Что ты о себе возомнила???
Астахов выскочил из-за стола и схватил сына за грудки:
— Это что ты о себе возомнил?! Совсем ум потерял. Думаешь, тебе все позволено в этом мире?
Антон с трудом вырвался из железных рук.
— Все! Надоело. Оставляю вас! Делайте тут, что хотите!
— Стой! Верни закладную Зарецкого, которую вы с Форсом состряпали!
— Сейчас. Разогнался! — сказал Антон, но подумал, что получилось как-то слишком по-плебейски, поэтому завершил общение загадочной фразой: — А вот над этим я подумаю в свете последних событий! — и ушел, раскланявшись.
Открыто, честно, не таясь, Кармелита пришла к Максиму в гости.
Рассказала любимому, как ей не хватает бабушки, как тяжело жить без нее, без ее советов. А он рассказал о Палыче, как тяжело старик переживает смерть своей любимой.
— Да, плохо без Рубины. И Палыча жалко… — совсем загрустила Кармелита.
— Знаешь, — сказал Максим. — Может быть, это кощунственно звучит, но…
— Говори, Максим, говори.
— Но, кто знает, может быть, если бы не эта история любви Рубины и Палыча, мы с тобой не сумели бы пройти через все это…
— А мы прошли?
— Мне кажется, прошли. А ты как думаешь? Кармелита задумалась.
— Я тоже думаю, что мы прошли свою дорогу. И теперь должны, просто обязаны быть счастливыми.
— То есть ты хочешь сказать, что я когда-нибудь смогу назвать тебя своей женой?
— Вот в этом ты теперь можешь быть полностью уверен. Уж я-то свое счастье не упущу.
— А отец? Он не будет мешать, как это было раньше?
— Отец… отец сказал, что я теперь сама могу выбирать свою судьбу.
— И плевать на традиции, на цыганские, вековые?.. — Да!
Максим порывисто обнял Кармелиту и поцеловал ее так долго и страстно, как никогда еще этого не делал.
Сладко, конечно, было, но в какое-то мгновение девушке показалось, что она просто задыхается от страсти. И Кармелита вырвалась из его объятий.
— Сумасшедший! Дай отдышаться… Видел бы нас мой отец!
— Что я могу сказать? Теперь это уже не страшно. Твой отец наконец понял, в чем заключается твое счастье…
— Ты думаешь, он считает, что мое счастье — в твоих поцелуях?
— Ну…
— Нет! Максим, нет. Мое счастье — в моих руках!
— Если так, то в твоих руках еще и мое счастье. Так ты выйдешь за меня замуж?
— Сударь, выделаете мне предложение?
— Да, сударыня. Хотелось бы уже как-то определиться. Как сказала бы наш бухгалтер Олеся, наметить вектор судьбы.
— Вы знаете, предложение очень серьезное… Я должна хорошенько подумать…
Максим серьезно принял ее слова, не заметив игривого тона.
— Конечно… естественно… у вас есть время, чтобы определиться, чтобы все как-то утряслось…
— Макси-и-им… — дразняще-сладким голосом позвала его Кармелита.
— Что…
— Знаешь, я уже подумала.
— И позволь узнать, что же надумала?
— Вы знаете, сударь, я думаю, что "да". Почему бы и нет? Да. Я буду твоей женой. Буду!
И они вновь заключили друг друга в объятия, сразу же побив рекорд по длительности поцелуя, поставленный совсем недавно…
Глава 24
Грохот двери, которой хлопнул Антон, надолго застрял в ушах. После этого как-то не хотелось говорить, не моглось. Но прошло несколько минут, и Астахов все же заговорил.
— Меня предал сын! Обанкротил тот, ради кого я работал, на кого надеялся! Какже это так? За что? Хотя, наверное, я сам виноват во всем…
— Коля, ты ни в чем не виноват!
А разве могла любящая женщина сказать что-то иное?..
— Виноват. Виноват. Отец не может быть не виноват в поведении сына. Это я его таким воспитал. Зачем же снимать вину с себя. Значит, что-то недоговорил, недообъяснил…
— Неправда! Все, что мог, ты ему объяснил и рассказал. Прости, не хочу вмешиваться в историю вашей семьи, но раз уж пошел такой разговор… Боюсь, что его мама многое в жизни объясняла ему совершенно иначе. Так что Антон очень хорошо понимает разницу между плохим и хорошим. И он сам сделал свой выбор!
— Да… Может быть, ты права. Просто я не привык уходить от ответственности. Атак вот, изнутри, очень трудно рассмотреть ситуацию. И если бы не ты… Если бы не вы с Максимом, все было бы гораздо хуже.
Спасибо, спасители вы мои…
— Не за что… Тем более что я, как выяснилось, в этой ситуации, — Олеся шутливо-кокетливо поправила волосы, — сторона совсем не пострадавшая!
От этих слов и этого жеста в Астахове что-то переменилось, он посмотрел на Олесю с удивлением, как будто впервые ее увидел:
— Действительно. Хозяйка фирмы, хозяйка денег! Надо же, какой неожиданный поворот событий.
— Да! — Олеся не заметила перемены, произошедшей в нем. — Я теперь очень богатая женщина!
Неожиданно взгляд Николая Андреевича совершенно заледенел. И таким же холодом повеяло от его слов:
— Я вас поздравляю, Олеся Викторовна! Вы проделали рекордно быстрый путь от горничной до миллионерши!
Олеся враз перестала дурачиться:
— Что? Ты… меня поздравляешь?
— Конечно! Вы теперь богатая женщина — единолично распоряжаетесь такими значительными средствами!
— Да… — Лицо Олеси скривилось. — Да, я богатая, потому что у меня есть ты… Астахов стушевался:
— Кажется, я сморозил глупость…
— Страшную глупость! — подтвердила она.
— Но… когда тебя предает сын и ты окончательно в этом убеждаешься, уже не знаешь, кому верить!
Олеся приложила ладонь к его лицу:
— Я все понимаю, Коля… Все понимаю. Астахов обнял ее:
— Как я жил без тебя раньше?
— А я? Я без тебя и вовсе не жила…
— Я потерял семью, но нашел тебя… Ты мое спасение!
— А ты — мое! Знаешь, я готова отдать все свой вновь приобретенные деньги за один твой поцелуй.
Николай Андреевич тут же поцеловал ее. И заметил:
— Это был самый дорогой поцелуй в истории человечества.
Оба рассмеялись.
— Пойдем куда-нибудь.
— Пойдем.
Опасно злить любящего отца, без пяти минут деда. Узнав, что произошло со Светой в больнице, Форс вошел в состояние плохо контролируемого бешенства.
При этом он совсем не был уверен, что источник всех бед, свалившихся на дочку, именно Тамара и ее пирожки. Но сама мысль, что это может быть так и что на его дочку покушались, дергала его, будоражила, не давала успокоиться…
Но, как назло, найти Тамару не удавалось. Телефон не отвечает, в офисе и дома — ее нет.
Форс резко дал по тормозам в центре города, откинулся на спинку водительского сиденья. И, кажется, понял, где может быть Тамара!
Автосервис, где работает Игорь Носков. Вот куда нужно ехать…
Леонид Вячеславович не ошибся. Здесь она! Вот и ее машинка припаркована.
Форс вихрем влетел в конторку.
Игорь и Тамара стояли в обнимку.
— Боже, какая трогательная картина! — воскликнул Форс. — Так и знал, Тамара Александровна, что застану вас именно здесь!
Тамара отошла подальше от Игоря, поправила прическу, такими же легкими касаниями поправила одежду.
— Леонид Вячеславович, вы по делу?
— Да, по делу! Конечно. А вы как думали? Я всегда по делу! Хотелось бы задать вам несколько вопросов!
— Каких вопросов? Я вас слушаю.
— О пирожках хотелось бы поговорить, Тамара Александровна, о пирожках… — в тихом голосе Форса звучало тихое бешенство.
— Я не понимаю, о чем вы говорите!
— Ах, вот как? Не понимаете? Тогда нужно подробно все объяснять. Даже не знаю, стоит ли говорить яснее в присутствии вашего "сотрудника"? И близкого, судя по всему, очень близкого советчика…
— Можете не стесняться, у нас нет секретов друг от друга! — Игорь ответил совершенно спокойно, сделав вид, что не понял иронии, заложенной в словах Форса.
— Как скажете, господа! Тогда с вашего позволения, я приступаю к изложению сути событий. — Леонид Вячеславович не случайно заговорил такими сложными, заковыристыми словесами: это помогало ему держать себя в узде, не позволить гневу вырваться наружу. — Тамара Александровна, вы, как моя будущая сваха, наверное, знаете, что моя дочь перенесла тяжелый кризис?
— Да, да, конечно. Антон мне рассказывал. А что сейчас со Светой? Все в порядке?
— Слава Богу, да. И уверяю вас… Если бы это было не так, я бы с вами сейчас не разговаривал, я бы действовал по-другому.
— Вы мне угрожаете?
— Еще нет. Пока лишь пытаюсь выяснить некоторые детали. Потому что последнее, что помнит моя дочь, это вы! Причем с гостинцем…
— Да, я приходила ее навестить, а что? И приходила, конечно же, с гостинцем, как это принято…
— И принесли вы ей пирожки! Собственного приготовления… После чего моей дочери неожиданно стало плохо! Какое странное совпадение!
— А что такое? Действительно, совпадение. Я же не могла дать будущей матери моего внука ничего вредного!
— А вот это мы сейчас и пытаемся выяснить.
— Послушайте, Леонид, то, что вы сейчас говорите, мне просто страшно слушать. Или странно?.. Даже не знаю, как это определить. Уж я-то прекрасно знаю, что можно, а чего нельзя беременной женщине, я же много лет проработала акушеркой…
— Вот именно… И раз вы профессионал, то извольте профессионально позаботиться о том, чтобы беременность моей дочери проходила нормально и чтобы она родила здорового ребенка!
— Леонид Вячеславович, вы знаете, а это не только ко мне, это еще и к Богу.
— А я на вас молиться буду, Тамара Александровна. До самых родов, честное слово.
— Ну тогда и я даю вам честное слово: я постараюсь, очень постараюсь!
— Старайтесь. Право слово, старайтесь. А то пока у вас это как-то странновато получается! Вы приходите, а сразу после вашего ухода у моей дочери случается кризис с угрозой выкидыша!
— Что вы все вокруг да около ходите. Вы на что-то намекаете?!
— Боже упаси! Я не намекаю… Все намного хуже. Я предупреждаю: если с моей дочерью что-нибудь случится, я крепко, очень крепко призадумаюсь о вашей роли в этой "случайности"!