Четвертый труп выглядел вполне благопристойно. Только на месте глаза красно-черная дырка, а так вполне даже ничего. Сразу видно, интеллигентный был при жизни человек. Галстук, пиджак, проглаженные стрелочки на брюках, густо залитые лаком волосы зачесаны назад. Можно, конечно, предположить, что убийца вырядился в костюм, дабы замаскироваться, слиться с толпой деловых людей. Но я уже знал, что это не так. Мне нужно было лишь удостовериться.
И я удостоверился, отодвинув длинным пистолетным глушителем прикрывающую ухо сбившуюся прядь лакированных волос.
В ухе трупа торчал гаджет.
Я положил пистолет на пол, выщелкнул из кармана «шестерку», подцепил нейрофон кончиком клинка…
Не тут то было! Гаджет словно врос в череп мертвеца.
Я ковырнул сильнее. Из уха полилась темная, тягучая кровь, но нейрофон сидел крепко. М-да, не соответствует увиденное рекламе, где гаджет легко и непринужденно вынимается из уха и вставляется обратно. Может, это реакция на смерть? Но у мертвой Анжелики я довольно свободно вытащил нейрофон из уха. Странно…
Мои размышления прервал какой то звук, раздавшийся в коридоре. Словно там кого-то душили. Я одной рукой сложил нож, сунул его обратно в карман, подхватил пистолет и ринулся к двери, уже понимая, что совершил досадную ошибку. Зачищать помещение нужно полностью и сразу и лишь после этого рассматривать трупы. В моем случае стоило после расстрела группы боевиков пробежаться по всем офисам и посмотреть, не остался ли там еще кто-то. М-да, расслабляет цивилизация, вид гражданских людей в галстуках, целых зданий, работающих лифтов… На зараженных землях я бы так не лоханулся. Но теперь уж ничего не попишешь, придется действовать по ситуации.
Я пинком распахнул дверь офиса – и присел, пропуская над головой пулю. И не выстрелил в ответ, лишь катнулся вперед, а после из полуприседа метнулся в сторону, чтобы не попасть под второй выстрел боевика, стоящего посреди коридора. При этом стрелок довольно грамотно заслонялся Фёдором, бледным как полотно от страха. Боевик держал его свободной рукой за шею, пытаясь одновременно поймать меня на мушку.
Но второго выстрела не последовало.
Стрелок внезапно передумал и приставил ствол своего «Форта» к голове моего напарника. Хммм, не помню уже, с каких это пор я стал звать напарником этого тощего парня, не приспособленного к реальной жизни вне компьютерного пространства… Но если стал, значит, так оно и есть. Напарник. Человек, в глаз которому нельзя стрелять для того, чтобы завалить убийцу, скрывающегося за его затылком…
– Бросай ствол, лошара! – радостным голосом сообщил мне хозяин «Форта». – Иначе мне придется завалить твоего кореша!
– Да вали, мне пофиг, – сказал я, держа на мушке голову Фёдора, из-за которой виднелось лишь левое ухо его потенциального убийцы. – Тут же и сам пулю в лоб получишь.
– Ладно, придется стрелять в тебя через него, на голос, – жизнерадостно хохотнул боевик. – Блин, офигенно, мне нравится…
Что именно ему нравится, стрелок не договорил. Неожиданно Фёдор, замерший под стволом словно кролик под взглядом удава, резко ударил каблуком ботинка по стопе боевика. И когда тот ойкнул от неожиданности, отклонился немного и наотмашь рубанул локтем назад, не глядя, на голос.
И попал в нос. Хорошо так попал, душевно. Я бы сам лучше не сделал. Из носа стрелка немедленно хлынула кровь. Знаю я эту травму, перелом носа называется. Резкость восприятия мира от боли и всплеска адреналина падает до расплывчато-трясущейся, желание убить гада, сделавшего это с тобой, затмевает рассудок… и в результате делать начинаешь совсем не то, что следовало бы.
– Убью нах! – заорал стрелок, бросаясь на Фёдора, вместо того чтобы сначала выстрелить в меня как в персонажа, представляющего наибольшую угрозу для жизни. Да и не кидаться надо было на ударившего, забыв про пистолет, а на худой конец для начала выпустить в него пару пуль…
Но ничего этого не было. Был лишь улепетывающий по коридору Фёдор и боевик, бегущий за ним с матюгами. Которого я и снял одним выстрелом в затылок – с такого расстояния, если пистолет хороший, можно работать и из непристрелянного тобой оружия, по-любому не промахнешься, даже если целиться только по стволу, а не ловить на мушку.
Фёдор поскользнулся на повороте, буксанул, подошвы проехались по гладкой плитке, и компьютерный гений банально шлепнулся на пятую точку. Лишь после этого он соизволил кинуть затравленный взгляд в сторону своего преследователя – и осознать, что тот уже не бежит, а лежит на полу, изрядно испачкав его своими мозгами.
Я же не стал ждать, пока Фёдор осознает произошедшее, а круто развернулся и ринулся вдоль коридора, открывая по пути двери офисов, готовый немедленно стрелять…
Но стрелять было больше не в кого. Живые там отсутствовали, зато мертвых было порядочно. Человек сорок, не меньше. Боевики выкосили весь этаж, после чего зачем-то собрались в крайнем офисе. А один отправился погулять – может, решил проконтролировать, все ли мертвы, а может, просто в сортир сходил. И на обратном пути увидел Федора. Но не убил, так как услышал странную возню в офисе, где остались его товарищи. Прихватив заложника, боевик отправился выяснять, что там за шум… и присоединился к друзьям. Можно сказать, по счастливой случайности, так как ни он, ни я не ожидали от Фёдора подобной прыти.
Фёдор, похоже, тоже такого от себя не ожидал. Сейчас он сидел, привалившись спиной к стене, дышал часто-часто и хлопал глазами. Шок. Бывает после такого. Но сейчас для шока у нас просто не было времени.
Я подошел и присел на корточки:
– Ты меня слышишь?
Хлопанье глазами в том же ритме было мне ответом. Глубоко же его зацепило. Впрочем, свежие мозги в метре от ботинок – это с непривычки вполне повод для подобного состояния. И выход из шоковой прострации бывает довольно длительным. Поэтому я экстренно оказал напарнику психологическую помощь, засунув ему палец под скуловую кость и резко нажав на точку перехлеста лицевого и тройничного нервов.
По мгновенно расширившимся зрачкам Фёдора я понял – проняло. Да и не могло не пронять. Один из методов экспресс-допроса прекрасно работает и для приведения в чувство особо впечатлительных новобранцев. Правда, с врагами поступают жестче: взрезают кожу, берутся за оголенные нервы и слегка тянут. Жестоко, конечно, но зато супостат немедленно всё рассказывает, без длительных пыток, членовредительства и тому подобных зверств. А другу можно просто в эту точку пальцем ткнуть, чисто чтоб перестал фигней страдать и быстрее выпадал из ступора в объективную реальность.
– Ты что, сдурел?! – взвыл Фёдор, из положения сидя отскакивая от меня на полметра вдоль стены. Как он это сделал, я так и не понял, пятой точкой, что ли, от пола оттолкнулся? Загадка века, м-да…
– Да не, просто помочь решил, – примирительно сказал я.
– Себе так помогай, псих больной, – проворчал Фёдор, растирая наверняка онемевшую щеку. – Реаниматор, мля.
До этого я не слышал, чтоб интеллигентного вида компьютерщик матерился. Видать, проняло. Ну и замечательно, а то б еще полчаса сидел на полу, глазами хлопал и переживал. А так, судя по лексикону и телодвижениям, в норме парень. Можно дальше миссию выполнять, пока кто-нибудь на этаж не приперся. Хотя вряд ли. Похоже, в этот офис наведывались только свои, чужим тут наверняка были не рады. И если всех «своих» боевики расстреляли, то и приходить сюда больше некому. Но расслабляться всё равно не стоило. Мало ли кто этажом ошибется. И что с ним делать потом? По правилам войны – только валить свидетеля, благодаря которому операция может провалиться. А делать это мне ну совершенно не хотелось.
– Так, – сказал я. – Сейчас ты отрываешь свою задницу от пола и ищешь то, зачем мы сюда притащились. А я перевяжусь, переоденусь и соберу оружие.
Фёдор скользнул взглядом по моему окровавленному рукаву.
– Тебя ранили?
– Нет, блин, компотом облили, – буркнул я. – Давай без лирических отступлений тупо сделаем то, зачем мы сюда притащились, ок?
Фёдор скривился было, на что намятая мной болевая точка немедленно отозвалась. Компьютерный гений охнул, вновь схватился за щеку, напоследок бросил на меня злобный взгляд и направился к двери ближайшего офиса. Вот и ладушки, вот и хорошо.
Первым делом я скинул куртку с рубашкой и осмотрел рану. Хреново, но могло быть и хуже. Пуля вошла в предплечье, чирканула по кости, наполовину оторвала неслабый кусок кожи и улетела восвояси, чудом не задев мышцы с сухожилиями и оставив после себя довольно жуткую с виду рану. Кровавую, но неопасную. Пока что. Если не обработать и не зашить такое, то может запросто нагноиться, а там и до заражения с гангреной недалеко. Плавали, знаем.
Однако сейчас кардинально лечиться времени не было. Поэтому я достал из аптечки стерильную повязку и туго перебинтовал руку. Потом взял рубашку на предмет оценить, насколько она ни на что больше не годится…
На пол из пробитого пулей левого нагрудного кармана рубашки посыпались пластиковые обломки. Вот оно что… Телефон, подарок Фёдора, остановил пулю, которая, чиркнув по моей руке, ударила меня в грудь. А я в горячке битвы даже и не заметил, что был на волосок от гораздо более серьезного ранения, а может, и от смерти – остаточной энергии пули, выпущенной с близкого расстояния, вполне хватило бы, чтобы достать до сердца. Да, его, конечно, прикрывает пластина, подаренная Букой, но ее размеры не особо велики. А пуля, как известно, дура, так что могло быть всякое.
– Спасибо тебе, гаджет, – сказал я, задумчиво проведя рукой по пластиковым обломкам.
После чего занялся сбором трофеев.
Само собой, пробитая пулей и залитая кровью камуфляжная рубашка вместе с курткой больше ни на что не годились. Как и штаны, которые я тоже умудрился заляпать двумя бурыми пятнами. Поэтому я поступил так, как обычно поступал на зараженных землях. Разделся, стащил с трупа боевика его одежду и натянул на себя.
Хорошо, что я ему так филигранно мозги выстегнул. Прям как знал, что его прикид придется мне почти впору. То, что он примерно на полтора размера больше, – не беда. Я люблю, когда посвободнее. Кто-то скажет, мол, куртка на тебе мешком висит. Да наплевать. Можно было, конечно, среди трупов поковыряться, найти себе ш