– Вира помалу!
Платформа дрогнула, оторвалась от грунта и поплыла, покачиваясь под скрип тросов, вверх, к распахнутому люку.
Служба продолжалась.
Часть третьяЛЕТУЧИЙ ОСТРОВ
Глава I
Теллус, над Восточным океаном. Летучий остров
Фон Зеггерс опустил секстан. Проку от прибора не было никакого – как, впрочем, и от прочего навигационного оборудования, уцелевшего после падения L-32. Только магнитный компас выдавал более-менее уверенно одно и то же направления, которое условились считать севером. Что касается всего остального – какой от него прок без карт и астрономических таблиц, указывающих высоты светил над горизонтом?
И, тем не менее, капитан раз за разом аккуратно извлекал прибор из футляра и ровно в полдень (по бортовому хронометру, настроенному ещё на базе в Нордхольце) брал высоту здешнего солнца. Зачем? А просто так. Чтобы иметь хоть какую-то опору в незнакомом, насквозь чужом мире. И потом – надо же вносить что-то в бортовой журнал?
«…12.00 по Гринвичу. Облака перистые, редкие. Высота, согласно показаниям альтиметра – 11 250 футов. Расход топлива и масла отсутствует Согласно произведённым навигационным измерениям, широта соответствует… Предположительно, местоположение – в нескольких сотнях севернее Северного Тропика…»
В том, что касалось местоположения, фон Зеггерсу приходилось полагаться на слова Огнищеффа – а тот уверяет, что Летучий остров, скорее всего, уже недалеко от местного «Тропика Рака», за которым начинаются околоэкваториальные области. Примерно о том же твердит и малютка Чо, указывая на незнакомые созвездия и пересыпая свою речь маловразумительными японскими названиями: «Бо-сюку», «Хокухо-ситисюку», «Гю-сюку»…
– Ну как, герр, капитан, далеко ещё до британского побережья?
Фельтке. И снова со своими навязшими в зубах шуточками. Право слово, лучше бы они сейчас подлетали к Гарвичу, навстречу зениткам, прожекторам и ночным истребителям Королевских Воздушных Сил.
– Постучаться – рука отвалится? – недовольно буркнул фон Зеггерс. С тех пор, как он отгородил носовую часть гондолы куском ткани от обшивки на лёгкой алюминиевой раме и назвал полученное пространство своим кабинетом, прочие члены экипажа не злоупотребляли внезапными визитами. Признавали, хотя и не без некоторой иронии, за командиром право на уединение
– Может, мне ещё и у секретарши записаться? – съязвил старший механик. – Так вы только скажите, герр главный начальник, я готов. Орднунг!
– Ну, ладно, Ганс, говори, с чем пожаловал?
Это был сигнал – можно переходить на неформальное общение. В конце концов, фон Зеггерс и Фнльтке дружили с тех самых пор, когда Фердинанд фон Цеппелин основал свою «Luftschiffbau-Zeppelin, GmbH». Сам Ганс к тому моменту уже долго работал с неутомимым графом, и даже участвовал в испытании его первенца LZ1 в 1900-м году на Боденском озере.
– Сегодня работали семь часов. – начал доклад старший механик. – Вышли практически все, кроме вахтенных, да обер-маат Штойфель вывихнул вчера руку, я его отправил на камбуз. Обшивки снято…
И стал называть цифры.
Фон Зеггерс заносил их в журнал и механически кивал. Снимать обшивку цеппелина и демонтировать огромные газовые мешки, висящие внутри корпуса, было решено после того, как они стали свидетелями воздушной баталии. И, хотя и Огнищефф, и маленькая японочка Чо в один голос заверяли, что Летучие острова движутся футов на тысячу выше средней высоты полёта местных воздушных кораблей, капитан рисковать не хотел. Средняя – на то она и средняя; а вдруг кто-нибудь заберётся повыше? И тогда обгрызенная сигара цеппелина не сможет не привлечь их внимания. К тому же, ветра: здесь, на высоте, они довольно сильные, и потихоньку, день за днём, раздирают тонкую ткань обшивки и ещё более деликатный бодрюш газовых мешков на клочки.
Задача была поставлена ясная: сначала снять обшивку и газовые мешки, потом взяться за тросовые растяжки и под конец – расклепать хотя бы верхнюю часть каркаса. Хотя Чо уверяла, что в этом как раз особой надобности нет: она предложила пустить по ферменным конструкциям быстрорастущую разновидность местного плюща, уверяя, что вскорости он покроет металл целиком. Фельтке распорядился попробовать – и убедился, что девчонка ничуть не преувеличивает. Освобождённая от обшивки и газовых мешков часть конструкции на глазах превращалась в подобие гигантской садовой беседки, обильно перевитой диким виноградом.
Работы было, конечно, было невпроворот, и под вечер все члены команды, включая его самого, едва ноги таскали. Обшивку срезали с креплений гигантскими полотнищами, сворачивали в длиннющие рулоны и складировали внутри корпуса. Подобным же образом поступали и с газовыми мешками, только Фельтке категорически запретил их резать – приходилось снимать и укладывать их целиком. Впрочем, бодрюш, особый материал из проклеенных коровьих кишок, не был особо тяжёлым, и работа спорилась.
Заодно, усмехнулся про себя фон Зеггерс, решался вопрос скуки и безделья. Германская дисциплина – германской дисциплиной, а двадцать с лишним мужиков в замкнутом пространстве, да ещё и когда нечем занять руки и мозги – вот тут-то и жди беды. В этом смысле работы по разборке корпуса L-32 пришлись весьма кстати, и то, что ей конца-края не видно, было капитану только на руку.
Лишь бы не появились непрошеные гости. На этот случай, капитан запретил демонтировать уцелевшие огневые точки на «хребте» цеппелина – исправность крупнокалиберных «Шпандау» старательно поддерживали и даже несколько раз проводили учения. Остальные пулемёты, те, что раньше стояли в гондоле, он приказал расположить по периметру острова, в специально оборудованных гнёздах, и перенёс туда часть боезапаса. Лишним не будет, особенно с учётом того, что, сели верить Огнищеффу, баллистика их «машингеверов» давала сто очков вперёд местным митральезам.
Дай Бог, проверять это не придётся… во всяком случае – не сейчас.
– Хорошо, Ганс. – фон Зеггерс закрыл журнал. – Завтра с утра отрядишь восемь человек за хворостом и на сбор грибов. Крабов и креветок, вроде, пока довольно, а вот грибы заканчиваются, кок жаловался. У тебя всё?
– Я тут немного помозговал. – Фельтке выудил из-за пазухи сложенный в несколько раз лист бумаги. – Надо же нам как-то выбираться отсюда? Вот, глянь, Людвиг, что у меня нарисовалось.
Капитан расчистил алюминиевый прокладочный столик (бывшая территория штурмана Франца Зелински), сдвинув в бок грязную тарелку и стакан. Про себя подумалось, что неудобно получилось: надо бы поддерживать в кабинете надлежащий порядок.
«…или это забота денщика? Которого, впрочем, всё равно нет…»
– Ну, давай, показывай.
Фельтке развернул лист – это оказался грубый чертёж аппарата, более всего напоминающего мягкие дирижабли зари воздухоплавания, вроде творений французов Жиффара и Мёнье. Разве что – баллон не имел строгой веретенообразной формы, напоминая, скорее, неравномерно набитый соломой матрац.
– Жёсткой конструкции нам не построить – принялся пояснять старший механик. – Нет, ферменных конструкций в достатке, а вот нормальных инструментов и крепежа, чтобы смонтировать каркас, нам взять, к сожалению, неоткуда. Я и подумал: срежем кусок мостика, сделаем из него киль будущего корабля. Обшивку выкроим из нашей, там материала на десяток таких хватит. А внутрь поместим два малых газовых мешка из носовой части – они как раз подойдут по размерам. Геометрия, конечно, совсем другая, ну так не до жиру…
– А двигатели?
– Оба «Майбаха» в порядке. Я собираюсь поставить один в корме и развести ременные трансмиссии на пару пропеллеров – так маневренность будет получше. Топливо есть. Из плоскостей «Шорта» соорудим рули высоты и направления. Чо уверяет: если спуститься пониже хотя бы футов на тысячу, то можно поймать воздушное течение, идущее к северу. Если удастся его оседлать – можно будет дрейфовать в сторону материка, лишь изредка включая двигатели. Остаётся вопрос с запасом воды и продовольствия – ну, тут придётся ужаться, сколь возможно.
– Верю. – кивнул фон Зеггерс. Не то, чтобы его, сразу, захватил проект старшего механика, но увиденного было довольно, чтобы понять: сделает. Недаром Фельтке считался лучшим «технарём» эскадры воздушных кораблей, в состав которой входил их L-32.
– Остаётся главный вопрос – где ты собираешься взять газ?
– А вот здесь. – Фельтке потопал башмаком по гулкому полу гондолы. – Прямо у нас под ногами, Людвиг. Мы с тобой стоим на чёрт знает скольких галлонах превосходного лёгкого газа, который, к тому же, не горит и не взрывается. Надо только придумать понять, как извлечь его оттуда.
– И как?
Несложно было догадаться, что задумал стармех: любой из воздухоплавателей, составлявших экипаж L-32, хоть раз, да задумывался о том, что Летучий островок, на который их занесла нелёгкая, является, по сути, гигантским мешком с летучим газом. Правда – обладающим довольно необычными свойствами.
– Спрашиваешь, как? – Фельтке состроил многозначительную физиономию. – А вот это и есть самое интересное. Понимаешь, я тут подумал: а на кой нам, в сущности, вот это?
И показал на газовые мешки, обозначенные на чертеже.
Над Восточным океаном. Экспедиционное судно «Кримхильда»
Круглое в поперечнике помещение, заканчивалось остроконечным прозрачным колпаком в частом латунном переплёте – типичная штурманская рубка в носу воздушных кораблей. Нижний сегмент прикрывал дырчатый металлический трап, по которому при желании можно было добраться до заострённой оконечности и даже высунуть голову наружу, откинув небольшой застеклённый лючок. Или свеситься вниз, обозревая проплывающую в шести тысячах футов под кораблём бесконечную водную гладь.
С правой стороны громоздилась деревянная, с медной отделкой, панель, вся усаженная круглыми, дугообразными, вытянутыми и прочими шкалами – приборы, необходимые любому навигатору. С другой стороны – штурманский прокладочный столик с обязательным ворохом карт, готовальней и россыпью карандашей. Знакомый Алексу саквояж стоял тут же, на дырчатом металлическом табурете. Тут же, поверх карт пристроилась, блестя полированной бронзой, «астролябия», и голубой сгусток в центре прибора отбрасывал на бу