жно мала.
Ему пришла в голову одна идея, но он сразу отмел ее. Все же он постоянно в мыслях возвращался к ней. Что, если он покажет Пеллеа потайной ход наружу? Если ей будет угрожать опасность, она сможет уйти через него.
Люди Гранвилли непременно явятся к ней, и даже если не найдут ничего, что указывало бы на ее связь с ним, у них все равно останутся подозрения. К счастью, благодаря высокому положению ее отца самое серьезное, что они могут с ней сделать, — это посадить ее под домашний арест. То есть запретить ей покидать свои покои. Но если ее отец умрет, или Леонардо начнет ее ревновать, или произойдет что-то еще, последствия могут быть для нее гораздо серьезнее. В этом случае выход наружу, о котором больше никто не будет знать, станет для нее спасением.
Все же Монте не торопился делиться с ней своим секретом. В глубине души он всегда знал, что она его не предаст. Но что, если за ней кто-нибудь проследит? В этом случае сторонники Де Анжели не смогут проникнуть во дворец и осуществить захват власти. Нет, он не может пойти на такой большой риск. Или может?
— Монте, — произнесла она, прервав его размышления, — отец Леонардо плохой человек.
— Правда? — Монте подумал о жалком существе, которое только что видел. — Какое неожиданное открытие!
— Я серьезно. У Леонардо, в отличие от него, есть положительные качества.
Монте серьезно посмотрел на нее:
— И эти положительные качества делают его хорошим кандидатом на роль мужа?
Она прищурилась:
— Монте.
Он крепче ее обнял.
— Ты не можешь так страстно меня целовать и при этом думать о браке с Леонардо. Одно противоречит другому, Пеллеа. Я уже говорил тебе это раньше.
Сказав это, Монте снова накрыл ее губы своими. С каждым поцелуем его желание становилось все сильнее, сводя его с ума. Зарывшись лицом в ее волосы, он вдохнул их аромат.
Повернувшись в его объятиях. Пеллеа обвила руками его шею и тесно прижалась к нему, словно желая слиться с ним в единое целое. Он покрыл поцелуями ее шею, и она тихо застонала от наслаждения. Ее маленькие ладони скользнули под его рубашку, и он едва удержался от того, чтобы не овладеть ею здесь и сейчас.
Он хочет ее так, как не хотел прежде ни одну женщину. Это желание горит внутри его, подобно огромному пламени. Он и прежде испытывал к ней это чувство, но не демонстрировал его. Сейчас всего на несколько секунд он позволил ей почувствовать это желание.
Пеллеа могла бы испытать потрясение. Могла бы посчитать, что он зашел слишком далеко. Но она почувствовала силу его страсти и с готовностью приняла ее. Она тоже безумно его хочет, но сейчас не время для подобных вещей. С этой мыслью она решительно отстранилась.
— Ты не можешь принадлежать Леонардо, — неистово заявил он, по-прежнему держа руку на ее затылке. — Ты принадлежишь мне.
Пеллеа попыталась покачать головой.
— Я выйду за него замуж, — твердо сказала она. — Я говорю тебе об этом с утра. Не знаю, почему ты меня не слушаешь.
Все было бы намного проще, если бы она могла сказать ему правду, но это невозможно. Разве он поймет, что она нуждается в Леонардо даже больше, чем он в ней? Она в ловушке. Если она не выйдет замуж за Леонардо, то ее жизнь в амбрийском консервативном обществе станет невыносимой.
Рождение детей вне брака в Амбрии не редкость, но вызывает всеобщее осуждение. Женщина, имеющая внебрачного ребенка, считается опозоренной и утрачивает доверие окружающих. Разумеется, это несправедливо, но ничего не попишешь.
— Ты не любишь Леонардо, — произнес Монте. Он говорил ей это и раньше, но она отказывалась принять правду. Наверное, ему следует повторять ее снова и снова, пока ей не надоест себя обманывать.
Отойдя от него, Пеллеа обхватила себя руками, как будто внезапно замерзла.
— Мне надоело это повторять, но я должна выйти за него замуж. Почему ты не можешь это принять?
Монте цинично усмехнулся и кивнул:
— Значит, ты признаешь, что это брак по сговору? Своего рода сделка?
— Да. Наш союз объединит власть двух семей. Это необходимо для более успешного управления страной.
— И ты думаешь, что он продолжит тебя хотеть. Даже если заподозрит…
— Я уже говорила тебе, что любви в этом союзе места нет. Это деловое соглашение, и я так же нуждаюсь в нем, как и Леонардо.
— Нуждаешься? — Монте уставился на нее. — Зачем тебе это нужно?
Пеллеа закрыла глаза и покачала головой:
— Возможно, «нуждаюсь» слишком громко сказано. Главным образом я делаю это ради своего отца.
Монте не поверил ей. Есть еще что-то, что она ему не говорит. Прищурившись, он пристально посмотрел на нее. Трудно поверить, что она предпочитает подобную сделку браку по любви. Но ведь сам он не предлагал ей брак по любви, не так ли? Он не предлагал ей даже постоянной дружбы. Так какое он имеет право жаловаться? Никакого. И все же он должен каким-то образом остановить это безумие.
— Хорошо, у Леонардо есть власть, — задумчиво произнес он, — но где у тебя власть?
Пеллеа резко поднялась. Глаза ее неистово засверкали. Ей не по душе этот допрос, поскольку у нее нет убедительных ответов.
— Для человека, который хочет управлять Амбрией, ты плохо знаком с местной политикой, — сказала она.
Он поднял руки ладонями вверх:
— Не будь амбрийское общество таким закрытым, возможно, у меня было бы больше познаний.
Обдумав его слова, Пеллеа неохотно кивнула:
— Справедливое замечание. Я сейчас расскажу тебе, как обстоят дела в стране. За годы правления Гранвилли в Амбрии образовалось множество политических фракций. Сейчас есть большая группа людей, которые именуют себя практиками. Они утверждают, что наша система управления страной архаична и нуждается в модернизации. Они поддерживают идеи моего отца и считают его своим символическим лидером.
Монте фыркнул.
— Должно быть, это осложняет жизнь твоему отцу, — заметил он.
— Да, немного. Но он нужен Гранвилли, и они не посмеют ничего с ним сделать. Если бы они попытались, практики вышли бы из-под контроля.
— Как интересно.
— Практики также рассчитывают на меня. Возможно, причиной этому послужили несколько речей, произнесенных мной в прошлом году. Таким образом, женившись на мне, Леонардо надеется положить конец этим волнениям.
Монте уставился на нее с удивлением и восхищением:
— Кто бы мог подумать, что ты имеешь большой политический вес!
Пеллеа смущенно потупилась:
— На самом деле это не так. Но я во многом согласна с критикой этих людей. Надеюсь, что, став женой Леонардо, я смогу удовлетворить некоторые их требования.
Неужели Пеллеа так же честолюбива, как ее отец? Неужели она выходит замуж за Леонардо лишь для того, чтобы получить доступ к власти? Ему в это верится с трудом, но какой еще вывод можно сделать из ее слов?
Он некоторое время наблюдал за ней, затем пожал плечами.
— К власти стремятся все, — пробормотал он.
Пеллеа захотелось сказать ему в ответ что-нибудь резкое, но она сдержалась. Какой смысл продолжать этот спор? У них остается так мало времени, а им о стольком еще нужно поговорить.
— Ты заметил, что до сих пор никто не знает, кем ты являешься на самом деле? — спросила она. Сейчас он рискует своей свободой, но не жизнью. — Если Гранвилли каким-то образом узнают, кто явился к ним на бал под именем графа Реваншского… Даже подумать страшно, что они могут с тобой сделать.
— Нет, не узнают. — Он нахмурился, словно недовольный этим. — А ты откуда узнала? Я имею в виду, в прошлый раз.
— Ты сам мне сказал, — улыбнулась она, вспоминая.
— Правда?
Странно. Он никому ничего не говорил. Это было бы неосмотрительно.
— Да, в самом начале. — Она бросила на него кокетливый взгляд. — Сразу после того, как я спасла тебя от охранников, ты поцеловал меня и сказал: «Вас только что поцеловал будущий король Амбрии. Считайте это благословением».
— Я такое сказал? — Поморщившись, он мягко рассмеялся. — Полагаю, ты была права, заявив, что у меня завышенное самомнение.
— Должно быть, это прилагается к королевскому происхождению.
— Я ничего подобного не знаю. — В конце концов, он все эти годы никому не говорил о своем истинном происхождении и притворялся обычным человеком. — Думаешь, за двадцать пять лет я не научился растворяться в толпе?
Пеллеа увидела в его глазах искорки смеха, но покачала головой:
— Ты спятил? Нет, ты не можешь растворяться в толпе. Посмотри на то, как ты держишься. На свое высокомерие. Тебе неведомы покорность и смирение.
— О чем ты говоришь? — обиделся он. — Я самый покорный из всех мужчин, которых ты когда-либо знала.
Она саркастически усмехнулась:
— До этого тебе еще очень далеко. Я с самого начала поняла, что ты за фрукт, однако не выгнала тебя, хотя и следовало.
— Нет, не выгнала. — Он встретился с ней взглядом. — Но разве мы плохо провели вместе выходные?
— Напротив, — мягко ответила Пеллеа, подумав о той чудесной ночи, когда был зачат их ребенок. Если бы она только могла ему сказать о своей беременности. Обрадовался бы он? Возможно, но это бы только все усложнило. Им не суждено быть вместе, а жаль. С каким бы удовольствием она провела вместе с ним следующие лет пятьдесят.
Если бы только он не был Де Анжели. Если бы только он не хотел вернуть Амбрию. Они могли бы быть так счастливы вместе. Она легко могла себе представить, как они, взявшись за руки, гуляют по песчаному пляжу, как устраивают пикник у журчащего ручья, как путешествуют на автомобиле по Франции.
Вместо всего этого он планирует захватить ее страну и, если понадобится, убить множество ни в чем не повинных людей. Сможет ли она себя простить? Почему она сразу его не выдала?
— Почему это имеет для тебя такое важное значение? — наконец спросила она. — Почему ты не можешь оставить все как есть?
В его глазах появился воинственный блеск.
— Потому что Гранвилли причинили большой вред моей семье и этой стране. Я должен это исправить. Это все, ради чего я живу.