Я смолчала. Но обида в душе притаилась. У нас не было ни одной ссоры за два года. В разные ситуации мы попадали. Часто и характер Руни подводил, но я ни разу никого и ни в чем не обвиняла.
— Мама, — в коридоре показалась заспанная Юниль. — А куда мы собираемся?
Растерявшись, я замерла со шматом соленого сала в руках. Даже не поняла, откуда его взяла и зачем.
— В лес, — как-то неуверенно произнесла. — Пойдем гулять и собирать много ивовых прутьев для корзин.
— Надолго? — она разглядела мешок с провизией под столом.
— До вечера, — солгала я, — но это секрет. Орин Вегарт не разрешает уходить. А как мы без корзинок? С чем за грибами по лету ходить будем. Так что иди одевайся потеплее, собери вещи в узелок, вдруг нас непогода в пути застанет и вымокнем. И приходи. Делай всё быстро.
Она кивнула и побежала обратно в комнату.
— Льюиса тоже нет? — спохватилась я и взглянула на брата.
«Ушел с отрядом час назад, — снова раздалось в голове. — Мне не нравится этот побег. Я не уверен, что действительно опасность есть, но Амму не переспоришь. Она начинает рыдать и причитать.»
Через час мы уже спешно шли по тропинке, углубляясь в лес. Каждый из нас оборачивался на дом. Трудно было оставлять его.
Там наш быт. Огород. Коты, которых в лес не потащишь. Конечно, как только в деревне узнают, что мы ушли, их тотчас же приберут к рукам. Потому что туда, где живут усатые — мыши не бегут.
Но все же.
— Мам, мы только до вечера, правда же? — Юниль, казалось, что-то чувствовала, но в силу возраста ещё не соображала, что уходим мы навсегда.
Всё её подружки останутся там. И куры, которых она так боится. Игрушки и любимая малина.
Мы теряли все, в надежде спасти жизни.
Амма, услышав ее вопрос, вздрогнула и опустила голову. Мы с ней не обменялись более и парой слов.
Она осознала, что наговорила лишнего, а я затаила горькую обиду.
На голый серый лес опускался туман. Рваные полупрозрачные белые ленты опоясывали голые стволы, прикрывая их наготу. Под ногами шелестела прошлогодняя трава и только кое-где островками виднелась новая, зеленая.
Заметно холодало. Укутав Юниль в плед, я несла её на руках. Моя малышка быстро обессилела, и сама идти уже не могла. Она зорко вглядывалась в окружающее пространство, пытаясь различить знакомую тропинку или крыши домов, потому как была обманута нами.
Юниль полагала, что мы заблудились. Она переживала. И за нас. И за куриц, которых не догадаются покормить. И за бедных Льюиса и дядю Вегарта, которые придут в дом, а там есть не приготовлено.
Я слушала её взволнованное щебетание и ненавидела себя за вранье. За то, что не способна сказать ей правду. А как это сделать?
Что ей сказать?
Тут любая ложь лучше правды будет.
И так муторно на душе было. Я ведь и её сейчас предавала. Да, спасая от смерти, но всё же. Отбирала у нее теплый, уютный дом и подружек. Лишала всего, что она любила.
Споткнувшись о выступающий из земли корень, остановилась и огляделась. Амма шла за спиной, Руни — чуть впереди.
— Мама, ты что-то увидела, да? — с надеждой спросила Юниль.
Заерзав, она покрутила головой, пытаясь различить в белой пелене хоть что-нибудь.
Но не смогла. Воздух тяжелел от влаги.
— Нет, милая, — я перехватила её удобнее. — Нужно искать место для ночлега.
— В лесу? — её глаза увеличились вдвое. — Но здесь же холодно. Нужно идти домой. Ба, скажи маме.
— Делай, что говорят Юниль, — пробормотала Амма, обгоняя нас.
Настроение её не улучшилось. Ей было тяжелее, чем мне и Руни, но она старалась не подавать виду.
— Но я хочу домой, — личико Юниль скривилось. — Не хочу спать здесь. Дядя Вегарт нас найдет, правда же?
Я отвела взгляд и промолчала.
Обернувшись, Руни кивнул мне и принялся подниматься на холм в сторону небольшой рощицы.
Костер разгорался с трудом. Отчистив место от травы и листвы, мы по кругу сложили найденные толстые ветки и тонкий хворост. Как могли, обложили камнями. Но теплее от небольшого костра не становилось.
После заката поднялся ветер. Холодный и промозглый. Напитанный влагой. Туман сгущался. Лес оживал. Тревожные звуки не давали расслабиться.
Мой чуткий слух улавливал присутствие зверья. Но мы его не волновали. Зайцы, косули, мыши проходили мимо в сторону холмов повыше нашего.
Покусывая губы, я укачивала в руках заснувшую заплаканную Юниль.
Она всё пыталась стребовать с меня обещание, что завтра мы непременно вернемся домой. Я кивала, но молчала, не желая врать больше.
Сквозь густой туман временами пробивался расплывчатый силуэт полной луны. Сон не шел. Мне казалось, я слышу журчание воды. Но этого не могло быть. Река протекала дальше.
Над головой пролетела сова. Амма встревоженно заворошилась. Юниль закашлялась во сне. Я укутала её теплее, опасаясь, что девочка моя заболеет. И только Руни сидел не шевелясь. Я не могла понять, спит брат или нет.
Костер вяло трещал и всё грозился потухнуть, лишив нас хоть какого-то тепла…
… Снова хлопанье крыльев крупной птицы. Встрепенувшись, я сообразила, что задремала.
Попыталась сесть ровнее, но ощутила сильную боль в спине. Тело занемело. Ногу свело судорогой. Юниль сползла с моих рук и спала завернутая в одеяло рядом на земле.
Амма лежала рядом. А Руни не было.
Покрутив головой, отчетливо услышала воду. Совсем рядом.
Разлив?
Замерев, вслушалась. Тихие отдаляющиеся шаги за спиной. И шум потока. Быстрого.
С трудом разогнувшись, встала на ноги. Цепляясь за стволы, прошла немного вперёд.
«Буди всех, — вспыхнуло в моей голове. — Река вышла из берегов. Мы окружены»
Покрутив головой, увидела брата. Он стоял на краю рощи и смотрел вниз.
— Руни? Насколько глубоко? — я хотела спросить тихо, но сорвалась на крик.
«Если подниматься наверх, то местами по пояс. Пройдем»
Выдохнув, я заспешила обратно.
Будить никого не пришлось. Амма уже сидела над Юниль и пыталась переодеть на ней свитер на менее влажный.
— Вода? — её голос дрогнул.
Ведьма же, наверняка почувствовала.
— Пока мы не в ловушке, — поспешила хоть немного её успокоить. — Но идти нужно немедленно.
— Вымокнем…
— Да, но живы останемся, — кивнув, я поспешила собрать все наши пожитки.
Юниль спросонья не могла ничего понять. Хлопала глазками. И вдруг закашлялась, да так сильно, что согнулась.
Остановившись, я испуганно взглянула на Амму.
— Не горячая, — она покачала головой. — Хорошо меня, дуру старую, не послушали и травок взяли. Только бы добраться до безопасного места и сразу запарим.
С трудом встав на ноги, она охнула и схватилась за поясницу. Я все отчетливее понимала, что побег был решением поспешным. Но нам уже не вернуться. Путь в деревню отрезан водой. Теперь только на юг.
Взвалив за спину большой холщовый мешок, подошла к дочери.
— Всё хорошо будет, Юниль.
— Мы пойдем искать дорогу домой? — её голос охрип.
— Нет, — я покачала головой. — Мы будем искать новый.
— Но… — на её глазах снова заблестели слёзы. — Я хочу домой, мама. К нам домой! Не хочу новый…
— Юниль… — я попыталась остановить назревающий плач.
Но ничего сделать не смогла. Она разрыдалась.
Поток слез прерывал лишь громкий нехороший кашель.
Подняв её на руки, обернулась в поисках Руни. Брат обошел рощу и позвал нас за собой. На его плечах висело два мешка, а в руках Аммы появилась найденная им большая палка, которая теперь служила ей посохом.
Мы снова пошли вперед. Сначала по влажной ненадежной земле, затем по щиколотку в воде.
А после и по пояс.
Оборачиваясь, я постоянно искала взглядом Амму.
Течение воды усиливалось и сопротивляться ему было все сложнее.
Глава 21
Выбравшись на неглубокий участок, снова обернулась на ведьму. Она сильно отстала. Передвигалась с трудом, постоянно наваливаясь на посох. Каждый шаг давался ей с трудом. Амма слабела на глазах. Слишком поздно я сообразила, что оборотни крепче. Там, где мы пройдем легко, она нет.
Мне бы к ней помочь. Но Руни побежал вперед, проверить что и как.
Я покрутилась. Вода доходила до щиколотки. Ботинки утопали в глине. Кое-где торчали ветки, но не было ничего высокого и надежного, на что можно было бы посадить дочь.
Сжимая в руках горячую Юниль, завернутую в промокшее одеяло, пыталась сообразить, как быть дальше. До сухого холма оставалось немного, пройти затопленную ольховую рощу в низине, но именно она меня и страшила.
Неровное дно. Сильное течение и откровенно ледяная бурлящая вода.
Опираясь на свой посох, Амма продолжала медленно продвигаться к нам. Позади нее что-то на миг всплыло из воды. Я не успела сообразить, что к чему, как бревно опять появилось на поверхности.
— Руни!
Одновременно с моим криком оно ударило в спину Амме. Ведьма согнулась и потеряла равновесие. Еще мгновение и ее скрыла вода.
Подлетев ко мне, брат пытался понять, что произошло.
— Держи и береги её.
Я втолкнула Юниль в его руки и поспешила туда, где последний раз видела женщину, которая эти два года пыталась заменить мне мать. Вмиг забылись все обидные слова, что она говорила, вспомнились мои, когда-либо произнесенные. Я пробиралась вперёд, не отводя взгляда от зацепившегося за небольшие стволы бревна.
Течением сносило в сторону.
За спиной громко мычал Руни, который, наконец, понял, что его бабушки нет.
— Мама! Мамочка! — заверещала Юниль, стоило мне оступиться.
Ботинки скользили по гниющей траве. Упав на колено, с трудом встала. Что-то запуталось в ногах. Отцепила. Пошла вперед, но куда осторожнее. Так быстро добралась до места.
Шарила руками в мутной воде, но никого не могла найти. Слёзы подступали к глазам. Паника затмевала разум.
— Помоги, — прошипела, призывая своего зверя.