— Ну, так я ж — цыган! — гордо пояснил Василий.
— Не понял!
— Ну, смотри, — стал объяснять Васька этому непонятливому старому гаджо. — Вот, пришел табор на стоянку, и вожак должен так свой шатер поставить, чтобы ему все-все было видно, но чтоб самому цыганам глаза не мозолить.
— А почему так?
— А чтоб цыгане чувствовали волю, но знали, что их вожак с ними.
— А ты, Вася, обязательно вожаком будешь?
— Конечно! — удивленно ответил Васька. — А кем же?
Подошла Маргоша, спросила, что джентльмены будут заказывать. Палыч заказал яблочный сок, а Васька остановился на мороженом.
— Так что, не видно здесь этих дядей? — спросил Палыч, когда они снова остались вдвоем.
— Ты про бандитов? Нет, пока не видно, — ответил Васька, оглядев зал.
— Ну ладно… Ждем.
И вот наконец обе семьи — Астаховых и Форсов — собрались за одним столом.
Астахов, как хозяин дома, поднялся с бокалом в руке.
— У всех налито? А вы, Света?
— Папа, Света пьет только сок, — ответил за невесту Антон.
— Сок? А, ну да. Так вот, я хочу сказать. Леня, мы с тобой — партнеры много-много лет. И хорошие партнеры. Но теперь, я уверен, наше партнерство станет еще крепче благодаря нашим детям. Я предлагаю выпить за Антона и Светлану Астаховых!
— Ура! — поддержал партнера Форс, но Астахов его остановил.
— Подожди, Леня, я не закончил. А еще я предлагаю поднять этот бокал за их первенца и наследника. Вот теперь — ура!
И все пять человек с криком "Ура!" сдвинули четыре бокала с вином и один с соком.
— Света, давай я тебе салатика положу? — стала ухаживать за будущей невесткой Тамара.
— Нет, спасибо, я не голодна. Я, вообще, читала, что в моем положении много есть тоже вредно.
— Мама, она у меня умница — читает все, что нужно, — похвастался Антон.
— А я, как бывшая акушерка, очень хорошо знаю, что в твоем положении нужно хорошо питаться! — настаивала Тамара.
— Замечательная у тебя дочь, — говорил тем временем Астахов Форсу. — Из такого балбеса, как мой сын, сделала нормального человека — я его теперь просто не узнаю.
— Я тоже не узнаю свою дочь, — в тон Астахову отвечал Форс. — Хотя, честно говоря, для меня все это было большой неожиданностью.
— Понимаю тебя — для меня тоже. Но это неожиданность, которой я очень рад.
— Я — тоже.
— По-моему, мы начинаем повторяться.
Все рассмеялись и провозгласили следующий тост — за успех.
В непринужденных разговорах время летело незаметно. Астахов беседовал со Светой, усадив ее в самое удобное мягкое кресло.
— Скажите, Света, а вам не страшно: и замужество, и ребенок — все так сразу?
— Знаете, нет, не страшно. Я, конечно, даже представить себе не могла, что так рано стану женой и тем более матерью, но раз уж так сложилось, чего тут горевать?
— Ну, действительно! — согласился Астахов, и они невольно рассмеялись.
— А потом, знаете, — продолжала Света, — я думаю, ни одна нормальная девушка не будет бояться, если речь идет о ее ребенке.
Астахов посмотрел на Антона, весело болтающего с Форсом и с матерью.
— Ну в таком случае я очень рад, что моему сыну досталась нормальная девушка. И вообще, хочу вам сказать, Света, что вы мне нравитесь все больше и больше.
— Во всяком случае, уж точно больше, чем мои картины. — И Света опять улыбнулась.
— Неужели вы все еще сердитесь на меня за то, что я их тогда снял?
— Нет-нет, Николай Андреевич, сейчас я бы сделала то же самое — они действительно были не очень хороши!
— Ну вот, теперь я буду винить себя за то, что мир потерял талантливую художницу! Хотя, конечно, если судить всех художников по их первым работам… Кто знает… Может быть, вам и не стоит бросать живопись.
Глава 8
Баро не мог совладать с собой. Он накричал на жен-щин и даже на старую Рубину. Как они могли не уследить за больной девочкой! Он доверил им самое дорогое — свою дочь, а они!..А если Кармелита, не дай Бог, снова на озере?
Топится?!
Рубина не выдержала:
— Мы найдем ее!
— Вы? Я сам ее найду!
Баро бросился на конюшню. Стал метаться туда-сюда. Сашка в испуге перекрестился.
— Сашка! Где седло, где узда?! Почему у тебя ничего нет на месте?!!
— Сейчас я все принесу, Баро, зачем так кричать?!
— Коня нужно седлать! Срочно!!!
— Сейчас, сейчас, я тебе его оседлаю.
— Без тебя обойдусь, не разучился еще!
— Да что случилось, Баро?
— Кармелита сбежала. — Голос у Баро задрожал, и в глазах появились слезы.
А Максим тем временем уговаривал беспокойную Кармелиту вернуться домой.
— Тебе пора возвращаться, дома наверняка все уже переживают, ищут.
— Нет, никто меня не ищет, потому что я никому не нужна.
— Все беспокоятся, — мягко гнул свою линию Максим.
— И ты?
— И я. Пойдем, я провожу тебя домой, там все, наверное, с ног сбились.
— А ты не боишься заходить к нам в дом?
— Почему я должен бояться?
— Там очень холодно…
Максим с тревогой всматривался в глаза Кармелиты, но они были совершенно пусты…
Форс засобирался по делам, уговорив Свету задержаться еще немного в доме жениха. Тамара вышла проводить его в прихожую.
— Жаль, что вы уже уходите, Леонид. А я надеялась с вами поговорить.
— Ну так говорите сейчас.
Тамара обернулась на дверь в гостиную, убедилась в том, что она закрыта, и продолжала:
— Видите ли, в последнее время у меня стали возникать проблемы с горничной.
— Она что, спит с Астаховым?
Тамара поразилась цинизму Форса и одновременно тому, как же этому человеку удается сразу увидеть корень проблемы.
— Нет, пока нет, но все идет к этому. Я хотела ее уволить, а Коля — ни в какую.
— Видно, она ему нравится. Успокойтесь, Тамара, я могу сделать так, что она будет сидеть тише воды, ниже травы. У меня против нее есть сильный козырь.
— Какой? — Тамара была заинтригована.
— Вы знаете, откуда она пришла к вам в дом?
— Я знаю, что привели ее вы, и поэтому даже не интересовалась, откуда.
— Из тюрьмы, Тамара, из тюрьмы. Она сидела. Тамара лишилась дара речи.
С трудом заговорила:
— Значит, я попросила вас найти горничную, а вы вытащили из тюрьмы девку и привели в мой дом?
— Не понимаю, что в этом такого страшного? Она не уголовница.
— А за что она сидела?
— Экономическое преступление.
— Воровка?! — Тамара горько усмехнулась. — Час от часу не легче.
— Нет, все дело несколько сложнее, но вы можете не волноваться — в вашем доме она не представляет никакой опасности.
— А если так, то каким же образом мы можем использовать этот самый ваш козырь?
— Очень просто — стоит мне возобновить ее дело, и она вернется туда, откуда пришла, причем очень надолго. Так что не беспокойтесь. Если возникнет необходимость, я это сделаю.
— В конце концов, вы привели ее в мой дом — вам и заставлять ее сидеть тихо.
— Договорились.
И на прощание Тамара улыбнулась Форсу.
Как говорится в сказках, долго ли, коротко ли, но в конце концов Максиму удалось-таки привести Кармелиту домой.
Рубина, Земфира и Груша бросились к ней.
— Кармелита! Родная! Где же ты была?
— Почему сбежала?
— Почему никому ничего не сказала?
— Я сказала, — отвечала беглянка.
— Кому?
— Маме сказала.
Женщины в страхе переглянулись между собой.
— Господи!.. — вырвалось у Земфиры.
И они с Грушей повели Кармелиту наверх. А Рубина задержалась, чтобы выяснить у Максима подробности.
— …Она не в себе, Рубина, — закончил он свой рассказ, тяжело вздыхая и собираясь уходить.
Но тут возле дома раздался цокот копыт. Баро спрыгнул с лошади, кинул поводья Сашке и зашел в дом.
— Нет ее нигде… — и осекся, столкнувшись лицом к лицу с Максимом. — Что ты здесь делаешь?
— Дочку вашу привел.
— Откуда?
— Она приходила ко мне в гостиницу.
— Как она?
— Цела и невредима, если вы это имеете в виду. А вот рассудок…
— Где она сейчас?
— Ее наверх увели.
Баро на секунду отвернулся, чтобы скрыть боль, исказившую его лицо, боль за родную дочь.
— Зачем она к тебе приходила?
— Не знаю, я так и не понял, о чем она говорила. Повисла неловкая пауза.
— Максим, ты можешь уделить мне несколько минут?
— Да, конечно.
— Пойдем ко мне в кабинет, поговорим.
Баро провел Максима в кабинет и усадил в кресло.
— Спасибо, Максим, за то, что привел мою дочь. Говоришь, ты не мог ее понять?
— Я знал, что Кармелита больна, но не думал, что так серьезно.
— Все гораздо серьезнее, чем тебе кажется.
— А врачи? Нужно обратиться к специалистам… Баро внимательно посмотрел на Максима.
— Однажды, перед появлением Кармелиты на свет, я уже обратился к врачам. В результате я потерял свою жену, мать Кармелиты.
Кармелиту с трудом удалось уложить в постель.
— Ложись, отдохни, надо поспать, отдохнуть, — приговаривала Рубина.
— Да-да, я лягу, я отдохну — скоро уже… Потому что я видела свой гроб… Вот скоро лягу в гроб, там и отдохну. В нем ведь тепло, понимаете?
Земфира и Груша с ужасом смотрели на Кармелиту, а старая Рубина нашла в себе силы ответить:
— Кармелита, нельзя призывать смерть. Нельзя! А если что увидела плохое, то никому об этом не надо говорить и забыть поскорее, чтобы не исполнилось. Поняла?
— Ага, как ты скажешь, бабушка, так я и сделаю… Скажешь молча умереть, молчать буду..
— Кармелита, зачем ты рвешь мое сердце? Засыпай, внученька…
Кармелита послушно закрыла глаза.
— Усни, — продолжала Рубина. — И все плохое забудется…
— Только, пожалуйста, занавесьте шторы, — попросила больная. — А то слишком много света, а мне нужен дождь…