— Стой здесь, — приказал я и, глубоко вдохнув, ринулся внутрь помещения, как в воду нырнул.
Затем была короткая перебежка к стоявшему в гараже паромобилю. Точнее, к ящику для инструментов, который размещался под сиденьем в пассажирском отсеке.
В самом начале моей карьеры видока произошел любопытный инцидент. Один затейник пытался осложнить мне работу, разбрызгав на месте преступление очень вонючую субстанцию. Расчет был, в принципе, верен, но не до конца. Тогда я воспользовался пожарным рукавом, чтобы дышать воздухом, который подвели снаружи. Во избежание подобного конфуза в дальнейшем и чтобы еще раз не пришлось вызывать пожарных, я чуток помучался с энергетическим каучуком, стеклом и различными наполнителями для банки фильтра. Получилось изделие, знакомое всем родившимся в Союзе по занятиям начальной военной подготовкой.
Запас воздуха в груди заканчивался, поэтому пришлось оперативно, как в армии, напяливать на себя противогаз. После этого был осторожный вдох. На всякий случай я подошел к выходу из гаража, но головокружение не повторилось. Да и дышалось легко, конечно учитывая несовершенство самодельной конструкции. Корпус фильтра у меня был из тонкой жести. Внутри два десятка слоев пропитанной раствором соды и затем высушенной марли, а также прослойка активированного угля. Был ли уголь по-настоящему активирован, я не знал — просто прокипятил березовый уголек так, как когда-то вычитал в одной из интернет-статей.
Для начала я заглянул в каптерку моего оружейника. Он лежал там на своей кровати в таком виде, будто и не просыпался с ночи. А ведь Василич — пташка ранняя, впрочем, как и Чиж. Нащупав слабый пульс на шее старика, я с облегчением вздохнул, хотя беспокойство еще осталось.
Оружейник хоть и не обладал излишним жирком, но весил изрядно. Хорошо, что Евсей дождался меня у ворот и быстро перехватил безвольное тело. Я же сразу побежал в нашу гостиную-приемную. Как и ожидалось, Чиж устроился прямо на кушетке. Обычно он ночевал наверху в казарме, но, когда меня не было, почему-то перебирался в гостиную. Парень тоже спал как уколотая веретеном принцесса, но его тащить было намного легче.
Как только вошел в комнату, я сразу заметил странный цветок в вазе на подоконнике, но внимательнее к нему присмотрелся только после того, как проверил пульс у Чижа.
Ну и что это за сорняк такой? Цветок выглядел странно. Большие, толстые и мясистые лепестки ядовито-красного цвета окружали корону такого же жирного пестика. У меня сразу возникло подозрение, что странная ситуация в доме и этот цветок как-то связаны между собой. Но выяснять все подробно времени не было. Сначала я вынес Чижа на улицу и положил его рядом с Корнеем, возле которого уже вовсю хлопотал Евсей. Увы, его старания результата не приносили.
Я растерянно посмотрел на казака, сам не зная, что делать. Из реанимационных мероприятий мне известны только непрямой массаж сердца и искусственное дыхание, но здесь все это без надобности — сердце у пострадавших билось, и дышали они хоть слабо, но самостоятельно.
Только осознав свою беспомощность, я вспомнил, что не хватает еще кое-кого из членов моей команды, но суетиться необходимости уже не было. Из открытой двери на крыльцо вышел полупрозрачный человечек, и не просто так, а буксируя за собой некий лохматый груз. Домовой тащил бесчувственного кота, причем волоча его за горячо любимый хвост.
Надеюсь, никто не проболтается Леонарду Силычу о сем конфузе, а то он Кузьмичу вовек не простит подобной вольности, наплевав на благодарность за спасение.
— Кузьмич, кикимору тебе в жены! — подхватив на руки кота, вместо похвалы за спасение питомца наехал я на домового. — Ты куда смотрел? У тебя в доме чуть всех жильцов не уморили!
Вид у домового был озадаченным и даже беспомощным. Он совсем по-человечески развел руками.
— Впрочем, цветы — это не по твоей части.
В ответ домовой сердито упер кулачки в бока.
— Но мог бы и догадаться. Уж сколь веков живешь рядом с людьми. Неужели не удивился, что народ спит допоздна, как раздобревшая купчиха? Ладно, давай открывай все окна и организуй в доме сквозняк. Может, получится выдуть эту дрянь.
Домовой сокрушенно покачал головой и растаял. Через пару секунд в доме захлопали оконные рамы и завыл ветер.
Оставив спящего кота рядом с другими пострадавшими, я хотел уже позвонить в больницу со своего телефона, но решил не рисковать. Конечно, можно было побеспокоить живущего на нашей улице купца, которого я раскулачил на предмет совместного проведения телефонной линии, но этот способ вряд ли будет самым быстрым. Пока найдут доктора, пока удастся объяснить ему всю серьезность ситуации… Так что будем действовать по старинке. Соваться в гараж тоже пока не хотелось. Вон Евсей все время поглядывает на ворота, наверняка обдумывая возможность эвакуации уснувшего прямо в стойле коня.
— Побудь с нашими, пока не вернусь, — попросил я казака, а сам побежал к пролетке.
Доставивший нас с вокзала извозчик заинтересовался возникшей суматохой и сейчас стоял поодаль, дожидаясь развития событий.
— Гони в больницу! Если мне понравится твоя расторопность, получишь два рубля, — выпалил я, заскочив в коляску.
Предложение извозчику понравилось. Он пронзительно свистнул и огрел кнутом свою лошадку. Та обиженно всхрапнула, но сразу же набрала приличную скорость.
Пожалуй, на гусеницах паромобиля было бы даже медленнее.
Словно пожарная команда, мы пронеслись улицами города и минут через десять остановились у входа в окружающий больницу парк. По дороге на нас косились городовые, но моя форма лишала их желания проучить лихача.
— Жди меня здесь, — бросил я извозчику, выскочив на мостовую.
Впрочем, куда он денется без заслуженно заработанных рублей?
Я хорошо знал, где находится кабинет доктора Вяльпе, поэтому побежал туда под удивленными взглядами медсестер и больных.
— Доктор, мне срочно нужна ваша помощь! — выпалил я, ворвавшись в кабинет после формального стука.
— Я же говорил вам, что не стоит ходить по домам терпимости, — с легким эстонским акцентом нравоучительно изрек доктор.
Он почему-то подозревал меня в страшной распущенности и при наших редких встречах все норовил прочитать лекцию о половой гигиене.
— Ян Нигульсович, что вы такое говорите?! — вполне обоснованно возмутился я. — У меня люди пострадали от нападения растения из Топи.
Доктор тут же сделал стойку. Он вообще переселился в Топинск, чтобы изучать энергетически измененные живые организмы. Конечно, этот ярый естествоиспытатель с бо́льшим удовольствие поковырялся бы скальпелем в Евсее, но и агрессивное растение ему было небезынтересно.
Собрался он со скоростью одевающегося курсанта военного училища. И уже через пару минут мы загружались в пролетку.
Пока ехали, доктор все донимал меня вопросами о подробностях нападения. Я, как мог, отвечал на них, но утолить любопытство Яна Нигульсовича был не в состоянии и, кажется, немного разочаровал его. Он наверняка уже нарисовал у себя в голове картинку, в которой монструозное растение гоняется по каланче за ее обитателями.
К чести доктора, как только мы прибыли на место, он не стал требовать предоставить ему виновника переполоха, а сразу бросился к лежащим на траве телам. Чиж с Корнеем до сих пор так и не проснулись, что резко усилило мое беспокойство.
— Ну как, доктор?
— Пульс ровный. Хорошо наполненный. Думаю попробовать нашатырный спирт.
Он сразу перешел от слов к делу. Из потрепанного жизнью саквояжа был тут же извлечен пузырек темного стекла. После второго вдоха паров нашатыря Корней закашлялся и попытался отмахнуться от пристающего к нему человека. Старый солдат едва не заехал кулаком по носу доктора. Хорошо, Евсей успел перехватить его руку.
Ну и слава богу — если такой прыткий, значит, не сильно пострадал.
Простое и действенное, как весло, средство сумело пробудить и Чижа. Так что через пару минут, когда они отдышались, я смог приступить к расспросам:
— Откуда взялась эта дрянь?
Вопрос был обращен к Корнею, как к тому, кто оставался в доме за старшего.
— Какая дрянь? — удивленно спросил оружейник.
Он явно вообще не понимал, о чем идет речь.
— Здоровенный и мерзкий цветок в горшке на подоконнике.
— Так там были лишь два миленьких цветочка. Их Петька вчера приволок в горшке. Говорил, что удачу в дом принесут, — сказал оружейник и повернулся к хлопавшему глазами Чижу: — Осипка, как, он сказывал, цветочки-то называются?
— «Счастливые глазки», — тут же ответил обладающий прекрасной памятью паренек.
Скрипнув зубами, я повернулся к Евсею:
— Бери пролетку и дуй за этим ботаником-вредителем. Скажешь извозчику, что накину еще рубль.
— Сделаем, — кивнул казак и еще раз с тоской посмотрел на дверь конюшни.
— Езжай, мы сейчас же займемся твоим Орликом.
Казак кивнул и, придерживая рукой саблю, побежал к пролетке.
— Игнат Дормидонтович, вы не забыли, что я не ветеринар? — тут же дал о себе знать Ян Нигульсович.
— А как же сравнить влияние яда энергетически измененного растения на человека и животное с большой массой тела? — хитро прищурившись, высказался я.
— Ну, если вы так ставите вопрос…
— Именно так.
— Горазды вы играть словами, Игнат Дормидонтович, — добродушно упрекнул меня доктор и поправил съехавшее на сторону пенсне. — Показывайте своего пострадавшего с большой массой.
Сначала появилась мысль войти в гараж, надев противогаз. Но как тогда удастся понять, выветрился ли газ? Так что, оставив противогаз в сумке, я просто сделал пару шагов за ворота и осторожно вдохнул. Затем выдох, и еще раз вдох.
Вроде ничего страшного.
Ворота были распахнуты настежь, а домовой успел раскрыть еще и окна под потолком. К тому же наш пациент уже показывал признаки жизни.
Орлик пытался встать на ноги и, несмотря на свои солидные даже для лошади габариты, выглядел как только что родившийся жеребенок. В том смысле, что его ноги тряслись и подгибались. Не знаю, какая это была попытка, но и она не удалась — Орлик з