— Нет, — Малун затряс головой и закрыл уши руками, — вода там уже. Затопило. Это было, когда фера в лесу потерялась. Я думал поискать их. Запах Руни ведь знаю. Он сильный очень. От него в дрожь бросает. Я бегал по тропинкам, но нашел только следы того щенка. Они оборвались недалеко от поляны. Там еще был затухший костер и натоптано. Люди и звери. Очень воняло псиной. Они долго сидели, траву жгли от гнуса. А сейчас все под водой… Я проверял.
— Что ещё? Запахи чьи? Кто-то из местных? — ладони Вегарта сжались в кулаки.
Малун поджал губы и затряс головой. Потом замер и моргнул.
— Говори! — рявкнул Вегарт.
— Я поначалу думал, что это Юниль обернулась, и её бешеные поймали, — зашептал парень, трусливо поглядывая на меня. — В ней ведь тоже волчья кровь. А вдруг. Прибежал домой и стал ждать новостей. Девочек ведь в свору не берут. Их давят. Но вы вернули всю семью феры и её… — он запнулся, — дочь. Но в деревне детей больше не пропало. Понимаете?
Он явно на что-то намекал. Меня же задело иное. Малун знал, что Юниль не мой ребенок и…
— Я понимаю, о чем ты, — взгляд Вегарта стал острым, даже каким-то колючим. Он повернулся к воинам, которые за всё это время не проронили ни слова. — Вы точно никого сегодня больше не видели?
— Нет, — уверенно произнес рослый мужчина. — Только он. И деревню никто из местных в эти дни не покидал. Не дальше крайних домов. Дети все на месте. О пропавших — ни намека в разговорах.
— Выходит, ты думал, что поймали мою дочь? — генерал снова обернулся на мальчика и опасно прищурился. — Наверняка когда-то ты видел её в доме ханыма, и, как и все, полагал, что она фере сестра. Так ведь?
Малун как-то по-дурному моргнул и медленно кивнул. Его бледное лицо выглядело пугающе. Мальчишка уже даже не трясся, до такой степени был испуган.
— Отвечай, когда я спрашиваю, — прорычал недовольно Вегарт. — Такой бестолковый, как ты, в своре нежилец. Долго думаешь, щенок.
— Да-а, — паренек кивнул, и тут же покачал головой. — Н-нет. Юниль не видел в поместье, но фера детей не имела…
— Уверен? — Вегарт оскалился. — Готов поклясться?
— Н-нет, — Малун и сам уже запутался во всем.
— Тогда продолжим, — дракон усмехнулся. — Ждал, что сообщат о пропаже моей семьи, но я ее вернул. И тогда ты проверил, а все ли дети на месте? Ты ведь любопытный малец? Наверняка и маме всё поведал. И вам интересно стало, что и как? Я прав?
Парень поджал губы. Взгляд снова заметался по предбаннику. Вид мальчишка имел такой виноватый, будто его на горячем поймали.
— Ага, выходит, и мамка в курсе всего, — Вегарт снова навис над ним. — Моим людям её допросить?
— Не надо! — Малун испуганно вскочил и оскалился. — Она приказала мне молчать. Вы не понимаете. Кого-то из деревенских поймали, но не забрали и не убили. Выходит, своре что-то нужно от той семьи. Не подставляйте меня. Они же придут к нам и, как вы, спрашивать не станут. Я хоть и мал, но видел, что псы нового ханыма с женщинами делают. Не надо, орин, прошу. Не выдавайте нас! Поймут же местные, что с нами что-то не так, если вы к мамке пойдете. Прошу! Я очень вас прошу!
— А зачем ты, щенок, зверем бегал за домами, если всё прекрасно понимаешь?! — рявкнул на него Вегарт, да так, что Малун снова в угол забился. — Мало видел, раз так поступаешь. Мало! Зверю неймётся?! А что у тебя и твоего волка матери разные? Или ему всё равно, что с ней сделают? Одного поймали, так ты следующим хотел стать? Был бы мне сыном, я бы тебя прямо здесь так выпорол, что уползал бы под лавку. Бестолочь! С таким сыном врагов не нужно! Дурак!
Парнишка сжался в комочек и закрыл голову руками. Заскулил. Я же такую злость испытала — сама бы веткой отходила. Мать его с пеленок спасала, а он…
Действительно, бестолочь!
Глава 33
Уперевшись ладонями в подоконник, я наблюдала уже, казалось, привычную картину: Вегарт во дворе рубил дрова. В его сильных руках топор смотрелся так естественно. Дракон снял рубашку, отбросив её на ближайший куст. Массивная грудь мужчины, лишенная всякой растительности, наводила на непристойные мысли.
Причем не зверя, а меня. Я вообще всё чаще ловила себя на мысли, что Вегарт привлекает мою человеческую половину, а волчица реагирует на него на уровне плотского желания. Такое положение дел меня устраивало.
Сама того не заметив, я перестала пугаться того, кем являюсь. От мысли, что придется обернуться, более не бросало в дрожь. Этот мужчина неким непостижимым образом склеил две половинки моей души.
Мы с волчицей сошлись в том, что нам обеим нравится генерал. Зверь стал чаще проявлять себя, я же понимать его мысли и настроение. И что важнее — принимать ту вторую часть себя, осознавая, что мы единое целое.
Улыбнувшись, я провела пальчиками по стеклу, очерчивая мужскую фигуру. Желание прикоснуться к дракону, прижаться к его обнаженной спине и провести ногтями по твердому животу становилось просто навязчивым.
Поставив очередное полено на сбитый пень, он занес над головой колун. Удар — и две половинки разлетелись в разные стороны. Его острый взгляд метнулся куда-то в сторону. Я прикусила нижнюю губу. Вегарту и слов не нужно было, чтобы все вокруг начинали суетиться.
Этот холод в его глазах пробирал до мурашек.
Руни и Льюис с самого утра помогали ему затопить баню. И, видимо, отвлеклись на что-то наши парнишки. Наверняка там, за забором, уже собралась стайка деревенских молодок.
От этой мысли мне стало не по себе. В душе зашевелилась ревность, запуская острые шипы в сердце. Выдохнув, ощутила металлический привкус на зубах, сама не заметила, как клыком поранила нижнюю губу.
Отвернувшись от окна, прошлась по комнате. Сдвинутые кровати собраны и застелены. Мужская одежда аккуратной стопочкой на сундуке. Подойдя к нему, подняла рубашку. Поднеся её к лицу, уткнулась носом в ткань. Аромат моего мужчины одурманивал. Для оборотней запахи значили очень много и играли в нашей жизни важную роль. И сейчас я просто не могла заставить положить на место косоворотку. Да, Вегарт носил одежду, больше подходящую для деревенского мужика, нежели для генерала высоких кровей.
— Мама, — по коридору пробежала Юниль и заглянула в комнату, — меня Смеша в гости зовет. У них собака щенков родила. Я посмотреть хочу. Можно?
Услышав про внука соседа, нахмурилась. Нет, я знала, что он пацан простой. Мамка — полукровка, чей отец и волка не чувствует, отец и вовсе из местной семьи крестьян — и причин не отпускать ее у меня не было, но я покачала головой.
— Прости, милая, но со двора ни на шаг. Скоро будет баня, и я искать тебя по всей деревне ненамеренна.
— Но мама! Я же в соседский дом. Туда и назад!
— Я сказала — нет, — обернувшись, строго взглянула на нее. — Ты не понимаешь, что взрослые говорят?
— Но, — она надула щёки, готовясь разреветься. И если раньше я бы отступила, то сейчас не то время. — Мама! Там щенки и все ребята их уже видели…
— Никуда они не денутся, потом глянешь…
— Они вырастут! — Она уперла руки в бока.
— Вот видишь, как хорошо, — я повторила её позу, — они вырастут, а ты всё не желаешь взрослеть и слышать, что тебе другие говорят. Со двора ни ногой. Прознаю, что ослушалась — возьму в руки хворостину.
— Ты только грозишься, — фыркнула она и побежала в сторону двери.
Я интуитивно сообразила, что сейчас начнет Вегартом крутить, и пошла следом. Интересно было узнать, что он ей скажет.
Открыла дверь в тот момент, когда юбка моей непослушной егозы уже за заворотом мелькнула. И точно, звук топора затих.
Ощутив злость, направилась во внутренний двор отстаивать свое право последнего слова. Если он ей сейчас разрешит — не стерплю!
— Но, папа, — долетело до меня, — там совсем маленькие щеночки. Они такие миленькие, я одним глазом взгляну и обратно. Всё равно я последняя в баню иду, когда она немного остынет. Ну, пожалуйста!
— Маму спрашивала? — послышался вопрос моего дракона.
Выйдя на тропинку, я остановилась за её спиной. Очень уж хотелось дослушать все аргументы дочери.
— Она не отпустила, велела сидеть во дворе, — Юниль произнесла это так жалобно, словно я её в погребе заперла.
— А раз мама сказала «нет», то чего ты ко мне пришла? — Вегарт понимающе взглянул на меня. — Или ты решила, что моё слово выше её?
— Нет, но иногда она бывает слишком строгой! — Юниль словно ощутила моё присутствие и обернулась. — Я никогда щенят не видела, а там аж трое!
— Ещё увидишь, — голос Вегарта стал суровым, — и запомни на будущее: маму нужно слушать во всем. Но если тебе так важно, то я не разрешаю тебе ни сегодня, ни завтра покидать пределы, очерченные нашим забором. Скучно тебе? Так займи себя делом. Бабушка ведра в баню носит. Руни и Льюис печь топят и дрова собирают. Я, сама видишь, чем занят. Мама сейчас обед пойдет готовить. А ты у нас какую пользу семье приносишь? Щенки никуда не денутся. Уедем из этой деревни, я тебе подарю собаку. Будет у тебя свой щенок, но пока делай, что велят. И если ослушаешься, Юниль, я буду крайне зол.
— Хворостина, да? — она тяжело вздохнула, давя на жалость. — Все смотрят щеночков, а мне хворостиной по попе. И это справедливость?!
Вегарт сжато улыбнулся.
— Моя мама — твоя бабушка — темная ведьма. Я ваши все уловки с детства выучил. Мне на совесть давить не нужно, Юниль. Не поможет. Марш в дом, взяла метлу и заняла себя делом. И что-то я не слышал, чтобы тебя хоть раз кто хворостиной приласкал. Так что я даже грозиться ей не стану. Но поверь, накажу так, что и прутику, гуляющему по твоему неуемному заду, рада будешь. Я всё сказал.
Всхлипнув, Юниль развернулась и пошла в дом. Ноги передвигала так медленно, будто её сверху чем-то тяжелым приложило. Вот и волочет она на своих плечах великую ношу. Артистка!
Подойдя к Вегарту, снова обернулась на плетущуюся к крыльцу дочь.
— Следи, чтобы не ускользнула. Они в этом возрасте пакостливые и непослушные. Особенно ведьмочки, — положив топор на пень, Вегарт обнял меня. — Парни знают, что её нужно держать в поле зрения, но всякое случиться может. Сосед этот оборотень? Единственный про кого местные нехотя, но рассказали.