Измученная сомнениями Ирина спросила совета у Марьяны, и скорее всего, Ида подслушала их разговор и наконец-то узнала женщину, чьи документы украла. С этого момента Ирина стала для нее смертельно опасна. Китов плотно сидел на крючке, в сейфе у него лежала значительная сумма денег, и, для того чтобы завершить начатое, нужно было избавиться от пронырливой Кошелевой. Это оказалось нетрудно, поскольку та нападения, видимо, не ожидала.
— Скорее всего, она пришла к Ирине в каюту. Сказала, что нужно поговорить, и в ходе разговора чем-то ударила. Орудие преступления она вполне могла принести с собой, — размышляла вслух Галина Анатольевна. — При свете дня избавиться от тела Ирины она никак не могла, поэтому оставила в каюте включенный диктофон с записью мужского храпа (думаю, в арсенале провинциальной актрисы были и не такие штуки), а вечером проникла в каюту Ирины, усыпить подозрения всех, кто поинтересовался бы, почему пассажирка не пришла на ужин, выдав себя за нее.
Действительно, особо близко Ирина на яхте ни с кем не сошлась, поскольку была погружена в свое расследование, так что, убедившись, что у нее все в порядке, больше ее до утра искать никто бы не стал. Ночью Ида перетащила тело в одну из шлюпок, справедливо полагая, что ими вряд ли воспользуются без особой нужды. Наличие на «Посейдоне» двух влюбленных пар, которым взбредет в голову отправиться на романтическую морскую прогулку, чуть было не поломало ее планы. Ирину нашли раньше, чем можно было рассчитывать, более того, она оказалась жива, но, к счастью для Иды, без сознания.
«Посейдон» уже входил в порт острова Крит, медлить дальше было нельзя, поэтому, прихватив портмоне и «Блекберри» Китова, Ида сошла на берег, чтобы раствориться в многотысячной толпе, снять деньги с карт, улететь в любую другую точку мира по паспорту Ираиды Балтер, а уже оттуда вернуться домой под своей настоящей фамилией. Несомненно, она рисковала, но в ее случае риск себя полностью оправдал. С момента ее исчезновения с борта «Посейдона» прошло уже достаточно времени для того, чтобы воплотить планы в жизнь.
— Если она обыскала каюту Ирины и нашла эту папку, значит, не могла не понимать, что рано или поздно ее поймают. Почему она не забрала ее с собой? — спросила Елена Михайловна.
— Потому что она уходила с маленькой сумочкой, чтобы не привлекать внимания. Папку она спрятала в месте, в котором ее могли не найти до окончания круиза. А после того, как мы бы все сошли на берег, вряд ли команда придала бы этим бумагам такое уж большое значение, — с сомнением в голосе ответила Марьяна.
— Да, — согласилась Галина Анатольевна, — то, что я вам так это все гладко рассказываю — не больше, чем беллетристика. Доказательств у нас нет. И к тому моменту, как Нина Кондратьева вернется в свой провинциальный театр, она окажется уже вовсе не рыжеволосой и не зеленоглазой, с другими манерами и повадками. Не удивлюсь, если даже Алексей не сможет ее узнать, хоть они и провели вместе несколько ночей. Она очень хорошая актриса. Это же очевидно.
— Но если Ирина умрет, то получится, что Ида, то есть Нина, совершила убийство. Неужели она и за него не будет наказана? — спросила Елена.
— Преступление совершено в нейтральных водах, так же, как и убийство Риты, а это значит, что за его расследование не возьмется полиция ни одной страны. Думаю, что наш разговор об этой особенности Морского кодекса Ида тоже учла, когда планировала свое преступление. Остается только надеяться, что Ирина поправится и сможет рассказать о случившемся в полиции. Тогда, скорее всего, Нину-Ираиду все-таки объявят в международный розыск.
— А маму? Может быть, маму тоже убила она? — напряженно спросила Оля. Детский голосок тоненько прозвенел под сводами кают-компании и затих, захлебнувшись слезами.
— Может быть, но об этом мы можем узнать только от самой Иды, — печально ответила Галина Анатольевна. — Или из еще одного источника, в котором мы запросили кое-какие документы.
— Какие еще документы? — спросил Марк.
Но Галина Анатольевна не успела ответить, потому что в разговор снова вступила Елена:
— А мое кольцо? Фамильная ценность, которая досталась мне от матери… Его тоже украла Ида?
— Ах да, кольцо… — Галина Анатольевна мягко улыбнулась и потерла лоб, будто собираясь с мыслями, а потом повернулась к плачущей Оле: — Детка, ты не хочешь отдать тете Лене то, что взяла? Мне кажется, что сейчас — как раз подходящее время для этого.
Оля замерла на месте, а потом стала стремительно краснеть, так что неровные пятна залили ее щеки, лоб, подбородок и даже шею. Она с отчаянием смотрела на Елену Михайловну, не в силах произнести ни слова.
— Что? Оля? Вы обвиняете девочку, что она что-то у меня украла? Да как вы смеете? — Глаза Елены полыхали гневом, руки сжались в кулаки, казалось, она была готова ударить пожилую даму, осмелившуюся на такое нелепое обвинение.
— Нет, она ничего не крала, — мягко ответила та. — Правда же, Оля? Ты в конце круиза собиралась вернуть кольцо, я правильно понимаю? Подбросить или отдать? Просто забыла, потому что переживаешь из-за мамы.
Оля затравленно кивнула. Глаза ее снова медленно наполнялись слезами.
— Я бы вернула, тетя Лена, — прошептала она и выбежала из кают-компании. За ней, секунду помедлив, выскочила Тоня.
— Я ничего не понимаю. — Елена Михайловна, побледнев, терла виски, как будто у нее внезапно заболела голова.
— Она хотела помочь Марку, это же очевидно. — Галина Анатольевна теперь улыбалась устало, как будто проделала большую тяжелую работу. — У Тони был роман с Ильей, и Оля, чтобы не отставать, придумала себе влюбленность в Марка. Она постоянно крутилась рядом и предлагала ему различные улучшения в детективный сценарий. Марк не обращал на девочку никакого внимания, и тогда она решила действовать самостоятельно. Она могла свободно входить в вашу, Елена, каюту, поэтому взяла кольцо и спрятала его в своих вещах, чтобы детектив, придуманный Марком, стал запутаннее, и без нее Марк не смог бы его распутать. Она всего лишь хотела стать нужной Марку, вот и все.
Марк, застонав, закрыл лицо руками.
— Боже мой, — прошептал он с мукой в голосе, — боже мой.
Его реакция удивила Марьяну, но подумать об этом она не успела. В кают-компанию вошел Олег Веденеев, подтянутый и бодрый, как будто и не спал от силы час. На палубе за его спиной маячил Аркадий Беседин.
— Галина Анатольевна и ты, Марьяна, — он улыбнулся девушке одними глазами, поскольку лицо его оставалось серьезным, — пройдемте, пожалуйста, со мной и Аркадием в мою каюту. Нам нужно поговорить.
Марьяну трясло от ожидания развязки. Она была уверена, что в бумагах, которые наконец-то получил по электронной почте Беседин, скрывается разгадка случившегося на борту «Посейдона» преступления. Все остальные загадки они уже разгадали, и только имя убийцы Маргариты Репниной пока так и оставалось тайной за семью печатями. Но Марьяна была уверена, что вот-вот будут сорваны и они.
Деньги открывали доступ к любой информации, а потому людям, работающим на Аркадия, не составило никакого труда запросить следственные материалы по поводу самоубийства одной из клиенток Маргариты. Правда, заранее сказать, какая именно информация прольет свет на случившееся, было трудно, поэтому присланные документы охватывали довольно обширный период жизни бизнес-коуча Репниной. Здесь были не только данные о семье покончившей с собой молодой женщины, но и списки всех участников массовых тренингов «Путь наверх», которые Маргарита провела за последние пять лет.
— Можно и более раннее запросить, — скучным голосом сказал Беседин, — но я решил ограничиться этим сроком. Вряд ли кто-то ждал дольше, чтобы отомстить.
— Месть — это блюдо, которое подают холодным, — задумчиво произнесла Марьяна.
— Пять лет — достаточный срок, чтобы остыть, — уверил ее олигарх.
Было решено сначала просмотреть всю информацию по самоубийству, а уже затем, если не удастся найти что-то стоящее, вернуться к длинным спискам участников тренингов. Олег внимательно читал вслух материалы уголовного дела о доведении до самоубийства, которое, впрочем, так и не было доказано, а все остальные с интересом внимали ему.
Покончившую с собой молодую женщину, спрыгнувшую на рельсы пригородной железнодорожной станции практически перед самым поездом, звали Ириной Калмыковой. Ей было двадцать девять лет, и на рельсы она спрыгнула на глазах своего мужа, который, заподозрив неладное, незаметно шел за женой и ребенком, которого она взяла с собой, от самой дачи, на которую семья приехала субботним утром.
По показаниям мужа, они прибыли на дачу в одиннадцать часов утра, распаковали привезенные сумки и даже успели обработать пару грядок, после чего теща, мать Ирины, начала готовить обед, а Ирина взяла за руку пятилетнего сына и пошла в сторону станции. На вопросы она не отвечала и, по словам ее мужа, выглядела явно неадекватной. Попытки ее остановить привели к немотивированной агрессии, и муж отступил, предпочтя следовать за женой и сынишкой на некотором расстоянии.
Ирина пришла на станцию, откуда ходили электрички в город, однако билета покупать не стала. Примерно пятнадцать минут она неподвижно просидела на скамейке, установленной на платформе, позволяя сыну бегать вокруг и кормить голубей семечками, которые были у малыша в кармане. Затем вдалеке показался поезд. Ирина вскочила со скамейки, подбежала к ребенку, схватила его на руки и спрыгнула с платформы прямо на рельсы.
Дальнейшее, по словам Евгения Калмыкова, он помнил смутно. Он успел подбежать к краю платформы, спрыгнуть вниз, поднять ребенка и протянуть его наверх, в чьи-то подставленные руки. Поднять жену он уже не успел, потому что поезд стремительно приближался. Люди на платформе выдернули его практически из-под колес. Последнее, что он слышал, был протяжный крик жены. После этого Евгений Калмыков потерял сознание.
В себя он пришел уже в больнице, где и дал показания следователю. Он был уверен, что причиной неадекватного поведения жены стало увлечение психологическим тренингом, на который она фанатично ходила. Ирина мечтала открыть собственное дело, но была уверена, что ей не хватает личностных качеств, которые и помогал выработать тренинг.