– Ничего, просто я так кратко фирсов называю, – с честным видом солгала ему.
Мужчина недоверчиво хмыкнул, кивнул и ушел. А мы втроем остались. И воздух от напряжения, казалось, начинал искриться. Или это Лааш чудил? Я внимательно посмотрела на Йена, отметив его упрямо сжатые губы и потемневшие глаза, затем на элементаля с выражением мордочки а-ля «земля продана», и шепотом спросила:
– Лааш, а ты так боишься Рика, потому что он на «три-Г» работает? Или потому что он и есть… один из них?
– Он не фирс, – даже не пытаясь сбавить громкость, возразил огненный дух.
– А кто говорит о фирсах? «Три-Г» – это три гада: Рэд, Рос и Кайр. Так кто из них наш «воскресший друг»?
– Мля-я-я… – И это было все, что мне ответил элементаль.
Ай нет, еще состроил страшную рожу и, скосив огненные глазищи, указал куда-то на стену. Я долго туда всматривалась, но так бы ничего не увидела, если б не просвистевший мимо метательный нож, который упал с громким стуком на каменный пол пещеры. И на его лезвие был наколот паукообразный глаз.
– Так-то лучше. Спасибо, Йен, – воровато озираясь по сторонам, пробормотал элементаль и, посмотрев укоризненно на меня, проговорил: – Ну, Лера! Думать же надо, что говоришь и когда. Совсем расслабилась, да? А у нас тут шпионы кругом, между прочим. Эх ты… девчонка!
– Извини, – покраснела я, коря себя за то, что и правда расслабилась. – Так кто этот Эйрикер? Теперь-то можешь сказать?
– Эйрикер и есть, – вздохнул Лааш, становясь вновь похожим на себя прежнего. – Но странный он немного. И Рыж его не признает. Обиделся или чувствует, что-то не так? И не надо на меня так смотреть, Лера, – недовольно пропыхтел «огонек». – Я, может, существо и подневольное, но не летающий справочник точно. И те, кого мы больше не будем называть, – он многозначительно посмотрел на меня, – передо мной не отчитываются.
– Понятно, – кивнула, принимая его ответ, и, немного подумав, предположила: – А может, из Рика биоробота сделали? – И видя, как закатывает глаза элементаль, а на лице тамана отражается непонимание, начала торопливо объяснять, что это за зверь такой – биоробот, и как он, в теории, должен работать. Заодно и сравнение с фирсами провела, сообщив рыжему норду, что все они клоны. В конечном итоге Йен жестом остановил меня и, чуть поморщившись, сказал:
– Подожди, маленькая. Не все сразу. Давай начнем сначала. С того момента, как нас разделили с помощью обвала. Хорошо?
Я согласно закивала и, уютно устроившись на плече любимого, принялась ему рассказывать: про наши приключения, про странный туман в пещере с орной, про то, что Керр не такой и гад, если обстоятельства вынуждают, про осознанное отклонение от курса, про Лин с Синем и их историю, про скрывающий метку прибор… и про видеоролики с участием тамана тоже. Как выяснилось, и его «три-Г» не обошли своим вниманием: так что тот сюжет, который он смотрел в присланном мне файле, был одним из многих. А еще я наконец узнала, откуда у Йена то электронное устройство, найденное мною у него в сумке.
Все оказалось до смешного просто. На охоте он (не без участия Лааша) заметил странный камень слишком правильной для остального антуража формы. Решил потом вернуться с подходящими инструментами и отбить от скалы находку. Что, собственно, и сделал ночью. Мне же не стал ничего говорить, чтобы не беспокоилась по пустякам. И только после того как наши группы разделились, узнал, что подозрительный предмет на деле мини-копия моего зеркального «навигатора». Разобраться с тем, как получать почту, труда не составило: мои уроки и его наблюдательность сослужили свою службу. Пропустить послания тоже не представлялось возможным, проклятое устройство вопило так, что не услышать его мог только глухой. Поэтому видеописьма Медведь получал исправно, просматривал и закрывал.
Принял ли он на веру ту искусную подборку кадров, призванную внести разлад в наши отношения? Сказал, что нет. И мне этого было достаточно. В свою очередь, я рассказала ему о признании Еванны, которое прислали мне. И чуть обиженно спросила, почему он не заткнул брюнетку в самом начале и не оттащил в лагерь за распущенные лохмы. На что Йен усмехнулся, потрепал меня по волосам, назвал злючкой и… поцеловал. Легко, едва касаясь губ, но до чего же приятно!
А потом объяснил, что за довольно долгий период работы с подростками он усвоил одну важную вещь: ребенку надо дать высказаться, что бы тот ни говорил. Иначе он будет копить все в себе, вместо того чтобы отпустить и, смирившись с несбыточностью былых желаний, продолжать жить дальше. Так и с Евой. Все, что сделал тогда норд – это позволил ей излить душу, признаться в своей придуманной любви и успокоиться.
– Не верится что-то. Ведь переспала же она с Илисом, чтобы спасти тебе жизнь, – напомнила я. – Значит, по-прежнему любит.
– Еванна – хороший товарищ, Лер, переживающий за свою команду. А еще она испуганная девочка, которая вместе с неопытным Миртом осталась с двумя полудохлыми старшими нордами на руках, растерянными элементалями, не менее растерянными керсами и плененной орной. Она приняла наиболее разумное в той ситуации решение. Причем приняла его без моего ведома: я в тот момент был без сознания. Значит, это выбор ее… и Илиса. Ему и сглаживать напряжение, если таковое возникнет.
– Ему ли? – вздохнула я и, видя, как опускает голову Йен, расстроилась еще больше. – Если она в расплату за потерянную девичью честь потребует, чтобы ты, весь такой порядочный и ответственный, теперь на ней женился, клянусь, я лично ей все лохмы выдеру, – сказала тихо, но уверенно, чем вызвала заинтересованный взгляд обоих рыжих напарников.
– Да ты страшна в гневе, маленькая, – насмешливо проговорил Медведь, целуя в висок. Нежно, невинно, успокаивающе.
– Баба – зверь, – подтвердил Лааш, которого я удостоила очень нехорошим взглядом, и он тут же заткнулся.
– Лер, я не настолько порядочный, поверь, – сказал таман, крепче меня обнимая.
– Ну да, точно, – проворчала в ответ. – Порядочный не позволил бы Еванне себя целовать.
– Ты о чем? – не понял он.
– Ну она же тебе на шею кинулась, когда в любви признавалась. – Я бы даже показала ему все это на экране в качестве свидетельства, но проклятые видеоролики, трепавшие нам нервы, благополучно испарились как на моем «навигаторе», так и на нордовском.
– Не было никаких поцелуев, Лер. – Уголки мужских губ чуть поднялись в подозрительно довольной улыбке. – Я не идиот, чтобы давать девочке повод надеяться.
– Только поэтому? – грустно пробормотала, глядя снизу вверх на своего Медведя.
– Не только. – Он улыбнулся шире, и в голубых глазах его заплясали веселые «чертики». – Еванна замечательная и очень красивая лэфа. – Я почти ощутимо скрипнула зубами, а норд продолжил: – И она мне действительно нравится. – Он выдержал паузу и только потом сказал: – А еще мне очень нравится, что ты меня ревнуешь, маленькая.
– То есть повод для ревности все-таки есть? – нахмурилась я.
– Нет! – поспешно ответил он, продолжая забавляться моей реакцией. – Лааш подтвердит.
– Лааш-ш-ш?
– Подтверждаю, – тут же заявил элементаль, который получал удовольствие от ситуации не меньше напарника. Вот же… паршивцы!
– Да ну вас! – обиделась я, сообразив, что надо мной просто подтрунивают, и привычно двинула Йену по ребрам. Тот взвыл. Я перепугалась. Лааш обозвал нас идиотами и улетел за Илисом. А я, отстранившись на всякий случай от Медведя, принялась бормотать извинения, пока меня наконец не сгребли одной рукой, не прижали к себе и не поцеловали… уже не невинно.
Глава 7Нежданно-негаданно…
Когда мы добрались до очередного камня с вдавленным в него символом раскрытой ладони, я окончательно убедилась, что ненавижу подземелья. Не то чтобы они мне раньше нравились. Но поначалу было хотя бы интересно. Сейчас же от похожих друг на друга пещер уже просто тошнило. И даже то, что нам никто не попадался на пути, начинало казаться скорее невезением, нежели удачей. Никаких писем на «навигаторы» не приходило, орны не нападали, кризлы… хм… территория их обитания осталась далеко позади.
Правда, Эйрикер сказал, что на этом уровне иногда охотятся каменные спруты, но лично мне было сложно понять, на кого? Вокруг пещеры, плесень и мы. Причем мы тут первый раз, а значит, под описание привычной дичи вряд ли подходим. Так… деликатес ходячий, на который и спроса-то нет, ибо хищники отсутствуют. Что в общем-то хорошо. И все же монотонный пейзаж давил на нервы. Хотелось спать, и я нет-нет да и закрывала глаза, проваливаясь в непродолжительную дрему. Потом снова вскидывала голову, оглядывалась, ища глазами Йена, убеждалась, что с ним все нормально, осматривала остальных и снова смеживала веки, не желая больше видеть бесконечные камни-мхи и зеленую светящуюся плесень.
С Еванной мне так и не удалось толком поговорить, хотя я честно пыталась. В результате на меня наорали, обвинили в том, что я над ней издеваюсь, и послали в пасть орны зубы считать. В ротовую полость вышеупомянутого зверя я, естественно, не пошла. Да и не было его с нами. Все, что прихватили с собой, это немного мяса от мертвой зверюги, живую же оставили за решеткой, которой Мина закрыла проход за нашими спинами. В нем было отверстие, достаточное для того, чтобы мог протиснуться норд, но точно не орна.
Никаких знаков, мешавших духам работать со своими стихиями, нам больше не встречалось, и потому каменный элементаль исправно выполнял свои обязанности. Как и огненный, и световой, и, что самое важное, наплечный. Скил был сыт, а потому бодр и разговорчив. Он тянул свой меняющий размеры нос из-под расстегнутого ворота Илисовой рубахи, принюхивался, присматривался и без конца интересовался, куда делась та «вкусная козочка», чьей крови ему довелось недавно глотнуть. А как только искомый объект попадал в поле зрения, дух расплывался в довольной улыбке и начинал слать ей воздушные поцелуи с характерным причмокиванием.
«Вкусная козочка», к счастью не обладавшая способностью слышать элементалей, краснела и мрачнела от каждой такой выходки, и потому старалась идти в хвосте нашей группы рядом с Миртом, который теперь исполнял роль замыкающего вместо раненого Йена. Еванна упорно смотрела под ноги, не желая ни с кем общаться, и думала, думала, думала… а точнее – надумывала. Илиса она старательно избегала, предпочитая как можно дальше держаться и от него и от его любвеобильного духа.