— Весь — внимание. Так о чем вы хотели со мной поговорить, Тамара Александровна?
— Я попросила вас о встрече, Леонид, чтобы сообщить информацию, которая может вас заинтересовать.
Форс выжидающе посмотрел на нее. На губах Тамары заиграла едва заметная усмешка.
— Дело в том, что Кармелита Зарецкая, на которой мы собираемся неплохо заработать…
— "Мы"?! — с удивлением переспросил Форс.
— Мы! Мы! — подтвердила Тамара. — Так вот, на самом деле Кармелита — не дочь Зарецкого. И благодаря этому мы сможем заработать еще больше!
— А чья же она дочь? — обескураженно спросил Форс.
— Моего мужа, бывшего мужа — Николая Астахова!
Эпилог
В непростой жизни Земфиры этот разговор оказался самым тяжелым.
Рубина уже не различала, здесь ли еще Бейбут или нет, но продолжала говорить, не открывая глаз.
— Я все расскажу, Бейбут…
— Рубина, почему Бейбут, это же я? Ты что, меня не узнаешь? — сидевшая у постели старой цыганки Земфира нежно взяла больную за руку, но та уже не могла этого почувствовать. Она продолжала говорить с покойным вожаком табора.
— Бейбут, она лежала под деревом. Было много крови. Моя Рада. Она так кричала. Я и сейчас слышу этот крик!..
Земфира сидела рядом и напряженно вслушивалась в каждое слово умирающей.
— Я не смогла ей помочь — я повезла ее в больницу, а в больнице она и умерла… Моя Рада, а следом за ней умерла и ее доченька!
— Рубина, ты бредишь! — опять попыталась докричаться до нее Земфира. — С Кармелитой все в порядке, она же минуту назад была здесь, рядом с тобой…
Но Рубина не слышала слов из этого мира. Ибо общалась сейчас с совсем другим миром — тем, куда навсегда ушел Бейбут.
— Они лежали мертвые, бледные. Моя родная дочка Рада и моя родная внучка… Я не могла, не могла вернуться к Рамиру и сказать, что не уберегла ни его дочь, ни его жену… И тогда я… Я подменила ребенка!
— Как? Не может быть! — вырвалось у Земфиры.
— В этот день в больнице умерла еще одна женщина, но ребенок — ее дочь, слава Богу, осталась жива… Мне помогла одна акушерка, Тамара, она там работала. Работала простой акушеркой. А теперь эта женщина — жена большого начальника, живет в большом хорошем доме… И вины своей ни перед кем не чувствует. А я, я виновата перед всеми, и нет мне прощения! Понимаешь, Бейбут? Мать моя, Ляля-Болтушка, это мне еще в юности напророчила. Ребенка я подменила — кровь перепутала. Ошибку кровную совершила, злую ошибку. Оттого вокруг этого несчастного ребенка столько горя и злости вертится…
— Так, значит, Кармелита — не дочь Рамира? — Земфира даже прикрыла рукой рот, как будто пожалев о том, что слова эти сорвались с ее уст.
Но Рубина только молча плакала. Горькие слезы скатывались по ее старческим щекам на подушку:
— Вот, Бейбут, как страшно получается: нет мне прощения в этом мире. И не будет покоя в том, где ты сейчас упокоился. Получается, любого из этих миров старая Рубина недостойна!..