— Уверен, у вас с моей дочерью уже было достаточно общения, — ответил тот, буравя его в ответ ненавидящим взглядом.
— Папа! — взмолилась я. — Дай нам хотя бы пять минут до отлета Митчелла. Я отдаю вам жизнь без остатка, сколько есть. Подари мне хоть несколько мгновений для себя.
— Хорошо, — с неохотой согласился отец, — у вас будет пять минут. Но сначала командор проверит комплектацию к отлету и запустит двигатели. Потом тебя позовут.
Я кивнула и благодарить не стала. Ощущение несправедливости росло во мне с каждым днем все сильнее. Это мне спасибо должны сказать за жертвенность. Но что-то никто не торопится, кроме как с обвинениями.
На лице Герии отражалась не такая уж и внутренняя борьба. Очень даже внешняя. Я видела, как ее разрывает между обидой за Хэмила и тревогой за меня. И она не знает, какому порыву поддаться в первую очередь.
Митчелл вышел, напоследок послав мне взгляд, в котором читалась решимость. Не знаю уж, на что.
— Дядя Эштон.. мы продолжаем подготовку к свадьбе? — спросила Герия.
— Разумеется, — подтвердил папа, — и, моя дорогая, если ты пожелаешь донести до Хэмила правду, мне лучше запереть тебя в какой-нибудь подсобке без средств связи.
Герия побледнела.
— Потому что от твоего болтливого язычка и жажды справедливости пострадает не только Иса… Ей-то как раз все равно, по большому счету.
— Скорее, я даже спасибо скажу, — подтвердила я, — так что хочешь мне отомстить наверняка — молча наслаждайся развитием событий.
— Не надо так! — по щекам кузины потекли слезы. Девчонка и правда запуталась. Но что делать, милая, у всех нас сейчас сложный моральный выбор.
Кажется, я становлюсь циничной. Или резко взрослею.
— А как надо? — я усмехнулась. — Хочешь, я сама свяжусь с Хэмилом и скажу ему, что недостойна такого замечательного жениха? А потом посоветую вариант получше.
Герия уже открыто разревелась. С рыданиями.
— Иса! — возмущенно воскликнул отец. — Ты сейчас жестока.
— Правда? — во мне нарастала истерика. — Я встретила человека, которому неважно ни мое происхождение, ни то, что меня скоро не станет. Он готов быть со мной вопреки всему. Даже вопреки моим сопротивлениям. И я должна сейчас его отпустить, зная, что никогда больше с ним не увижусь. Ни в этой жизни, ни в следующей. Я выбрала долг, папа. И это мне обошлось слишком дорого. И я не собираюсь молча терпеть!
— Я ценю твою преданность общему делу, Исабель, — сказал отец. — Но тебе все же стоит быть чуть сдержаннее.
— Благодарю за совет, папа, — у меня запикал браслет и я воспользовалась шансом оставить своих любящих родственников, — прошу прощения, меня ждет академик Шенсон.
Даже разговор о моем плачевном состоянии лучше, чем неискренняя забота близких. Каждый преследует свои интересы. И лишь мне приходится следовать долгу.
Возможно, я себя чрезмерно сама накрутила. Но отчаяние все нарастало. Скоро я расстанусь с Митчеллом… и моя жизнь закончится именно тогда.
Шенсон не сообщил ничего нового, да я и не ждала ничего. После осмотра отправилась к отцу. За всеми любовными переживаниями я забыла о важном моменте, который мне вдруг нестерпимо захотелось прояснить.
Я открыла дверь своим браслетом, отец только вздрогнул, но не сказал ничего. Попытался развернуть монитор так, чтобы я не видела, над чем он работает. Но кнопка, которая включает приличия, у меня уже деактивировалась.
— Изучаешь материалы по делу Летро Урро? — спросила я.
— Ты и по этому поводу в курсе? — отец нахмурился.
— Если ты забыл, мне с этими людьми скоро придется породниться. Так что желание узнать о них больше вполне естественное.
Я нашла подходящий стул, села.
— Да и я ведь отыскала ключ к этим документам, так что успела кое-то прочесть. Скажи, нам действительно настолько необходим этот союз, что ты готов стать родственником человека, который старательно приводил нашу цивилизацию к разрухе?
— Если ты о вирусе на Прайто — это не доказано, — отрезал отец.
— А тебе какие нужны доказательства, папа? Чистосердечное признание Летро, желательно, письменное? — я прищурилась, разглядывая его.
— Ты очень изменилась, Иса, — недовольно заметил папа.
— И что, до свадьбы меня запрешь в кладовке при столовой? — полюбопытствовала я.
— Сейчас ты уже переходишь границы дозволенного, Исабель, — отец выглядел растерянным, хоть и пытался сохранять твердость. Но ведь он понимает, что неправ.
— И если ты не прекратишь, я буду вынужден прибегнуть к крайним мерам.
— Это каким же? Как ты вообще можешь повлиять на меня сейчас? Я лишилась всего, что могло бы стать мне дорого.
— Но вот Митчеллу пока что есть, что еще терять.
Неужели он сказал это на самом деле, мне не показалось? Мой собственный отец мне угрожает?
— Шантажируешь меня благополучием любимого человека? — ужаснулась я.
— Прости, дочка. Но сейчас ты неспособна адекватно мыслить. Поэтому мне приходится на тебя давить. Командор Карнел сегодня вновь присоединится к большой гонке. И ты вряд ли захочешь лишать его возможности как-то пережить ваше расставание. Давай отправим Митчелла с хорошими рекомендациями. Ведь в наших силах — дискредитировать его участие в гонке, понимаешь? Только благодаря моим заверениям в необходимости простоя на Айтарос, его берут обратно.
Я молчала. Была раздавлена словами отца. На что он еще готов пойти, чтобы выполнить свою миссию и объединить Пиретрион с Аусмагалом?
— Большая политика — грязное дело, дочка, — отец потер переносицу, — возможно, ты уже не успеешь простить меня. Но я действую в интересах галактики. Да, возможно Летро был причиной угасания Прайто. Но сейчас его держава предлагает путь к облегчению участи Айтарос. И сама подумай, разве позволит межгалактический совет этому делу разгореться? Это же вызовет ажиотаж и кучу скандалов. Проще будет замять. Но мы постараемся извлечь максимальную пользу из ситуации.
Мне нечего было ему сказать. Я для себя все уже поняла. Но уходить молча не стоило.
— Хорошо, отец. Я сделаю то, чего от меня ждут. Но с тебя — пять минут на прощание с Митчеллом. Без свидетелей.
Дождавшись, когда он кивнет, я развернулась и вышла. Хотелось бегом добраться до своей каюты, никого не видеть и не слышать. Но к моей двери сиротливо жалась Герия. Вот уж с кем совершенно не тянуло сейчас что-то выяснять.
Но я обещала делать то, что от меня ждут. Не стоит так быстро нарушать свое же слово.
— Проходи, — кивнула я, приглашая кузину. Следом проковылял Кваси.
Внутри зажегся свет, я кинула на стол браслеты и болталку. Не спеша, повернулась к Герии, ничего не говоря. Это она ко мне пришла, пусть и выкручивается.
Некоторое время мы играли в гляделки. Затем Герия вздохнула и спросила:
— Ты на меня злишься?
— Это сложно назвать злостью, — пожала я плечами, — ты защищала то, что любишь. К моему сожалению, Хэмилу ты предана куда больше,чем нашей дружбе. Но винить я тебя за это не могу.
— Да, я думала о произошедшем, — вздохнула Герия, — пожалуй, я увлеклась твоим женихом. И при других обстоятельствах именно я была бы предательницей.
— Ну, ты же не пыталась его увести, так что не предательница. Наоборот, отодвинув свои личные мотивы, делаешь все ради нашей свадьбы. Собственно, мы обе сейчас забываем о себе ради чего-то или кого-то.
— Но ты все равно времени не теряла, — кузина, сказав это, тут же осеклась, — хотя о чем я. Как понимаю, у тебя его и нет. Прости меня.
— Хэмилу скоро понадобится поддержка. Не теряйся, сестренка.
Герия вспыхнула.
— Не думаю, что он обратит на меня внимание.
— Уже обратил, не сомневайся. У вас, может быть, разговоры куда душевнее, чем наши с ним.
Подождав, пока грусть на ее лице сменится на робкую надежду, я уточнила:
— Значит, все в силе? Готовимся к свадьбе дальше?
— Да, — кивнула кузина.
— Отлично. А сейчас бы я хотела побыть одна.
Герия направилась к двери и уже выходя, спросила:
— Как ты… чувствуешь себя? Тебе больно?
— Нет. Я принимаю лекарства.
Кузина вышла, а я упала на кровать. И принялась тупо ждать, когда меня позовут, чтобы я смогла сказать “прощай” главному в моей жизни мужчине.
Глава 48
Я задремала и во сне видела нас с Митчеллом. Нет, с Митналем. Мы летели сквозь космос, взявшись за руки.
— Я сделал для тебя Ловца Снов, — сказал он, и его голос эхом разносился между звездами, — и теперь ты будешь видеть меня, когда захочешь, а кошмары прекратятся.
— Мои кошмары происходят наяву, Митналь, — ответила ему я, — когда рядом нет тебя.
И я проснулась.
В дверь стучали, а рядом с кроватью сидел Кваси и колотил по полу хвостом.
— За тобой пришли, Исабель! — произнес питомец.
— Спасибо, Кваси, я слышу.
Еле поднялась, не соображая, который час.
За дверью стоял отец.
— Командор готов к отлету, пойдем в технический отсек.
— Моим условием был разговор наедине, — напомнила я, — попробуй мне это запретить, папа, и мне захочется мстить, обещаю.
— Ты никогда раньше мне не угрожала, Иса! — возмутился он.
— А ты меня никогда до этого не предавал.
— Поверь, с моей стороны это лишь забота… о тебе в том числе.
— В том числе, — повторила я, пытаясь привести в порядок прическу. Хорошее последнее впечатление о себе оставлю я любимому. Лохматая, сонная. Наверняка глаза опухшие и красные. И состояние неуравновешенное. Выгляжу как психически больная в период обострения.
Зайдя в технический отдел, я увидела, что Кукулькан уже переместили к шлюзу для выгрузки.
Митчелл стоял у своего корабля и смотрел на меня. Отец остался снаружи.
— Ты прекрасна, Исабель, — прошептал Митчелл, беря мои руки в свои, — как же больно улетать без тебя. Я не могу оставлять тебя с ними. Полетели со мной, прошу.
— Нет, я не могу, Митчелл, — не хотелось говорить ему, что отец шантажировал меня его участием в гонке.