— Никаких неприятных последствий после предыдущего сеанса лечения не было? — Уточнил Олег, подходя к пожилой сидхе и касаясь её плеча, чтобы физический контакт облегчил сканирование и прочие чары из арсенала целителей. — Кстати, матушка Мгуду, если вы, эм…Как бы это сказать…Ну, в общем выделяетесь из числа простых клириков в лучшую сторону, то почему еще не исцелили себя и леди Маргарет? И остальных обитателей лазарета?
— Кроме нас двоих в стенах этой обители больше не осталось тех, кто нуждался бы в исцелении телесных ран, — растянула в улыбке губы женщина, на чьи молитвы когда-то ответили сами небеса. Олег попытался вспомнить, сколько именно в монастыре имелось пострадавшего народа, после чего мысленно присвистнул. О подобной эффективности чародей, считавший себя не самым плохим целителем, не мог даже и мечтать! Ему не было известно, когда конкретно чернокожая монахиня пришла в себя, но даже если она ставила на ноги по сотне пациентов в день — это было просто чудо…Настоящее божественное чудо, пусть и немного не того формата, что призыв небесного воинства. — Мы же несколько особый случай. Еще когда я только принимала монашеский сан, то дала обет смирять свою плоть и не потокать ей более необходимого, а потому не должна исцелять себя. Или даже позволять делать это другим, если без лечения можно обойтись.
— Ну а меня её сила просто жжет. Исцеляет, но жжет. И поверьте, юноша, это очень, я повторяю, очень больно! — Леди Маргарет аж передернулась в своем каменном кресле от явно неприятных воспоминаний. — Для зимних фейри подобное, знаете ли, вполне типичная реакция. Из-за которой, кстати, нас долгое время ошибочно причисляли к нечисти.
— Признаться, я очень немногое знаю о физиологии вашего народа…Или о культуре. — Для удостоенного беседой двух очень и очень неординарных женщин чародея узнать, что зимние фейри, оказывается, могут быть подвержены подобному негативному влиянию со стороны святой магии стало настоящим открытием. — Честно говоря, до нашей встречи мне казалось, ваш народ проживает исключительно в Англии. Ну, может некоторые в Северную Америку с колонистами переехали.
— Та территория, которая ныне зовется Португалией, в далекую пору юности моей подруги являлась территорией Туманного Альбиона, отбитой им у испанской короны. — Пояснила матушка Мгуду, а после очень нехорошо закашлялась, выплевывая на пол настоящие сгустки крови…Но попытавшийся протянуть к ней руку целитель наткнулся на вспыхнувший в воздухе барьер. Похоже, к взятым на себя обетам эта женщина действительно относилась очень серьезно.
— Должна признать, подобный период длился не слишком долго даже по человеческим меркам, но этого хватило, чтобы появилось некоторое число смешанных браков, и отец счел целесообразным выдать меня за перспективного молодого рыцаря родом с континента. — Вернувшийся к диагностике сидхе Олег вспомнил, что еще в родном мире кажется, читал в учебниках истории про нечто подобное. В главе, посвященной войнам за испанское наследство, что ли…В этом измерении данная страна тоже задолго до Первой Мировой скатилась с положения сверхдержавы до вполне заурядного европейского государства, растеряв влияние, силы и территории. Во всяком случае, когда-то её конкистадоры вовсю штурмовали Империю Крови, а сейчас про Испанию на политической арене никто толком и не вспоминал. В русских газетах, во всяком случае, дело обстояло именно так. — Ох, юноша, видели бы меня в молодости! Много мне пели серенад о любви, ох много….И все — вполне заслужено. Не могу сказать, что я была самой красивой девушкой своей эпохи, но большинство благородных дам как из числа людей, так и леди зимнего или летнего двора, дружно шипели в моей адрес, когда я появлялась на балах. А такое признание от конкуренток чего-то да значит!
— А чем вообще отличаются зимние и летние фейри? — Олег прозондировал тело своей пациентки и остался, в целом, доволен результатами. Часть осколков костей приросла на свое законное место, а на месте других, тех которые были удалены поскольку слишком далеко уползли в результате травы и оказались удалены, постепенно нарастала новая ткань. Еще пара дней под его наблюдением и леди Маргарет, пожалуй, могла бы попробовать совершать короткие прогулки.
— Зимние, летние, светлые, темные… — Стареющая сидхе чуть усмехнулась. — По большому счету это все бредни неграмотных крестьян, которые сначала закрепились в фольклоре и устной речи, а потом расползлись по всему свету. Правильнее называть нас благими и неблагими. Правильными…Или мутантами, у которых чудовищные изменения тела в целом соответствуют поразившему рассудок безумию.
— Оу, — даже несколько растерялся Олег от такого поворота событий. Но своего занятия, а именно стимулирования тканей тела пациентки к дальнейшему росту, не забросил. Благо та по всей видимости прилежно выполняла ранее полученные указания и питалась весьма обильно, а потому особого истощения у неё не наблюдалось, даже несмотря на относительно быстрое заживление ужасных травм всей нижней половины тела.
— Межу прочим, в молодости я выглядела совсем иначе: кожа белая, глаза синие, волосы цвета спелой пшеницы…И, самое главное, ровненькие жемчужные зубки вместо этих ужасных игл, которыми вдобавок еще и пищу жевать почти невозможно! Даже вырывать их смысла нет — отрастают. — Леди Маргарет прекратила жаловаться, печально вздохнула и поерзала в своем шагающем инвалидном кресле, подперев голову маленькой ладошкой. — Да, юноша, зимней фейри меня угораздило стать относительно недавно, лет сто назад…
— Я еще помню её нормальной, пусть даже видела лишь случайно и один раз. — Подтвердила матушка Мгуду, вытирая выступившую на губах кровь рукавом рясы. — Маргарет тогда только-только приехала на архипелаг, а мне было лет восемь…Или девять…Но не больше.
— И что же может сподвигнуть фейри к таким изменениям? — Осторожно уточнил чародей, в котором взыграло профессиональное любопытство.
— Да много чего, — поморщилась обладательница нескольких нежелательных мутаций. — Травма, болезнь, даже нервный срыв…Мой народ любит кичиться своей поголовной одаренностью и долголетием, но предпочитает не вспомнить о той цене, которую приходиться платить за свое могущество.
— Рискну предположить, что вас не оскорбляют те теории, которые приписывают создание нелюдей древним магам, а не богам? — Насколько знал Олег, единого мнения в мировой науке по этому поводу не было. В том числе и потому, что никто не хотел считать себя результатов экспериментов в некой лаборатории, а не творением и в чем-то даже потомком высших сил, на голову превосходящим обычных людишек или иные волшебные народы.
— Я примерная католичка, а потому существование всяких иных богов должна всячески отрицать, — леди Маргарет карикатурно закатила свои желтые глаза к потолку и сложила руки на груди в молитвенном жесте. — Но, между нами говоря, я могу с полной уверенностью говорить о двух вещах. Во-первых, лорды народа холмов способны воззвать к своим древним прародителям, судя по легендам даровавшим всем нам жизнь и получить от них вполне реальную поддержку…А во-вторых, те кто помог первым из моего народа взглянуть на мир, работу свою могли бы сделать и получше!
Олег буквально вздрогнул от злости, прозвучавшей в голосе португальской аристократки. Впрочем, он уже и без того догадывался о том, что сильные стороны сидхе уравновешены примерно равными им недостатками. По воле случая так случилось или же было задумано вполне целенаправленно, но все народы нелюдей имели какие-то свои изъяны. Оборотни были чрезмерно агрессивны и импульсивны, для джинов гаремы являлись жизненной необходимостью, поскольку они крайне медленно размножались, тяга гноллов к человеческому мясу, из-за которой псоглавцы постоянно воевали с людьми и ими же при первом удобном случае уничтожались, вполне могла считаться наследуемой наркотической зависимостью…
— Мне еще повезло. Я детей успела родить, пока была нормальной. Да и вообще синяя кожа, желтые глаза, иглы вместо зубов и плохая переносимость светлой и святой магии — просто безобидная чепуха по сравнению с тем, что может вылезти в нас наружу, стоит лишь хорошенько потрясти! — Леди Маргарет постаралась взять себя в руки и успокоиться. — Простите, для меня это…Личное. Просто знайте, что не меньше трети тех, кто стал зимними фейри, либо убивают себя, оказываясь не в силах вынести тяжести обрушившихся на них пороков, как физических, так и душевных, либо уничтожаются своим ближайшим окружением, что действует в равной степени из милосердия и чувства самосохранения. А родившиеся в этой ветви моего народа должны на протяжении всей жизни очень тщательно следить за собой, если не хотят деградировать до состояния, в котором орк по сравнению с ними покажется образцом разума и красоты.
— Ну да хватит об этом, кхе-кхе, — матушка Мгуду снова зашлась в кровавом кашле, но на сей раз терзавший её приступ был гораздо слабее. — Когда Маргарет полностью поправится?
— Трое-четверо суток, если все оставить идти, как идет. Или всего один день, а я постоянно буду рядом, и она съест в несколько раз больше своего веса. — Олег задумался, а потом был вынужден поправить себя. — Нет, пожалуй, все же чуть больше. К сожалению, я не смогу контролировать ход лечения должным образом, поскольку порядочно устал и нуждаюсь в отдыхе продолжительностью хотя бы часов пять-шесть.
— Три-четыре дня, — задумалась леди Маргарет, машинально поправляя свою прическу. — Да, этого хватит. Все равно в одну сторону придется плыть дней пять, не меньше…А скорее даже больше.
— Одной тебе лучше не отправляться в это змеиное гнездо, — заметила монахиня. — Думаю, эти молодые люди не откажутся составить тебе компанию.
— Да брось, Мгуду, кто на меня позарится? — Отмахнулась сидхе. — Я старая и уродливая, таких почти нет смысла тащить на рабский рынок…А еще посланников охраняют древние обычаи и банальная человеческая жадность, ибо если их убивать или захватывать— то не с кем станет вести дела.
— Если датчане найдут новую группу безбожников, что не побоятся проливать кровь в святой обители и заполучить от меня проклятие, после которого им в любую церковь вход заказан, два лишних бойца, пусть даже таких могущественных, кардинально все равно ничего не изменят. — Упрямо стояла на своем монахиня. — А вот если ты из-за отсутствия подобающего эскорта сгинешь где-нибудь по пути из-за банальной случайности, то будет очень обидно.