велл не спеша пробует мои губы на вкус. Втягивает верхнюю, затем нижнюю, надавливает языком, провоцируя раскрыться навстречу. Прикосновение его языка к моему отдаётся жаром во всём теле. И я не могу удержаться от стона. Поцелуй становится ненасытнее. И я подаюсь вперёд, ощущая, как в нижнюю часть живота вжимается напряжённая мужская плоть.
Треск ткани. Платье ползёт с плеч. Тёплый воздух оглаживает обнажённое тело. И рука Велла мягко сжимает грудь. Это невыносимо… приятно. Нет ни стыда, ни смущения, только желание, чтобы не отпускал. Не знаю, что будет дальше, но хочется продлить это прикосновение. Трусь о его ладонь. Вскрикиваю, когда он сжимает пальцами напряжённую бусину.
– Велл, – вырывается у меня умоляющее, когда он разрывает поцелуй.
Мне не нужен воздух, чтобы дышать, мне нужны его губы. Но они уже скользят по шее вниз, к ключицам, и мир переворачивается. Кожей спины ощущаю мягкую пружинистую траву. Велл успевает провести рукой, прежде чем уложить меня на неё, и отбрасывает мелкие камешки.
Он не даёт мне передышки. Губы, язык рисуют узоры по моему телу, обходя самые чувствительные точки и разжигая во мне жажду.
И я смелею: очерчиваю ладонями рельеф мышц. Злюсь, сминая пальцами ткань рубашки, и требовательно тяну её вверх. И Велл, на миг отстранившись, стягивает её через голову.
С трепетом провожу по литым грудным мышцам, пробегаюсь пальцами по всем выемкам, увлекаюсь этим, как игрой, и охаю от неожиданности, почувствовав, как рука проникает между моих бёдер и касается необыкновенно чувствительной точки.
Что я раньше знала о себе? Всхлипываю, почти теряя разум, дёргаюсь, пытаясь отстраниться, и тут же прижимаюсь к дразнящим пальцам, чтобы усилить ощущения. Велл уверенными движениями скользит по напряжённому узелку, рисует круги, восьмёрки, а я с каждым зигзагом поднимаюсь, словно по ступеням, пытаясь удержаться на каждой из них. Тщетно: снова касание и снова подъём, пока я не зависаю над пустотой.
Рука Велла на миг замирает, а затем одним нажатием отправляет меня в бездну. Кажется, я кричу. Обмякая, тяжело дыша, каждой клеточкой ощущая тяжесть горячего мужского тела и расходящиеся внутри меня волнами мучительно-сладкие спазмы.