– Молча, Лааш, понятно? Ты здесь, тебя все видят… порхай, но не встревай.
Огненное существо фыркнуло и, подлетев ко мне, скромно сидящей на кровати, зависло над плечом. Имей оно возможность сгибать свои лучики-лапки, наверняка бы скрестило их на груди… ну, или на нижней части своей круглой головы за неимением прочего.
– А как ты его выпускаешь? – полюбопытствовала я, хватаясь за возможность уйти от беседы, которую сама же и спровоцировала. – Он без твоей помощи материализоваться разве не может?
– Если поставлен ментальный блок, то нет, – ответил норд.
– Во-о-от, – зашептало призрачное пламя. – И ведь поставил, гад такой! Чтоб я не отсвечивал и не мешал вам у дверей прощаться. А я…
– Ты не отсвечивал, молодец, – перебил его мужчина. – А сейчас, пожалуйста, еще и звук отключи.
Лааш надулся, а я улыбнулась и, желая погладить недовольно сопящее «солнышко», потянулась к нему рукой. Однако элементаль поспешно отлетел, сделал «страшные глаза» и прошептал:
– Ты что, Лер? Я же и обжечь могу… случайно.
– Разве ты не призрак? – глядя на полупрозрачное существо, спросила я.
– В видимой форме нет.
– Но жар от тебя не исходит, – не унималась я.
– А обжечься все равно можно, – грустно вздохнул он. – Иначе бы я давно уже висел на твоей груди, позволяя тебе перебирать язычки моего пламени, как шерстинки керса, – мечтательно заявил болтун.
– Лера, – вмешался в наш диалог Йен. – Мы остановились на твоих воспоминаниях, – сказал он, в упор глядя на меня.
– Действительно. – Перестав улыбаться элементалю, я так же прямо уставилась на рыжего норда. – Ты хочешь рассказать мне то, что не предоставила память Ильвы?
– Керр-сай подрался с Брэд-рилем, несмотря на то что мы пытались его остановить.
– И? – начиная хмуриться, проговорила я.
– И Брэду хорошо досталось. – Он произносил эти короткие фразы с таким мрачным лицом, что во мне снова проснулась задремавшая было тревога.
– А потом? – сказала я, понимая, что, если не спрашивать, мужчина сам не продолжит. На лице Йена заходили желваки, губы сжались, глаза сузились, и, спустя несколько долгих секунд, он наконец выдал:
– Этот урод на Ильве сорвался. – И совсем тихо добавил: – При всех.
– Ударил? – прошептала я.
– Пощечину дал.
– А ты? – Я ждала ответа с каким-то смешанным чувством. Хоть умом и понимала, что прошлая жизнь Ильвы никоим образом не касалась «медведя», но… отчего-то хотелось поверить в рыцаря, готового вступиться за незнакомую даму.
– Я не имел права вмешиваться, он ее отец. Прости, Лера.
– Ильва, – с грустной улыбкой поправила его.
– Нет, – немного помедлив, возразил норд. – Для меня ты именно Лера. И позволь звать тебя так, хотя бы когда мы одни.
Я пожала плечами. Что тут скажешь? То, как звучит мое имя в его устах, нравилось мне, и очень. Была в этом маленькая тайна, общая для нас двоих. И это сближало.
– Главное, потом не оговорись, – все же предупредила его.
– Не оговорюсь, – заверил он и впервые за этот короткий ночной разговор улыбнулся.
– А та девушка с красной розой в руке… это ведь была Агира? Я не ошиблась? – чувствуя, что собеседник немного расслабился, спросила его.
Он коротко кивнул, продолжая смотреть на меня.
– Вы целовались… – зачем-то повторила я то, что уже говорила.
– Если честно, не помню, – развел руками рыжий. – Игра за трофей проходила довольно давно. И там было куда больше запоминающихся моментов, чем поцелуй Агиры.
– Расскажи мне о ней, – смахивая несуществующую пылинку с до сих пор не снятого плаща, попросила я.
– Не знаю, что сказать. – Поморщившись, Йен потянулся к вискам и принялся их массировать пальцами.
– Ты весь день так делаешь, – нахмурилась я. – Голова болит?
– Наплывами, – не стал отпираться норд. – Не обращай внимания, маленькая. Спрашивай, что конкретно тебя интересует?
– И весь день зовешь меня маленькой, – беззлобно пробурчала я. – Или всю ночь.
– Ты такая и есть, – улыбнулся «медведь». – Когда стояли у зеркала… – Он замолчал, перестав улыбаться, а я, напротив, заговорила.
– Ты извини меня за то, что отвернулась тогда, – потупившись, сказала ему. – Просто так четко вспомнила, как вы с ней целовались… что… ну… не знаю, в общем. Неприятно стало, и все. Ведь она такая красивая, а я…
Договаривать не стала, и так все понятно. Но поднять взгляд на Йена почему-то было стыдно. Уши загорелись, скулы тоже. А он сидел и молчал, несмотря на то, что я только что призналась ему в своей ревности к призраку.
– Йен, мать твою з-с-с-с-за ногу, – прошипел Лааш. – Хватит уже так дебильно улыбаться. Скажи Лерке, что она стократ красивее той белобрысой куклы. Ну?! – И, недовольно пыхтя, добавил: – Всему учить надо, ну что за мужик, а?
Я неуверенно взглянула на «медведя». Он больше не улыбался. Вместо этого прикрыл рукой нижнюю часть лица, изображая задумчивость. Но глаза-то смеялись! И пусть здесь было мало света, пусть… я все равно видела, что этот рыжий гад веселится.
– Н-н-ну? – взвыл элементаль, подлетев к напарнику.
– Ты очень красивая, Лера, – послушно сказал тот, а я расстроилась.
Ну правда же, кому приятны комплименты из-под палки? Отвернулась, поджав пухлые губы, и поняла, что еще немного – и расплачусь. Глупо, по-детски, но почему-то вдруг так обидно стало, что захотелось всех выгнать вон, взять в охапку игрушечного мишку и завалиться с ним на подушку, чтобы вдоволь пореветь. Это даже хорошо, что рыжих пушистиков в магазине не было – белый однозначно лучше!
Чужие пальцы коснулись моего лица, вынуждая повернуть голову и посмотреть на мужчину, который пересел с кресла на кровать. Он был так близко, что я чувствовала его дыхание. На своих висках, на щеке… губах. Но я-то обиделась! Резко отвернувшись, попыталась отодвинуться от норда, не вышло. Он обхватил меня руками и прижал к себе так крепко, что стало трудно дышать.
– Задушишь ведь, дурак, – пропыхтела куда-то ему в плечо. Хватка моментально ослабла, но кольцо рук не разжалось.
– Опять Агиру вспомнила? – насмешливо спросил рыжий, целуя меня в макушку.
– Да лучше б я ее вообще никогда не видела, – проворчала, смиряясь со своим положением. В мужских объятиях было тепло и приятно, и дуться на норда больше не хотелось. – Почему память Ильвы вечно подкидывает мне не те воспоминания, которые надо. Нет чтобы дать наводку хотя бы на то, что случилось с ней до прихода в общину.
– А ты уверена, что готова это узнать? – став серьезным, проговорил Йен.
– Не уверена, – честно призналась я и легонько боднула его в плечо, кошачьим приемом требуя ласки. Мужчина все понял правильно и, продолжая придерживать меня одной рукой за талию, второй принялся гладить по волосам. Мур-р-р, приятно, только в сон отчего-то клонит. – Давай лучше про Агиру, – зевнув, прошептала я.
– Спрашивай. – Норд снова предложил сыграть в вопрос-ответ, и я решилась:
– Ты ее сильно любил?
– Поначалу да, – немного помолчав, ответил он. – А может, просто думал, что люблю. Не знаю. Когда такая красотка, окруженная толпой поклонников, внезапно выбирает своим любовником угрюмого норда, случайно зашедшего в кабак, где она выступала, можно поверить во что угодно, даже в любовь. Нас, как ты знаешь, своим вниманием балуют только вивьеры, и то по двойному тарифу. А эта была совсем другой. Невинной, юной, нежной, талантливой. – Чем больше качеств бывшей аманты перечислял Йен, тем сильнее я стискивала зубы, чтобы не покусать его от ревности. От иррациональной, необоснованной и совершенно недопустимой ревности, которая грызла меня изнутри. – Красивой, фальшивой, лживой, изворотливой и стервозной шлюхой. – К концу оглашенного списка я вернула на место отвисшую челюсть. Кхм… Однако!
– Почему же ты не расстался с ней? – после короткой паузы задала очередной вопрос.
– Пытался. Много раз. Но Агиру все в наших отношениях устраивало, и она всегда возвращалась, умоляя простить ее за очередной загул. Говорила, что лучше меня ее никто не понимает и не любит и что со всеми остальными у нее просто секс, а со мной…
– Любовь, – мрачно проговорила я, когда он замолк.
– Если дословно, то «высокие чувства», – грустно усмехнулся Йен.
– И ты прощал измены?
– Ну, – он снова поцеловал меня в макушку, обняв чуть сильнее, – мы, меченые, народ в выборе женщин не избалованный. Амант в Стортхэме чуть больше жен, сама ведь видела. Так что…
– На безрыбье и рак рыба, – вспомнилась мне одна из земных пословиц.
– Что?
– Она сказала, что, если рыба не клюет, то и майкрос сойдет за улов, – перевел мои слова на язык лефири дух. Стоп! Перевел?
– Лааш?! – Вскинув голову, я удивленно посмотрела на элементаля.
– Тихо, Лерка! Не отвлекайся, – пожурил меня тот. – Агира, помнишь? Вы говорите сейчас про нее. – И, загадочно улыбаясь, отлетел от нас подальше. Ладно, потом поговорим, значит… на тему иномирной лингвистики.
– Да что о ней говорить? – не дожидаясь следующего вопроса, мрачно сказал Йен и вновь прижал мою голову к своему плечу. – Уже больше года прошло, как она погибла. – Голос его стал глухим и безжизненным. А посмотреть на себя норд мне просто не давал, продолжая придерживать ладонью затылок. – Я убил ее, понимаешь? – гораздо тише проговорил он и совсем на грани слышимости добавил: – Собственными руками убил.
– Как? – спросила, больше не делая попыток на него взглянуть.
– Оттолкнул, когда она пыталась повиснуть на моей шее.
– И? – Тянуть слова из него приходилось клещами, но я не сдавалась. Лучше уж сразу все прояснить, чтобы потом забыть и не мучиться.
– Не рассчитал силу.
– Ударилась? – догадалась я.
– Виском об угол стола.
– Несчастный случай, – вздохнув, подвела и без того известный итог.
Мужчина не ответил. Он продолжал перебирать пальцами мои волосы, чуть массируя кожу у корней, и молчал. Я тоже не спешила возобновлять беседу. Мне было хорошо и спокойно сидеть вот так с ним и ничего не говорить. Особе