— Какая скука. — Тоня скривила свой очаровательный носик. — А можно остаться на яхте? Я ужасно хочу спать.
— Конечно, можно, тем более что я на экскурсию все равно не пойду. Я должна помочь папе. Поэтому, девочки, вы обе остаетесь на «Посейдоне». Гриша за вами присмотрит, — сказала Елена.
— Или мы за ним. — Тоня независимо повела плечиком. — Как только ты уйдешь, дядя Гриша перенесется в мир формул, и мы с Олей должны будем проследить, чтобы он не забыл пообедать. Да, Оля?
— А я бы хотела на экскурсию, — отозвалась та. — Мне нужно отвлечься, и археологический музей подошел бы как нельзя лучше. Но раз тетя Лена не может… Марк, вы не составите мне компанию?
Организатор тура смотрел на девочку с таким неприкрытым ужасом в глазах, что Марьяне стало смешно. Интересно, чего он так испугался?
— Нет, я не в состоянии сегодня проводить экскурсию, — довольно резко ответил он. — Пожалуйста, останься на яхте!
— А вы что будете делать? — надула губки Оля.
— Я думаю, что у полицейских могут быть ко мне вопросы, как к представителю туристической компании. Думаю, что мне нужно быть поблизости.
Оля печально вздохнула, понимая, что вряд ли может поспорить против такого объяснения.
— Если хочешь, я свожу тебя в музей, — неожиданно предложил Беседин.
Все в изумлении посмотрели на него. Полина слегка улыбнулась, видимо, подобное предложение не казалось ей в отличие от всех других нелепым. Кому, как не ей, было знать, что у ее бывшего любовника доброе сердце, и человек он, в сущности, хороший.
— Нет, не хочу, я передумала, — сказала Оля, — я останусь на «Посейдоне». С Марком.
Организатор тура скривился, как будто откусил от лимона. Компания Оли Ковалевой ему отчего-то категорически не нравилась.
— Кэп, если вы не против, я могу прокатить девочек на шлюпке вокруг острова, — неожиданно предложил Илья. — Раз уж купание с трапа вчера отменилось, а на берег они не хотят, проедем вдоль берега, посмотрим на другие яхты, может, высадимся на каком-нибудь пляже…
— Здорово! — Тоня даже в ладоши захлопала от восторга. Галина Анатольевна внимательно посмотрела на нее, но девочка не замечала ничего вокруг от обуревавшей радости. — Оль, поедем, да?
— Поедем, если ты хочешь. — В Олином голосе слышалась такая боль, что Марьяне снова стало до слез жалко эту девочку, выглядевшую осиротевшей и очень потерянной. — Полина, давай мы еще тебя возьмем.
— А что, неплохая идея. — Полина засмеялась и вдруг озорно подмигнула Валентину. — Может, капитан разрешит взять две шлюпки. Устроим состязание, а, господин старший помощник?
Озеров вопросительно посмотрел на Олега, а Беседин с болью во взоре — на Полину. Немного поколебавшись, Веденеев разрешил взять шлюпки. В конце концов в предложении не было ничего плохого.
— За девчонок головой отвечаете, — предупредил он. — И только при условии, что Елена Михайловна разрешит.
— Да пусть едут, — Ковалева махнула рукой. — Только действительно, осторожно. Валентин, Илья, я на вас рассчитываю!
— Марьяна, поезжай и ты, — с нажимом в голосе сказала вдруг Галина Анатольевна. — Тебе тоже не мешает развеяться и посмотреть на яхты, пляжи и береговую линию.
— Мне? — Марьяна изумилась так искренне, что даже рот открыла. — Может, мы лучше с Аркадием? В музей?
— Нет, — нажим усилился, в голосе пожилой дамы появились металлические нотки. — Нечего смотреть на пыль веков. Поезжай на лодке. — Она наклонилась к самому уху Марьяны и добавила: — Посмотришь за девочками.
— Хорошо, а зачем за ними смотреть? — страшным шепотом спросила Марьяна. В поведении школьниц она не видела ничего необычного. Подростки как подростки. Одна грустная, другая капризная. Вот и все.
— Потом, — одними губами ответила ее собеседница.
Капитан кивнул собравшимся, вышел из кают-компании, и через пару минут «Посейдон» вздрогнул от заработавшего в его недрах двигателя, плавно тронулся с места, взяв курс на виднеющийся вдали берег.
Галина Анатольевна встала из-за стола, обошла столики Быковского, Репнина, Китова и Ковалева, о чем-то их коротко спросила, достав что-то из кармана. Марьяна поняла, что это записки. Те самые, которые они накануне так и не закончили расшифровывать.
— Пойдем, поможешь тент со шлюпок снять, — позвал Валентина Илья.
Старпом с трудом оторвал взгляд от прекрасного лица Полины, кивнул и вслед за матросом вышел из комнаты. Потянулись к выходу и пассажиры. Марьяна и Галина Анатольевна остались в кают-компании вдвоем.
— Что они вам сказали? — нетерпеливо спросила молодая сыщица пожилую. Та довольно усмехнулась:
— Теперь я знаю, кто из них писал какую записку. Могу рассказать, но мне кажется, что, если ты не собираешься весь день проходить в халате, тебе нужно бежать переодеваться.
Марьяна опустила глаза вниз и покраснела. За всеми событиями последнего часа она действительно забыла о том, что выскочила из каюты в халате и тапочках и ходит так до сих пор.
— Я успею, — жалобно сказала она. — Мне не терпится узнать про записки, а еще про то, почему я должна следить за девочками.
— Ну хорошо. Тогда слушай.
«Ненавижу детективы. Они всегда вызывали у меня только ненависть. Я участвую в этом безумии не по своей доброй воле, а потому обязательно постараюсь сорвать вам игру. Обожаю нарушать чужие правила. Это единственное, что имеет смысл и возвращает вкус жизни».
Эту записку написал Артем Репнин. Он действительно оказался на яхте только потому, что так хотела его жена Рита. Затею он считал совершенно дурацкой, а потому собирался развлечься, сорвав планы организаторов. Как именно, он и сам не знал, но для начала написал текст, который, по его замыслу, должен был заставить организаторов заволноваться.
«Делать то, чего от тебя меньше всего ожидают — лучший способ расслабиться. Испытывать себя можно по-разному. Необязательно лезть в горы или прыгать с парашютом. Поэтому я вступаю в игру. Раз, два, три, четыре, пять. Кто не спрятался, я не виноват». Такой оказалась записка Быковского, и на вопрос, что он имел в виду, психолог пробормотал что-то неразборчивое про необходимость периодически оказываться в новых для себя обстоятельствах.
Записка бизнесмена Китова была лаконичной. «Ищите женщину», — написал он. «Вам будет очень трудно искать черную кошку в темной комнате, потому что ее там нет и не было с самого начала», — написал в первый вечер путешествия Григорий Ковалев, не собиравшийся играть ни в какие детективы и не интересующийся ничем, кроме физики. С его точки зрения, раз преступление было придуманным понарошку, значит, и искать убийцу было бессмысленно. Именно это он и имел в виду, когда писал текст.
— А сейчас вы тоже так считаете? — спросила у него Галина Анатольевна.
Ученый поправил свои очки и немного подумал.
— Нет, сейчас смысл появился, потому что убийца, по всей вероятности, действительно есть. Рита убита, вторая женщина пропала. Кому-то это выгодно. А это означает только одно: есть данные для анализа. Научного анализа. И знаете, что я вам скажу… Наука учит нас, что все новое, как правило, лежит на поверхности. Любое открытие — это просто новый взгляд на давно известные факты. Тот, кто это сделал, хорошо владел фактами. И если вы хотите раскрыть преступление, вам тоже нужно хорошо ими овладеть.
Марьяна с интересом слушала рассказ Галины Анатольевны. У нее даже рот приоткрылся. Собеседница легонько похлопала ее по руке.
— Беги переодеваться, скоро причалим, — сказала она.
«Посейдон» действительно немного изменил курс, видимо, готовясь ко входу в порт.
— Хорошо, только скажите мне, что не так с девочками? — спросила она, но получить ответ не успела. С палубы донесся отчаянный мужской крик, отлично слышный через открытый иллюминатор. Крик повторился, и мимо кают-компании пробежал в сторону рубки матрос Илья.
— Что-то случилось, — встревоженно сказала Галина Анатольевна и потянула Марьяну за руку. — Ну-ка, пойдем, посмотрим.
Они выскочили на палубу как раз вовремя, чтобы увидеть, как, пошатываясь под своей тяжелой ношей, по палубе идет Валентин Озеров. На руках у него, запрокинув голову, лежала Ирина.
— Жива, — проскрежетал Валентин, поймав полный ужаса взгляд Марьяны, — без сознания только.
На портовом пирсе, где пришвартовалась яхта «Посейдон», стояло сразу две машины «Скорой помощи». В одну загрузили черный пластиковый мешок с телом Маргариты Репниной. Бледный Артем с небольшим чемоданом в руках кое-как примостился рядом.
— Остальные вещи забери, — попросил он Елену Михайловну. Та кивнула.
Во вторую машину бригада врачей аккуратно внесла на носилках Ирину. Галина Анатольевна протянула врачу ее документы, найденные в каюте, — паспорт и страховой полис.
— Когда она очнется, как она будет одна в стране, без вещей, без денег? — спросила она у стоящего рядом мрачного капитана.
— Если она очнется, — он сделал упор на слове «если», — то в консульстве ей помогут. Я уже позвонил туда, сообщил о происшествии. Они сейчас пришлют человека за ее вещами.
Беседин тяжело вздохнул, подошел к врачу, готовящемуся сесть в кабину, протянул свою визитную карточку.
— Скажите в больнице, чтобы со мной связались, — коротко бросил он на безупречном английском. — Если появятся дополнительные расходы или что-то окажется не так со страховкой, я оплачу.
Марьяна с восхищением посмотрела на него, Беседин, заметив ее взгляд, снова вздохнул и отвернулся.
— Я могу уже отправиться в город? — капризно спросила Ида.
Выглядела она, как всегда, эффектно. Яркая, броская, с огненной гривой кудрявых волос, струящихся по безупречной спине. Облегающие роскошную фигуру джинсы, легкая шелковая блузка, небольшая сумочка на цепочке, небрежно перекинутая через плечо. Вся эта красота, безусловно, привлекала внимание, но, на вкус Марьяны, была чрезмерной, кричащей, даже вульгарной. Слишком яркие краски и слишком много блеска — так бы она охарактеризовала внешность красавицы, только что легко сбежавшей по трапу.