Я лежала на кровати прямо в обуви, которая после убиенных кросовок казалась мне деревянной.
Точно. Там еще столько интересных деталей осталось. Яркой вспышкой перед глазами возник чип на ладони медбрата. Обязательно из него нужно выудить максимум информации. А еще — проверить всю мою остальную одежду и обувь. Вдруг преступники не рассчитывали на то, что я не буду вылезать из подарка сутками, и начинили еще что-нибудь?
Болталка, брошенная на стол, запрыгала как резиновый шарик. Хэмил. Что я сейчас ему скажу?
Но не ответить я не могла, привыкла, что только так и можно.
— Исабель! — жених светло улыбнулся. — Я бы хотел наладить мир и понимание между нами.
Ох, как он говорит… Я понимаю, мой язык ему не родной. Но впервые обращаю внимание, что Хэмил ужасно официален. Как на приеме в дипломатическом корпусе.
— Я тоже хочу, чтобы между нами не было недопонимания.
— Мне не хочется чтобы ты считала меня каким-то узурпатором. Или консерватором, не знаю как правильнее.
— Не считаю, Хэмил, ты замечательный парень, — искренне сказала ему я. И почувствовала, что в носу защипало.
— Я поставил таймер с голосовым напоминанием. И каждый вечер перед сном он говорит мне, сколько осталось до прилета Айтарос, — признался жених.
Вот зачем он так? Чувство вины захлестнуло меня.
На мое счастье, в дверь постучали.
— Это отец, — сказала я Хэмилу.
— Очень хочу его поприветствовать!
По взгляду жениха я поняла: он ждет, кто зайдет внутрь. Не доверяет мне? Думает, там опять появится Митналь… Митчелл с моими штанами?
Но это и правда оказался папа. Они с Хэмилом поздоровались и парень откланялся.
Взгляд отца был полон черной боли.
— Дочка…
Он погладил меня по голове.
— Я сделаю все, что смогу. Уже отправил сообщение Шенсону. Академику, который тебе делал операцию во младенчестве. И жду его ответа. Возможно, он найдет способ тебя спасти.
— Папа, мы должны учитывать и другой вариант. Более вероятный. Что процесс необратимый. Как поступить тогда? Должны ли мы сообщить о моем состоянии на Аусмагал?
— Пока ничего им говорить не будем, — решил отец, — и, пожалуйста, не делай глупостей. Я понимаю, тебе может показаться, что терять уже нечего. Но поверь — есть! Ты моя дочь и я безумно люблю тебя. И то, что мы с тобой сейчас говорим — само по себе свидетельство моей безграничной отцовской любви. Я благодарен за каждую минуту твоей жизни, которой могло и не быть.
Папа сделал паузу и порывисто вздохнул.
— Но я прошу тебя. Умоляю. Подумай о том, что даже уходя, ты можешь быть полезной своей галактике. Не разрушай отношения с Хэмилом до последнего.
— Честно ли это по отношению к нему, папа?
— Ради высокой цели можно и ранить чувства одного-единственного человека, Исабель. Мы обсудим все позднее. А пока просто прошу тебя — как бы больно и страшно тебе не было, не принимай опрометчивых решений. Ты все еще очень нужна Пиретриону.
Отец обнял меня, и несколько минут мы просто стояли, прижавшись друг к другу. Я чувствовала себя такой маленькой и беспомощной. Мне хотелось вернуться в детство, когда папе достаточно было подуть мне на ушибленный палец, чтобы он перестал болеть. Посветить фонариком, отгоняя страшных ночных чудовищ.
— Папа, — пробубнила я ему в мундир, — можно я поговою с Митчеллом? Обещаю не сообщать ему никаких шокирующих новостей.
— Хорошо, дочка, — ответил он мне в макушку, — иначе было бы невежливо.
Получив одобрение отца, я поспешила в медицинский блок. Зачем? Мне хотелось посмотреть на Карнела еще разок, чтобы понять, наваждение это или правда воспоминание.
В палату я зашла тихо. Вдруг, он спит и я смогу просто глянуть, оценить обстановку и выйти.
Но Митчелл не спал. Он сидел в кровати и смотрел на дверь так, словно ждал меня.
— Исабель! — позвал он, видя, что я застыла в дверях. — Рад, что ты пришла сама. Наконец-то мы поговорим.
Глава 25
— Это был очень необдуманный, безответственный поступок, Митчелл! — озвучила я самую безопасную из своих мыслей.
— Ты помнишь меня? — спросил он требовательно.
Я прекрасно понимала, что имел в виду Митч. Но очень старалась этого не показать. Притворилась возмущенной.
— Конечно! Ты Митчелл Карнел, крайне безалаберный тип. И как тебя в командоры когда-то взяли?
— Актриса ты ужасная, — констатировал он, — глаза бегают, руки дергаются.
— Это от нервов.
Я зашла, наконец, в палату.
— У тебя болит что-нибудь?
— Почему ты это делаешь?
Митчелл наклонился протянул руку и поймал меня, перехватив передплечье. Подтянул к себе ближе.
— Ты ведь обо всем вспомнила!
— Понятия не имею, что ты имеешь в виду! — я ответила слишком громко и резко. Голос мой стал злым. Зачем я к нему пришла?
— Называешь на “ты”. Говоришь как с близким. Без ложной вежливости и излишней чопорности. И сама этого, верно, не замечаешь. Потому что я тебе уже не чужой. Но не хочешь в этом признаться. Что случилось, Бел?
Я молчала.
— Это с тобой мы должны были встретиться на Кукулькане. И поэтому я назвал свой корабль именно так. Подумал, что космический корабль не менее близок к небесам, чем груда древних камней.
Он подождал моей реакции и продолжил.
— Мы были с тобой девяносто девять жизней тому назад. И приняли участие в каком-то провальном опыте, который приняли за ритуал. У нас осталась последняя инкарнация, чтобы встретиться, узнать друг друга и остаться вместе. Провести остаток дней в любви, а потом… перейти за порог бытия, держась за руки. Тебя звали Изель, а меня — Митналь.
Я непроизвольно вздрогнула. Все же имя настоящее. Может быть, он его уже называл, я просто не помню, а в подсознании отложилось?
— В той записке, о которой я упоминал, была эта история. Я тоже в нее не верил. Но сны, а потом и воспоминания, убедили меня, что все правда. Разумеется, все не так, как мог воспринять мозг древнего человека. Но сам факт — мы с тобой путешествуем уже тысячи лет и не можем никак остаться вместе. Вот и сейчас. Я вижу, ты понимаешь, о чем я. Но предпочитаешь в этом не признаваться.
— Митчелл, — я говорила с трудом, — сегодня был ужасный день. Очень сложный. Ты чуть было не погиб. И пока я не готова обсуждать что-то еще. Тем более это кажется мне невероятным. И бредовым.
Он смотрел на меня. Долго, молча.
А потом развернул мою руку ладонью вверх и слегка коснулся кожи губами. Мне нестерпимо вдруг захотелось, чтобы это был настоящий поцелуй. Ладонь словно горела, и мои губы тоже. Сердце бешено колотилось.
Я выдернула руку и постаралась сохранить спокойное выражение лица.
— Мне лучше уйти, Митчелл.
Он кивнул.
— Буду ждать и надеяться. Другого раза у нас не будет.
Поспешно отвернувшись, чтобы он не видел слез, которые вот-вот прольются из глаз, я почти выбежала из палаты.
Это был он. И я. Но нас… нас в этой жизни не было снова.
Я не смогу подвести отца и мне симпатичен Хэмил. Хотя, с ним что-то тоже надо решать.
Из медицинского отсека я направилась к себе. Усталость и нервы брали свое, очень захотелось спать.
Я провалилась в темноту, как только закрыла глаза…
— Не бойся их, Изель, они не кусаются.
Теплые смуглые пальцы на моей руке.
— Но это же змеи!
Я смотрела на яркий клубок, вьющийся чуть ли не под моими ногами. Маленькими, детскими босыми ступнями, покрытыми пылью. И голос мой тоже был девчачьим, тоненьким.
— Митналь, они страшные!
— Они нас не тронут.
Мальчишка ласково потянул меня за руку, выводя из ступора.
— Как хорошо, что ты их заметил первым, Митналь! — я всхлипнула.
— Настоящий охотник должен обращаться ветром, когда выходит на прогулку. Слышать, видеть и чувствовать запах. Так мой наставник говорит.
Вокруг невероятно красиво. Солнечные лучи преломлялись в верхушках деревьев. Мы были детьми, поэтому все казалось таким большим и ярким.
— Мы станем взрослыми и поженимся, — сообщил Митналь, — и я буду приносить с охоты богатую добычу.
— Ты сын вождя, у тебя может быть много жен! — он еще не успел согласиться, а я его ревновала.
— Вот глупая. Зачем много? Мне хотя бы за тобой уследить. Чтобы на змею не наступила.
И едва я успела загордиться, он добавил плутовским тоном:
— Разве что, попросить остальных жен за тобой присмотреть?
— Митналь!
Я толкнула его, так что он чуть не упал. Мальчик задорно смеялся, и я понимала — он просто шутит. Ему и правда никто больше не нужен.
Яркая картинка рассыпалась на куски. Резко сев в кровати, я жадно ловила воздух.
Это всё было по-настоящему!
Глава 26
Утром семья притворялась, что все как обычно, ничего не поменялось. Но во время завтрака я поймала на себе такой жалостливый взгляд мачехи, что сомнений не оставалось — отец поделился с ней своим горем.
Тайрос, впрочем, был так же безмятежно-суров, как обычно. Наверное, ему пока не рассказали, что меня ждет.
Выйдя из ресторанной зоны, отец поманил меня за собой. Пока мы шли до его кабинета, беседовали о незначительных вещах типа слегка пересушенного омлета.
Наконец, оказавшись наедине, отбросили светские маски.
Папа обнял меня и заботливо спросил:
— Как ты, голова не болит?
— Нет, пап. Этот процесс будет очень постепенным, насколько я знаю.
— Никому пока не известно, что именно нас ждет, — вздохнул отец. Выпустил меня из объятий и предложил присесть.
— Наши программисты взламывают код чипа, который Митчелл добыл с робота-пирата. Возможно, ты могла бы им помочь?
— С удовольствием. Уверена, буду полезной. И все же, что нам делать с Хэмилом и его семьей? Неужели ты до последнего им не скажешь, что невеста блестящему представителю династии досталась дефектная?
— Дочка, ты не дефектная! — возмутился отец. — И при всем своем исключительном уме не очень понимаешь, что такое дипломатические браки. Никто не ждет от супругов долгой и счастливой совместной жизни. Если, например, у них не складываются отношения с самого начала, они даже могут договориться о свободном супружестве. На публике пара изображает семейную идиллию. А по