том каждый занимается своими делами.
— Но это же безнравственно! — воскликнула я и прикусила язык. Очень несовременное возражение вдруг само собой пришло в мою больную голову.
— Это лучше, чем когда двое ненавидят друг друга и ставят под угрозу дипломатические отношения, экономическое благополучие и прочие важные вещи.
— Такой жизни ты хотел для меня, когда соглашался на помолвку?
— Пиретрион теряет позиции. Ресурсы, уровень образования, лучшие умы. В Аусмагале у тебя будет больше возможностей.
— Скорее всего, нигде у меня ничего не будет, — сказала я с горечью.
— Мы еще не слышали мнения твоего спасителя, академика Шенсона, — напомнил отец, — скоро мы с ним выходим на связь. Я уже отправил файлами результаты обследования, так что у него есть конкретика. От его слов и будем отталкиваться. Что же касается твоих моральных установок…
Отец перевел дыхание и продолжил:
— Главное — чтобы брак был заключен. Наши галактики породнятся, это будет широко отражено в прессе. И я надеюсь, ты понимаешь, насколько это важно, милая.
— Понимаю, отец. Но… если мое состояние настолько ухудшится, что я не долечу до Аусмагала? Или буду выглядеть очень уж не блестяще. Это вряд ли будет дипломатической победой Пиретриона.
— Я думал об этом, моя дорогая Иса, — с неохотой признался отец, — поэтому сегодня, после того как мы побеседуем с Шенсоном, я запрошу конференц-связь с отцом Хэмила.
В кабинете раздался тонкий вибрирующий писк.
Отец быстро подошел к столу, нажал. Тут же в центре появился полупрозрачный прямоугольник, передающий изображение худого остроухого мужчины с бледно-синей кожей и фиолетовыми волосами.
— Шенсон! Я только что вспоминал тебя!
Отец не смог скрыть волнения.
— Я вижу, Исабель тоже здесь! Как ты повзрослела!
— Приветствую вас, академик Шенсон.
— Я изучил присланные материалы, — гений сразу перешел к делу, — на первый взгляд, все плохо. Извини, Эштон, не в моих правилах смягчать информацию.
— Помню об этом, Куцер. Двадцать лет назад ты сказал мне ровно то же самое.
— Тогда я тоже не был уверен, что смогу помочь, как и сейчас. Нейроволокна действительно отмирают. Они хоть и несут в себе кучу интеллектуальных возможностей, сами по себе умом не отличаются. Поэтому росли, росли… никак не сдерживая процесс. Пока стало некуда. Новые волокна больше не могут образовываться, а старые начинают отмирать. Я пока не понимаю, почему. Может им там тесно и насыщение кислородом упало. Увы, технология несовершенна.
Звучало это все отвратительно. Я пожалела, что внимательно слушаю.
— Словом, Эштон, мне надо самому посмотреть Исабель.
— Мы уже в Аусмагале, Куцер, до места назначения осталось лететь немногим более полугода. Или ты освоил телепортацию и двигатель искривления пространства?
— Это очень дорогие технологии, Эштон, — замахал руками Шенсон, — но да, у нашей лаборатории есть один корабль на двигателе с мини-воронкой. Но моментально добраться даже на нем не получится. Понадобится около двух недель. И то только потому, что мы недалеко от вашего Аусмагала, изучаем новые микроорганизмы.
— Две недели — довольно скоро! — обрадовался отец. — Ты сделаешь это? За деньгами я не постою.
— Знаю, мой друг, — улыбнулся академик, — значит, увидимся. Будь здорова, Исабель!
Что это — надежда или просто отсрочка принятия неизбежного?
Глава 27
Митчелл Карнел
Валяться в кровати было глупо. Переночевав в лазарете, я запросился домой, то есть к себе в каюту, уже с утра. Чувствовал себя уже прилично, о вчерашнем приключении напоминал только ожог в области солнечного сплетения. Шокер не коснулся кожи, но и мимолетного контакта хватило, чтобы нанести мне травму.
Надо было потолковать с адмиралом. Нет, не о его дочке, как бы мне того хотелось. А обо всей неразберихе, что происходит на его корабле и за его пределами.
Но с утра Эштон Радро был занят. Наглухо. Больше всего я хотел увидеть её. Но не стал искать встречи. Ясно было — Исабель не хочет признаваться, что тоже что-то вспомнила.
На меня картинки из прошлого набегали как прибой. И потом так же отступали, я силился понять, что это — мое воображение или нечто настоящее? Вот бы поговорить с ней и сравнить ощущения. Может, смогли бы вместе восстановить одно воспоминание на двоих, чтобы не сомневаться.
Хотя… я и так уже не сомневался. Мне хотелось дышать ею, и чувствовать, что это взаимно. При мысли, что она может не любить меня, хотелось сесть за руль Кукулькана и улететь в ближайшую черную дыру, чтобы стать антиматерией.
Ученые давно доказали, что физическая жизнь конечна, а сознание покидает тело после смерти. Только вот куда — зависит от многих факторов. И рассчитать это в каждом конкретном случае — все равно что угадать, где взойдет каждое из семечек одуванчика. Или делать выводы по одному цветку.
Электромагнитные помехи, уровень гравитации, атмосферное давление, фазы движения небесных тел… все из этого влияет на тонкую энергетическую оболочку, привыкшую находиться в жестком коконе с руками и ногами. Хрупкая субстанция может стать слабеньким ручейком или влиться в мощный поток бытия.
Сложно, в общем. Главное что стоит знать — древние цивилизации проводили эксперименты, в которых пытались как-то организовать перемещение между телами. Митналь, то есть, я, нашел установку, закодированную на конкретный процесс. Использовал ее, как дикарь. С плясками и ритуалами. А сработало уж как есть.
Чтобы не бродить по кораблю как бешеное привидение, я отправился на Кукулькан, проверить, как там ремонт. И к своему удивлению, встретил в техническом отсеке Радро. Эштона, к сожалению, а не Исабель.
— Как самочувствие, Митчелл? — спросил он дружелюбно, но взгляд у него был какой-то нехороший.
— Уже бодро, — кивнул я, — что с нашим расследованием? Удалось понять, что за штуку я сдернул с пирата?
— Пока нет, — ответил Эштон, — потребуется расшифровка.
— Есть идеи, как эти ребята оказались рядом с нашим кораблем? Просто выпрыгнули из небытия.
— Мы прокрутили изображение с камер, снятое во время стычки. То, как покинули место битвы пираты, о многом говорит.
Терпеть не могу этих многозначительных пауз. Но пришлось подождать, пока Радро на меня вдумчиво посмотрит и продолжит:
— Вначале они просто дали деру. Но их скорость стала колоссальной. Настолько, что шлюпки просто исчезли, оставив после себя дымку.
— Искривление пространства? — удивлся я. — Но такие двигатели стоят…
— Как половина моего Айтарос, — закончил мысль адмирал, — хотел бы я знать, у кого столько денег, чтобы снабжать наемников подобными игрушками.
— А что насчет капитана Ранлона? — вспомнил я. — Он причастен к доставке на борт прослушки?
— Вероятнее всего, нет, — Радро вздохнул, — мы проверили все его передвижения в тот день, контакты, записи бортовых журналов. Чисто. Сам капитан говорит, что действительно просто решил помочь Герии порадовать мою дочь. Я склоняюсь к варианту, что когда наша шлюпка достигла борта с курьером, там уже была поддельная коробка.
— Если Ранлон ни при чем, на Айтарос все равно есть информатор. Ведь кто-то должен был надоумить наемников насчет кроссовок.
— Я это понимаю. Поэтому ищем дальше. Только без такого экстрима, Митчелл. Исабель жутко переволновалась из-за того, что кто-то рискует ради нее жизнью. А ей нельзя волноваться…
Сказав это, адмирал прикусил язык.
— Почему нельзя? — насторожился я. Странная фраза и не менее странная реакция отца на свои же слова.
— Взволнованная невеста перед свадьбой — последнее дело, — Радро уже обрел обычное спокойствие.
— До свадьбы еще больше полугода, — небрежно сказал я.
— Торжество произойдет куда быстрее, молодой человек, — строго ответил Эштон, — сегодня мы говорили с отцом жениха и несколько переиграли события. Мы решили что межгалактическая свадьба должна состояться в космосе. И Хэмил Урро вскоре вылетит к нам навстречу. Вместе со своей делегацией. Так что, не рекомендую больше беспокоить мою дочь, сынок.
Глава 28
— У меня отличные новости, Исабель! — лицо Хэмила светилось. — Отец решил отправить не один, а два корабля. И вызвать лучшего регистратора браков в Аусмагале.
Мой жених напоминал сейчас ребенка. Да что там, Тайрос выглядит взрослее его.
— А что еще лучше…
Хэмил многозначительно замолчал. И после внушительной паузы продолжил:
— Оба этих корабля оборудованы сверхскоростными двигателями. Только вдумайся, мы увидимся в реале уже совсем скоро! По расчетам инженеров — стыковка может состояться уже через три недели. Правда, потребуется несколько дней подготовки к старту.
Наконец, жених обратил внимание и на мою реакцию.
— Что такое, Исабель, ты не рада?
— Я… конечно рада, Хэмил. Мне тоже очень интересно и приятно увидеться вживую. Но… это так быстро, вот я и растерялась.
— Быстро? — кажется, я его шокировала. — Ты летишь ко мне восемь лет.
— Да, конечно, — опомнилась я, — в другом смысле, Хэмил. Ну, я настроена была еще на несколько месяцев полета. А тут так внезапно переграли.
— Ты, вероятно, взволнована, — рассудительно сказал мой жених, — мой психолог говорит, что у тебя может наблюдаться женская неуверенность.
— Что? Женская неуверенность? Ты имеешь в виду, надо ли мне замуж или тот ли ты человек?
— Исабель! — он возмутился. — Я ценю твое чувство юмора, но сейчас оно неуместно. Конечно, мы идеальная пара, это известно. Однако твои подростковые годы прошли на борту космического корабля и почти в изоляции от других лиц мужского пола. Из-за твоего раннего статуса невесты. Поэтому у тебя не было ухаживаний мальчиков и свиданий. И поцелуев. Не говорю уже об остальном. И ты можешь комплексовать по поводу своей неопытности.
Ого. Столь личных тем мы за эти годы с ним ни разу не касались. Вот что делает близость встречи.