Резкий вираж в вертикальной плоскости, переворот. Зелёнобурая масса остаётся справа, потом опрокидывается, повисает на миг над головой. «Стрекоза» не отстаёт – как бы стрелять не начала.
Ещё один переворот, кокон скользит к зелёной кудрявой поверхности, с хрустом вламывается в кустарник, покрывающий макушку островка, проделывает в нём недлинную просеку и замирает.
Рывок – крышка кокона отлетает в сторону и Чо выкидывается наружу, сжимая в ладони заранее припасённый нож.
«…лишь бы проклятая наездница не заметила! Тогда она точно не пожалеет времени, сделает несколько заходов, окатит смертоносным дождём капелек «живой ртути»…»
Стало темнее – сразу, вдруг, будто солнце внезапно закрыла чёрная дождевая туча. Чо инстинктивно вскинула голову – из бездонного, с редкими перистыми облачками, неба, на неё, на покинутый кокон, на медленно всплывающий островок, спускалось нечто. Огромное, вытянутое цилиндрическое тулово, словно обломанное с одного конца, из широченной, во всё необъятное тулово, прорехи, свисают то ли пучки канатов, то ли неопрятные куски материи, торчат решётчатые, словно ажурные «кости» летучего кита.
Чо заметалась, словно мошка, оказавшаяся на наковальне, под неумолимо падающим кузнечным молотом. Махина приближалась, и девушка увидела, как на фоне пятнистой серо-зелёной обшивки мелькнула «стрекоза» Л'Тисс – мелькнула, зацепилась за гиганта левой парой перепонок, и вместе с ним обрушилась на Летучий остров.
Теллус. Недалеко от Побережья. Летучий остров
События понеслись, как пришпоренные. Только что – толчок под пятки, Пётр Иванович падает на колени, обнимая чахлый ствол пальмы и с ужасом наблюдает, как перекашивается горизонт, как уходит вниз океанская гладь. И мерзкий визг множества ходовых перепонок – откуда-то сбоку и снизу, будто под всплывающим островком пронеслась целая эскадрилья флапперов-перехватчиков, и…
Оно падало из пустого, в истаивающих перьях облаков, выцветшего от летней жары, неба – громадное, ребристое, с огромным, разлапистым, с белой окантовкой, имперским крестом на выпуклом боку.
Секретный военный дирижабль? Пассажирский лайнер последней конструкции? Вздор, вздор – владелец «И. Г. Нойез-Онега Газдихтештофф» был в курсе всех воздухоплавательных новинок – недаром он поставлял материалы для их строительства. Громадный, размером не уступающий любому флюгцайтрейгеру, только не катамаранного, а однокорпусного типа, без посадочных полос, перекрещивающихся поверх корпусов, и многоэтажной площадки между ними. Полное ощущение, что «чужак» состоит из одних только емкостей с мета-газом. Где надстройки, боковые мостики, орудийные и ракетные платформы, подвесные гондолы, наконец? Впрочем, одна, вроде, имеется – впереди, ближе к заострённой носовой оконечности. Но она совсем крошечная – такая не вместит и двух дюжин человек, тогда как даже на патрульном корвете экипаж не меньше полусотни.
И дымовых труб что-то не видно, и не тянется за кораблём быстро истаивающий шлейф дыма от сгоревших топливных брикетов. Да и ходовых перепонок что-то не видать – вместо них за ублюдочной гондолой лениво перемалывают воздух огромные архаичные пропеллеры – такие он видел разве что, в книжках по истории аэронавтики.
А это что? Громадина беспомощно разворачивается по ветру, наползая на медленно всплывающий островок, и взору герра Огнищеффа открывается картина разрушений. Он оказался прав – корпус летучей громадины действительно целиком заполнен газовыми мешками – и это отлично видно, поскольку кормовая часть попросту отсутствует. В торчащих наружу перекрученных фермах застряла какая-то нелепая каракатица – ни дать, ни взять, разбитый вдребезги флаппер, снабжённый зачем-то нелепо-огромными этажерчатыми перепонками. И перепонки эти тоже переломаны, висят, запутавшись в паутине тросовых растяжек…
По ушам снова ударил визг ходовых перепонок, над головой мелькнуло что-то стремительное – и врезалось в густые заросли на противоположном конце острова. «Грунт» под ногами дрогнул, но Пётр Иванович устоял – он не отрывал взгляда от нелепого гиганта, неотвратимо наползающего на островок. Уже видны согнутые, смятые металлические конструкции, составляющие его каркас, бессильно обвисшие газовые мешки. А вот фиолетовых сполохов гальванической накачки мета-газа нет – значит, системы корабля безнадёжно мертвы.
Зато хорошо виден коробчатый корпус флаппера, украшенный с незнакомой эмблемой в виде сине-бело-красной розетки и большими цифрами на вертикальном руле. Чудовище падает на островок сверху-сбоку – или это островок в своём слепом беге поднимается ему навстречу?
Какая разница? Как говаривал за картами один его старинный приятель: «что совой об пень, что пнём об сову». Помнится, Пётр Иванович не раз собирался спросить, откуда он взял такое странное присловье – да так и не спросил.
Герр Огнищефф инстинктивно вжался спиной в переплетение корней, как будто это могло спасти от надвигающейся громадины.
Двести футов… сто пятьдесят… сто.
Внутренности исковерканного воздушного корабля нависли над ним, заслоняя небо. Какая из ажурных ферм угодит туда, где копошится, пытаясь найти хоть какое-то убежище жалкая человеческая букашка?
Семьдесят сфутов… пятьдесят… тридцать…
Мир встаёт на дыбы. Словно взбесившийся великан встряхивает островок, отрывает упитанную тушку Петра Ивановича от спасительной пальмы, встряхивает и небрежно швыряет в пустоту.
Удар по голове.
Тьма.
Часть втораяМятеж
Глава I
Теллус. Недалеко от Побережья. Плавучие острова
Гардемарин имперского Воздухоплавательного Корпуса Алекс Веденски второй час скучал в приёмной. Время текло невыносимо медленно – будто тягучие смоляные капли набухали, росли, отрывались и медленно, будто во сне, хлюпались в чёрную, неправильной формы лужу. Лужа – это был он, Алекс, вернее, та каша, что заполняла несчастную гардемаринскую голову…
После стремительного водопада событий, завершившего рейс «Династии» – знакомство с попутчиком-магистром, налёт инрийских инсектов, залитая кровью артиллерийская площадка, очаровательная незнакомка, крутящая ручку митральезы – последовала не менее головокружительная развязка, явление таинственного Тусклого шара, насчёт которого гардемарин так ничего и не понял, несмотря на терпеливые объяснения попутчика.
После того, как стихли тревожные ревуны, «Династия» около получаса шла над океаном, постепенно теряя высоту (не больно-то помогла их возня с пробитыми баллонами) пока не возникла на горизонте россыпь Плавучих островов. На самом большом из них расположилась временная база Второго Воздушного Флота Империи. Джунгли вокруг посадочного поля вырублены. Две трети острова – ровное поле, покрытое временными эллингами, коробками пакгаузов, и утыканное решётчатыми вышками причальных мачт.
Алекс убивал время, рассматривая эту картину, пока лайнер неспешно снижался, заходя на самую высокую из причальных мачт. Этому занятию он предавался в сугубом одиночестве. Фламберг в каюте не задержался: сменив рабочий комбинезон на прежний щегольской наряд, он сложил в саквояж гогглы с «астролябией» – и растворился в коридорах пассажирской палубы, вручив напоследок гардемарину свою визитку. Робкое «да ведь вы уже давали…» было проигнорировано.
После загадочного обморока Фламберга и его рассказов о таинственном Тусклом Шаре, Алекс пребывал в раздёрганных чувствах. Честно говоря, он не принял эту историю всерьёз – мало ли какими выдумками пичкают высоколобые адепты ТриЭс доверчивых дилетантов? Вряд ли в этом плане они так уж отличаются от воздухоплавателей, обожающих потчевать обывателей невероятными историями о приключениях в воздушном океане!
Пессимизма добавляло и исчезновение очаровательной спутницы.
– Елена, торопливо извинившись, упорхнула искать дуэнью и спешно приводить себя в порядок перед появлением «на берегу». Умом Алекс всё понимал – в самом деле, не может ведь девушка из аристократической семьи показаться на людях в замызганном комбинезоне – и клял себя за то, что не решился попросить позволения разыскать её позже.
«Династия» отшвартовалась у самой высокой причальной мачты – немного в военном флоте найдётся кораблей, способным сравниться размерами с лучшим лайнером «Западных воздушных линий»! Разве что двухкорпусные флюгцайтрейгеры, на каждом из которых базируется три десятка перехватчиков-«ос» и тяжёлых ударных «кальмаров». Вот, кстати, один из них, «Фридрих дер Гроссе» – его как заводят в собранный из гофрированных металлических панелей эллинг.
У трапа Алекс распрощался с Еленой и Фламбергом. В ответ на вопрос «чем намерены теперь заняться?», он сделал суровомногозначительное лицо, загадочно промолчал и пообещал разыскать бывших попутчиков – должные же их разместить в какой-нибудь приличной гостинице? Да, конечно, Плавучий остров – это не воздушный порт Туманной Гавани, но Флот обязательно позаботится о попавших в неприятную историю пассажирах и обеспечит им сносные условия существования.
Гардемарин шагал вдоль бесконечной стены из гофрированного железа. В конце, в углу полётного поля высилась вспомогательная причальная мачта; на ней гигантским флюгером болтался патрульный корвет. Наземная команда как раз закончила подавать буксирные концы с него на дампфваген-буксировщик, и тот тарахтел, перхая прозрачными струйками пара. Десятка два матросов в зелёных форменках береговой охраны толпились возле вспомогательных тросов – когда дампфваген потянет корвет в сторону малых эллингов, на другой стороне поля, им придётся удерживать корабль, не позволяя воздушным потокам, гуляющим над полем, мотать его, как шарик на привязи. Малые эллинги нельзя развернуть навстречу ветру, чтобы корабль не прижимался к стенке проёма, когда его заводят внутрь. Таких поворотных громадин на Плавучем острове вообще нет – всё здесь временно, всё сшито на живую нитку…