Раскатывая тесто, я всё поглядывала в окно. Вегарт ушел и до сих пор не вернулся. И радоваться бы, но отчего-то сделалось тревожно и неприятно. Ну чего я сорвалась и наговорила лишнего? Они ведь только вчера пришли и всего ночь переночевали. Ещё объесть не успели, а я уже оскалилась.
Не давал мне покоя этот грубый дракон. Цеплял за душу.
Я всё сильнее давила на скалку.
А если еще подумать, чего мне пеплом голову посыпать? Раз другим продукты доставить успели, значит, сюда их отправлять он не пожелал. Или даже не подумал, что будет в тягость простым людям.
Выдохнула и остановилась. Тесто уже буквально светилось. Раскатала я его знатно. Лапша будет прозрачной.
Одна беда с этим мужиком — и нет его в доме, а пакостит.
Отложив скалку, принялась нарезать тесто полосками. Скручивать и шинковать.
За спиной в печи в большом глиняном котелке уже томилось мясо. Косулятина хоть и не была жирной, но навар давала хороший. А мясо нежнее кабанины было.
Из своей комнаты выскочила Юниль и понеслась на улицу.
— Ботинки, — прокричала я ей вслед, но кто бы меня услышал. — И не ходи на передний двор, там Руни. Эх…
Всплеснула руками. Не дите, а сплошная головная боль. У этой ведьмы колючки в одном месте.
— Ма! — прогорланила она со двора. — А к нам ящерицы на телеге едут.
Я замерла и моргнула. Затем спешно вытерев руки об фартук, помчалась к этой егозе.
— Тебя кто научил драконов так называть? — прокричала ей с крыльца. — А ну, в баню рот с мылом мыть!
— Чего это? — она уперла руки в бока совсем как Амма. — Соседки так называли. А ещё эти, — она кивком указала на подъезжающих к нашей калитке воинов, — говори, что это дом, где бешеная живет. Они первые обзываться начали!
Я оторопела. Так неприятно стало. Разделывающий большие куски мяса Руни тоже положил нож и отошел от своего стола.
Прищурился, нехорошо так.
— Знаешь, доченька, — выдохнула, скрывая обиду, — если кто-то обзывается или делает что-то плохое — не нужно повторять за ним. Ты просто отойди подальше, чтобы не испачкаться чужой грязью.
Она надула губы, недовольно зыркнув на нас.
— А ещё мне покажи, кто такие слова нехорошие говорил, — из бани вышел Льюис. В руках он держал постиранную рубашку. — Я быстро язык подрежу этим разговорчивым и доходчиво объясню, чем приличная женщина-оборотница от бешеной отличается.
— Правда, отрежешь язык? — Юниль призадумалась.
— Правда, — Льюис зло усмехнулся и совсем перестал походить на юношу.
Опасный дракон, умный не по годам и, кажется, жестокий.
— Тогда не скажу, — выдала моя мелочь, — за маму мне, конечно, обидно, но я лучше в них яйцами тухлыми покидаюсь. Уже у соседа взяла десяток, мне хватит. А языками своими пусть они потом у нее прощение просят. Моя мама — самая лучшая. И я ее в обиду никому не дам!
Руни тихо рассмеялся.
— Страшная ты ведьма, — уважительно закивал Льюис. — Правильно, а потом по запаху определю, кто у меня такой шибко разговорчивый.
Встряхнув рубашку, он пристроил её рядом со штанами Вегарта.
— Отставь стирку, Льюис, — окликнула его, — сама перестираю. Руки в кровь сотрешь.
— Лучше я сотру свои, прекрасная Грета, чем вы натрёте ваши, — улыбнулся он. — Это провизию вам подвезли. Мы с Вегартом вчера так выдохлись после этого болота, что совсем забыли про нее. Сегодня он исправил оплошность. Но в следующий раз, если что-то не так — просто скажите нам и не держите в себе. Мы ведь мужчины, не всегда в хозяйственных делах смыслим.
Я кивнула ему и с некоторым удивлением уставилась на калитку. Телега остановилась. С нее ловко спрыгнул генерал и, ухватив ближайший мешок, закинул его себе на плечо. Зашел во двор и направился ко мне. За ним спешили ещё три воина.
— Показывай, женщина, где погреб, — как-то немного зло рыкнул Вегарт, поравнявшись со мной.
— Совесть замучила? — хитренько прошипела за его спиной Юниль. — А я слышала, как ваши воины маму обзывали. А ещё знаю, что это вы вчера на наш дом указали и всем сказали, что там бешеная живет. Я с утра на дороге подслушала ваших… ящериц.
— Юниль! — строго отдернула я её. — Не повторяй за другими гадости.
Да, я разозлилась ещё больше. Поджавши губы, взглянула на генерала и, ни слова ему не говоря, вернулась в дом.
Бешеная, выходит. Это он, наверное, вчера как с болот выбрался, так и прославил меня среди своих воинов. Нет, ну ясно, что зол был… Хотя, чего я ищу ему оправдание.
Взяв в руки нож, принялась дальше резать лапшу.
Нужно просто успокоиться. Что впервые меня бешеной кличут? Нет, конечно. Они уедут, и всё станет как прежде.
Хлопнула дверь. В коридоре показался генерал. Скинув с плеча мешок, он поставил его к стене и направился прямиком ко мне. Остановился за спиной.
Я напряглась. Между нами повисла тяжелая тишина.
Неприятная.
— Я не хотел обижать, — негромко произнес он так и не дождавшись, что я повернусь. — Сорвался. Я сказал твоей дочери, что прошу у нее прощение, Грета. И я прошу его у тебя. Никто из моих воинов больше не заденет тебя ни словом, ни делом.
— Мне всё равно, — выдохнула, продолжая кромсать тесто. — Нет дела ни до тебя, ни до твоих драконов. За продукты благодарю, погреб найдешь сам. Лишнего не возьму и за каждую горсть муки отчитаюсь…
Не договорила, он вдруг дернул меня за плечо и притянул к себе. Я и охнуть не успела, как оказалась прижата спиной к его мощной груди. Он обнял, уткнувшись носом в волосы. Сделал глубокий вдох.
— Было бы всё равно, Грета, не обижалась бы так на слова злого измученного дорогой дурака. Прости!
Я оторопела. Висок обожгло прикосновение его губ. Теплое дыхание мужчины разбивалось о кожу.
Моя волчица тихо заскулила.
— Перестань, — я дернулась, испугавшись этих объятий. — Никогда не смей ко мне прикасаться!
Бросив нож, вырвалась из его рук и поспешила к себе в комнату. Задернула занавеску на двери и села на кровать. Щёки пылали, сердце бешено билось, грозясь вырваться из груди.
Меня ещё ни разу не касался чужой мужчина. А тем более так. Пальцы сами потянулись к виску.
Вокруг витал запах свежескошенной травы.
Да, для окружающих я вдова с ребенком, но… Закрыв лицо ладонями, попыталась успокоиться.
Из коридора послышался шум. Кто-то откинул крышку в погреб.
Зажмурившись, выдохнула. Нужно было идти и смотреть, что же там принесли, но я не нашла в себе силы это сделать.
Волчица жалобно скулила, прося меня о чем-то, но я совсем не понимала её. Связь между нами становилась всё слабее.
Глава 10
Немного успокоившись, я устыдилась своей слабости. Нужно было дать отпор. Врезать пощечину! Чтобы не позволял себе больше лишнего.
«Нет — шепнул внутренний голос, — лучше не злить его ещё больше. Сам поймет, что искать утеху лучше вне этого дома»
Вздохнув, поднялась и подошла к окну.
— И что ты дальше делаешь с этим мясом? У вас же неглубокий погреб. Там недостаточно холодно.
В огород вышли Руни и Льюис, при этом не только мой брат нес большой кусок от туши, но и молодой дракон.
Я невольно улыбнулась. Хороший парень и надо же будущий император.
Повесив на веревку грубый металлический крюк, Руни зацепил за него мясо и показал дракону.
— Отлеживается, — кивнул Льюис. — Ну а дальше-то что?
Брат сделал два шага в сторону сарая и постучал по бочке с рассолом.
— А-а-а, — дракон кивнул. — Солонина! Мог бы и сам догадаться.
Руни немного высокомерно кивнул, что не смутило Льюиса. Он открыл крышку бочки и засунул свой нос внутрь.
— А чего она пустая? Ни кусочка мяса. Ты же волк. Тебе что стоит дичи надрать?!
Руни указал на уже болтающийся на веревке кусок.
— Так, а впрок? — не унимался молодой дракон.
Брат начинал тихо закипать. А мне стало чуточку смешно. У него никогда не было друзей. Никто вот так не ходил за ним по пятам и не устраивал ему, немому, допрос с причастием. А тут такая напасть привязалась, любопытная.
Обреченно вздохнув, Руни склонился, подобрал веточку и что-то быстро написал на земле.
— Так ты грамотный! А чего молчал! — воскликнул Льюис и тут же спохватился: — А точно, немой ведь. И что значит, зверя в лесу ещё нет? Косулю же добыл!
Руни недовольно замычал и принялся опять что-то выводить на земле.
Как ни странно, но наблюдая за этими двумя, я немного успокоилась. Пришло некое понимание, что если Льюис сдружится с братом, то и не тронут того уже драконы. А может, и пристроит где у себя на юге нашего молчуна будущий ампиратор.
Наконец, улыбнувшись, решила, что пора возвращаться на кухню. Надеюсь, генерал уже убрался куда подальше. Да и проверить надо, чем мы теперь богаты. Лапшу нарезать и подсушить. Мясо уже поди готово.
Развернувшись, вышла из комнаты. И сразу натолкнулась взглядом на Вегарта. Он вынимал котелок из печи. Рядом крутилась Амма.
— Ставь сюда давай, — командовала она генералом драконов. — Куда запропастилась Грета? Не похоже на нее. Она никогда работу не бросает.
— Здесь я, — мне деваться было некуда, как войти на кухню.
И без того небольшая комнатка стала тесной. Казалось, куда ни глянь — всюду этот дракон.
— Что с мясом делать? — спросил он, прожигая меня взглядом. — Вынимать и от костей отделять?
— Да, — закивала Амма, не замечая напряжения между нами. — Ты смотри, вроде из знати, а с кочергой управляться умеешь.
Он усмехнулся, и, взяв глубокую деревянную тарелку, принялся аккуратно перекладывать в нее нежирные разварившиеся куски.
— Я, может, и генерал, ведьма, но родился и вырос в такой вот избе. Даже меньше. И мясо мы оставляли на следующий день, разбавляя им овощи, — его голос звучал сухо.
Прищурившись, я не могла сообразить — шутит он или нет. Но нарвавшись на внимательный взгляд холодных глаз, отвернулась и постаралась сделать вид, что совсем не замечаю чужака.
— Бастард, что ли? — выдала Амма, порой она тактичностью себя не утруждала.