И прямо у входа нос к носу столкнулся с Волконским, который тут же схватил меня за плечо.
– На ловца и зверь бежит, – радостно сообщил он мне. – Смолин, ты-то мне и нужен.
– У меня обед, – сразу сказал я. – Имею право.
Начальству, пусть даже и такому лояльному как Димка, все-таки лучше на дальних подступах объяснять, что ты не шлялся невесть где, а реализовывал свое законное право на отдых.
– Потом пообедаешь, – отмахнулся он от меня. – Пошли-пошли, время уходит. Я даже звонить тебе уже собирался.
– Куда это? – насторожился я. – В смысле – куда пошли?
– Клиент пришел, – засопел своим породистым носом Волконский. – У нас переговоры, и там должен присутствовать человек из вашего подразделения.
– Стоп-стоп, – помахал я пакетом, в котором постукивали все еще не оттаявшие стаканчики. – Холера с тем, что сотрудники отдела финансового мониторинга не могут принимать участие в подобных мероприятиях, поскольку подобное положением «цбшным» запрещено. Но это ладно, на это никто внимания не обращает давным-давно. Только почему я? Есть Кузнецова, она заместитель и сейчас обязанности ответственного сотрудника выполняет, пока начальница в отпуске. Вот ее и привлекай. Я-то тут с какого бока?
– Привлек бы, – проникновенно сказал Димка. – Но там клиент с чудинкой. Он из этих, знаешь...
И Волконский повертел пальцами в воздухе, давая мне понять, что все реально непросто.
– Тем более не пойду, – отказался я. – С «этими» я вообще ничего общего иметь не желаю. Это у операционистов выбора нет, кого обслуживать, такая у них судьба и таков их осознанный выбор. У меня он есть.
– Да нет, – засмеялся зампред. – Не о том речь. Клиент просто старой закалки. Мол, женщина и бизнес – вещи несовместимые, дела веду только с мужчинами, и так далее.
– А, старовер, – понял я. – Надо же, они встречаются еще.
Вообще-то у клиентов банка разные тараканы в головах ползают. Я слыхал и о тех, кто себе ячейку в депозитарии по фен-шую выбирал, и о тех, кто, бывало, часами конкретного операциониста ждал, считая его «фартовым», и даже о тех, кто дату получения кредита выбирал по лунному календарю, полагая, что ее определяют именно фазы луны, а не решение кредитного комитета. И вот такие, уверенные в том, что женщины в банковском бизнесе – это нонсенс, тоже не диковинка. Хотя за последние годы их стало поменьше, что уж там.
– Давай-давай, – поторопил меня Волконский. – Клиент «сладкий», денег у него как у дурака фантиков, и, если мы его упустим, с нас собственники потом шкуру сдерут. С живых.
Волшебное слово прозвучало. Тут замешаны собственники, пререкаться дальше смысла нет, надо идти. Если, не дай бог, переговоры закончатся не в нашу пользу, то вслед за этим немедленно начнутся поиски крайнего, того, кого на съедение владельцам банка отдадут. И этой откупной жертвой запросто могу оказаться я. Дескать – не пришел, не поддержал, и тем самым все сорвал. Тем более, что меня и не жалко – мелкая сошка, один из многих.
Хрен с ним, посижу, похлопаю глазами, поулыбаюсь.
– Где собрались? – уточнил я.
– Вторая «переговорка», – ответил мне он. – Пошли!
– Отнесу – и приду, – снова я помахал перед его носом пакетом. – Если я своим мороженое не отдам, то мне жизни до осени не будет. Клиенты приходят и уходят, а мне с ними еще невесть сколько под одним потолком проживать. Ну и пиджак одеть надо, визитки взять. Дим, я туда и обратно.
– Через две минуты чтобы был! – зампред потряс у моего носа пальцем, сверкнул очками и поспешно удалился.
Я его не подвел. Пусть и не через две, а через пять минут я вошел в переговорную, где, как выяснилось, собралось немало народа.
Предправ, оба зампреда, главбух, и сразу куча начальников отделов или их замов – все были здесь. Они сидели, подпирая плечами друг друга, и с почтением смотрели на высокого немолодого седоватого мужчину, который пил кофе, в свою очередь благожелательно поглядывая на них.
– А вот и Александр Смолин, – радостно сообщил клиенту Волконский. – Отдел финансового мониторинга.
– Так-так, – мужчина окинул меня взглядом. – Экий бравый молодец.
«Из военных никак?» – мелькнула у меня в голове мысль. А что? Запросто. Вон он, немолодой вроде, а фигура спортивная, поджарая. И лицо будто из гранита высечено. Как есть капитан боевого корабля или даже командир разведгруппы. В кино их именно такими и показывают.
Хотя – какая разница кто он такой? Мой номер шестнадцатый, отсидел тут положенное время и ушел.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Александр, – сказал ему я.
– Артем Сергеевич, – сжав мою ладонь, сообщил клиент, уставившись мне в глаза.
Последнее мне отчего-то не понравилось. Стало как-то неуютно. Я себя так в свое время в террариуме почувствовал, когда смотрел на среднеазиатских змей за стеклом. Вроде умом понимаешь, что ничего они тебе сделать не могут, стекло это непробиваемое и дырки тут нет, в которую они просочиться могут. Но все равно – не по себе как-то. Мало ли?
Кстати – до сих пор помню, как у меня все внутри оборвалось, когда одна из этих змей, до того спокойно лежавшая и не обращающая на меня никакого внимания, внезапно развернулась как пружина, и ударила головой в стекло аккурат в то место, где стоял я. С чего, почему, зачем она это сделала – понятия не имею. Но если бы не стекло, то мутный яд, который каплями стекал по нему вниз с того места, куда ударили клыки стремительной гадины, достался бы мне.
Вот и сейчас я ощутил себя так же, мне даже показалось, что в воздухе пронесся гнилостный змеиный запах.
Впрочем, это ощущение мелькнуло и пропало, словно его не было.
А дядька оказался очень даже неплохой, с юмором и точно знающий, чего ему от нас надо. Он крайне точно формулировал свои пожелания, обходясь без размытых фраз, внимательно выслушивал собеседников и задавал правильные вопросы по существу дела.
Что до меня – я в этом разговоре практически не участвовал, обойдясь парой реплик в тот момент, когда речь зашла на тему: «стучать – не стучать». Двух мнений быть не могло – стучать, но поскольку предполагаемая деятельность нашего потенциального клиента выглядела «чистой», по крайней мере, сейчас и на словах, то и проблемам взяться было неоткуда.
К концу мероприятия я даже почувствовал к этому человеку симпатию. Он достаточно быстро выяснил все его интересующее, а после заявил предправу:
– В принципе все, дальше пусть пока работают юристы. Открытие счета и все остальное нашего общего непосредственного участия не требует, за исключением нескольких подписей. Я так думаю, пусть ваши сотрудники идут себе, а мы с вами еще поговорим о тарифах, ставках и льготах для крупных клиентов.
– Сдается мне – выгорела сделка, – радостно прошептал нам Волконский, как только вышел из кабинета.
– Правда, я так и не понял – накой мы там были нужны, – заметил Винокуров, представлявший казначейство. – Ладно – валютчики, кредитники, операционный. Наше-то хозяйство здесь с какого бока? Или вон Сашкино?
– Да-да, – поддакнул я, таращась в экран телефона.
На нем красовалась свеженькая фотография Федотовой и Денисенковой, пришедшая мне по «вотсапу». На ней они достаточно эротично вдвоем облизывали одно мороженое. Мое мороженое! Это следовало из пояснительной фразы, приложенной к фотке и гласившей: «Мы спасли твое мороженко от таяния. Мы молодцы, а ты теперь нам должен».
– Не бубни, – сдвинул брови Волконский. – Тебя отпустили – вот и иди себе на рабочее место. И все остальные тоже могут последовать его примеру. Идите, идите, солнце еще высоко.
С последним было поспорить трудно – солнце было еше высоко и жарило нещадно. Да и вечером, когда оно начало крениться к закату, зной все равно не спал.
Из метро я вывалился мокрый, как мышь, и единственное, что успокаивало, так это то, что остальные пассажиры выглядели не лучше. Вообще-то метрополитен закупает новые комфортные вагоны с кондиционерами, но их пока меньше, чем старых составов, в которых и вентиляция-то работает через раз. В смысле – в одном вагоне работает, в другом – нет. Следовательно – пассажиры из первого вагона более-менее в нем дышать могут, а те, кто попал во второй, проверяют себя на выживаемость и сопротивляемость недружелюбной окружающей среде. А если в такой вагон еще и бомж зайдет, то там «Фактор страха» начнется.
Если честно – эта поездка меня окончательно добила, исчерпав последние силы. Через парк я уже не шел, а тащился, несмотря на то, что в нем было более-менее прохладно, и приятный ветерок освежал мою спину. Не было у меня уже сил этому радоваться. И думать тоже о чем-либо сил не было. Одно желание было – в душ сходить и после этого спать лечь. Хрен с ним, что время детское.
И именно из-за такого состояния я не сразу услышал, как меня окликнул человек, сидящий на скамейке. Просто пропустил его слова мимо ушей. И среагировал только тогда, когда он снова назвал мою фамилию, только уже громче.
Глава двадцать вторая
– Ты Смолин? – переспросил у меня средних лет мужчина, привстав со скамейки и взглянув на экран смартфона.
Был он невысок, но при этом крепко сложен, я бы сказал – поджар. И еще от него за километр пахло криминалом, эту публику я ни с кем не спутаю, благо вырос в спальном районе. Да вон, собственно, и «партаки». На правой руке, на безымянном пальце, перстень с белой полосой в центре и короной сверху, если память мне не изменяет, это означает что «малолетка» товарищем была пройдена борзо. А по соседству еше и черно-белый ромб, что означает «Бей актив». Дополнял картину шрам на щеке, явно ножом кто-то хорошо поработал.
От меня-то этому красавцу чего надо? Я к той жизни никаким краем.
– Положим, – насторожился я. – А чего надо?
– Поговорить, – мужчина подошел ко мне. – Тема есть.
– Не припоминаю, чтобы мы были знакомы, – резко ответил я.
Вся вялость, которая накопилась во мне за этот долгий и жаркий день, слетела с меня, как шелуха с луковицы. Рефлексы есть рефлексы. Просто вся эта ситуация напомнила мне годы юности, приблизительно так же в свое время пацаны из соседнего, недружественного нам, седьмого микрорайона начинали «заводки», как правило, связанные с тем, что кто-то из наших «заклеил» девчулю из их охотничьих угодий. Финал всегда был один – мордобой различной степени тяжести.