– Что ж, подобное любопытство похвально. Только умоляю вас, молодые люди, осторожнее – оказывается, этот летучий клочок суши ещё способен преподнести неприятные сюрпризы. Вот, послушайте, капитана…
– Так и есть, герр профессор. – прогудел подошедший фон Зеггерс. – В голову не возьму, как это я упустил насчёт беглой инри? Запамятовал, вероятно – с того первого дня, когда мы её изловили, а потом упустили, столько всего произошло! Признаться, мы о ней и думать забыли – решили, что сорвалась, ненароком, вниз и погибла.
– С наездниками-инри «ненароком», как вы изволили выразиться, герр капитан, ничего не случается. Это настоящие машины убийства, одинаково опасные, что в небе, что на земле. Они прекрасно владеют любыми видами оружия и, кроме того, отлично разбираются в нюансах Третьей Силы. Да что там: любой наездник знает о ТриЭс куда больше, чем я и прочие выпускники Гросс-Ложи. С вашей стороны, герр капитан, было весьма опрометчиво скрыть такую важную информацию.
– Да я и не думал ничего скрывать! – вид у пруссака был смущённый. – Говорю же: как из головы вылетело, что у меня, что у прочих членов экипажа. Не заговори фон Арним о пленных инри – нипочём бы не вспомнил!
После обеда, уже в курительной комнате, капитан «Кримхильды» стал рассказывать своём опыте боёв с инри – и, в частности, упомянул о пленниках. Но, стоило ему только начать, как фон Зеггерс умолк, выпучив глаза, хлопнул себя по лбу, и совершенно не аристократически выругался. Тут-то и всплыла история о невесть как попавшей на островок наезднице, об истории с захватом Огнищева и последующем бегстве инри.
– Сегодня мы завершаем разгрузку, – подвёл итог беседы Фламберг, – и надо будет прочесать островок, включая и лазы между газовыми гроздями. Раз уж мы устанавливаем здесь разведывательную станцию, то нельзя оставлять им подобное наследство.
– Всё ясно, егоза? – профессор строго посмотрел на дочь. – Чтобы и в мыслях не было полезть вниз!
– Что вы, папенька! – по-русски защебетала Елена. – У меня и в мыслях ничего подобного не было! Мы только обойдём остров по контуру, спустимся немного по мосткам, которые они тут устроили – и сразу назад!
– Ну, если только. – профессор кивнул. – Мичман, умоляю вас, проследите! Мы с герром капитаном и магистром сейчас спускаемся вниз, надо обсудить, как получше запрятать следы нашей деятельности. Так что, не позже, чем через полтора часа хотел бы увидеть вас обоих!
– Так точно, герр Смольски! – отозвался Алекс. Елена украдкой, чтобы не видел отец, скорчила хитрую рожицу и подмигнула спутнику.
На приготовления к прогулке у Елены ушло не меньше сорока минут, половина времени, отведённого отцом. Когда она возникла в дверях своей каюты, Алекс едва сдержал возглас восхищения и удивления. Ни кружевных перчаток, ни воздушного платья с оборками: краги, бриджи в обтяжку, высоченные сапоги на шнуровках, выгодно обрисовывающие стройные ножки владелицы. Туго затянутый кожаный жилет с ремнями и массивными медными застёжками поверх снежно-белой блузы, расстёгнутой ниже, чем это подобает благовоспитанным барышням – если бы дуэнья, с которой Елена путешествовала на «Династии», увидела нечто подобное, её наверняка хватил бы удар. Костюм дополнял широкий боевой пояс с какими-то чехольчиками и подсумками, краги с раструбами до локтей и кожаный шлем со сдвинутыми на лоб очками-консервами. Ни дать, ни взять – отчаянная девица-воздухоплаватель из фривольной оперетки, виденной Алексом в Столице в бытность гардемарином. Творец-Создатель, да ведь это было всего полтора месяца назад! А, кажется, будто прошли годы…
– Ну что, мой рыцарь, пойдёмте? Она поправила на бедре замшевую кобуру с «пепербоксом». А вы, я вижу, не сочли нужным нормально вооружиться?
Если нужно, возьму в нижней рубке. – беспечно ответил молодой человек. Меньше всего ему сейчас хотелось думать об оружии. – Да и вздор, что нам может угрожать? Думаю, капитан цеппелина прав, эта инри давно погибла. Иначе – почему она до сих пор не объявилась? Уж кто-нибудь, да должен был её заметить.
– Не хотите брать оружие – ваше дело. – девушка состроила недовольную гримаску. – Пойдёмте скорее, сколько можно копаться!
И побежала к трапу, ведущему внутрь корпуса «Кримхильды».
«…это я, оказывается, копаюсь! Справедливость, где ты?…»
– Зачем тут эти сабли?
Девушка провела пальцем по составленным в ряд клинкам. Металл отозвался лёгким звоном.
– Это не сабли, а кортики, или абордажные тесаки. – поправил Алекс. – Абордаж в воздухе – излюбленный боевой приём инри.
Они задержались на одной из площадок в недрах корпуса «Кримхильды». Над головой маячил открытый люк, а вниз, к мостику, убегала серебристая лесенка. Справа и слева громоздились бледнозелёные газовые мешки – время от времени в их недрах полыхали гальванические разряды, и тогда по коже пробегали тысячи крошечных ядовитых мурашей.
– Обычно инри атакуют воздушный корабль сверху – у них для этого есть даже что-то типа планёров, буксируемых «вивернами». Падает такой на хребет воздушного корабля или, скажем, на полётную палубу флюгцайтраггера, из него высыпает десятка полтора головорезов – и ну кромсать всех подряд. А когда расчистят верхнюю палубу – вспарывают обшивку и пробиваются по растяжкам и мосткам вниз, к ходовым и штурманским гондолам. Матросам, несущим службу внутри корпуса, неудобно всё время таскать при себе абордажное оружие, вот его и составляют в пирамиды на площадках – чтобы всегда было под рукой.
Девушка ещё раз провела ноготком по лезвиям кортиков и выхватила один из них.
– А ну-ка, попробуем, куда вы годитесь, мичман! Извольте защищаться.
И приняла боевую стойку, на взгляд Алекса – вполне грамотно.
– Ну? Неужели вы струсите?
В глазах её прыгали, кувыркались весёлые чёртики.
Он отвесил дурашливый поклон, вытащил из пирамиды кортик – в точности как тот, что выдали ему с прочим мичманским имуществом. Но не успел принять защитную позицию, как Елена пошла в атаку. Прямой колющий в грудь Алекс парировал поворотом гарды внутрь, но ожидаемого лязга соприкоснувшихся клинков не последовало – это оказался финт. Остриё скользнуло под запястьем и девица, сделав короткий выпад с уходом в сторону, обозначила укол – под локоть, в правый бок, чуть выше пояса.
Точно в печень, с удивлением осознал Алекс. Сражайся они всерьёз – он уже корчился бы в предсмертных судорогах.
– Туше! – мичман шагнул назад и вскинул оружие в приветствии. – Где вы научились так фехтовать, фройляйн?
– В столице я брала уроки у лучшего фехтмейстера, обучающего Чёрных гусар! – похвасталась девушка. – Так что – сдавайтесь, пока не поздно!
– И не подумаю! – мичман состроил грозную мину. – Все эти примы-терции-рипосты-реприманды – не более, чем танец, игра. Во время абордажа не до фехтования, тут надо рубить наотмашь!
– Ах, вот как? – глаза Елены недобро сощурились. – Рубить, говорите?
И легко вспорхнула на леер. Тот качнулся под её весом и девушка, чтобы не потерять равновесия, схватилась за проволочную растяжку – они во множестве перекрещивались у них над головами. площадкой. Ухватилась, оттолкнулась – и, словно цирковой акробат, перелетела на противоположную сторону площадки. Лезвие кортика при этом свистнуло у мичмана над самой макушкой, и он едва успел присесть – ещё чуть-чуть и можно было бы лишиться изрядного куска скальпа.
– Защищайтесь, презренный трус!
На этот раз обрушила клинок сверху вниз, без всяких фехтовальных изысков. Но, стоило Алексу вскинуть кортик над головой, чтобы принять удар – рука, сжимающая растяжку, соскользнула, и Елена, изящно изогнувшись – слишком изящно, чтобы это могло быть случайностью! – упала прямо в объятия партнёра. Кортики загремели по помосту. Тонкие руки обвились вокруг шеи мичмана, пряди волос, выбившиеся из-под кожаного шлема, обдал его запахом чего-то неуловимо сладкого, цветочного. Он покачнулся, устояв всё же на ногах – и тут горячие губы скользнули по щеке, нашли его рот, требовательные, настойчивые…
Поцелуй длился вечность. А когда закончился – Алекс обнаружил, что стоит, опершись на леер и смотрит, как Елена приводит в порядок растрёпанную причёску. В голове у молодого человека шумело.
Он шагнул к ней – обнять, сгрести в охапку, унести подальше отсюда, подальше от всего.
– Но-но, мичман, придите в себя! – Елена шутливо стукнула его по кончикам пальцев. – Хотите погубить мою репутацию? А что, если нас кто-нибудь увидит?
Чёртики из её глаз никуда не делись – наоборот, веселились и скакали вовсю.
– И вообще, мы с вами, кажется, куда-то собирались?
– Кхм. – наваждение рассеялось. – Но, фройляйн, Елена, кто же нас здесь увидит? По расписанию стояночной вахты пост только возле подъёмника, один фалрепный.
– А кто, по-вашему? – она ткнула рукой в сторону мостика. – Тоже фалрепные?
Алекс посмотрел туда, куда указывала ручка в замшевой перчатке. По длинному, от кормы до носа «Кримхильды», килевому мостику, футах в десяти ниже их площадки, торопились куда-то две фигуры. Одна – лёгкая, стремительная, вторая – массивная, навьюченная то ли заплечными мешками, то ли ранцами. Алекс пригляделся.
«…Женщина? Но откуда? На японку, которую пригрели германские воздухоплаватели, незнакомка не похожа – она гораздо выше, да и движется совсем иначе. Как…
…как инри?…»
Он подхватил кортик.
– Скорее, вниз, фройляйн!
Елену уговаривать не пришлось. Вслед за Алексом она ловко съехала вниз по поручням трапа – и испуганно ойкнула, бросив взгляд в сторону площадки подъёмника.
«…Труп? Вахтенный матрос? Несомненно…»
– Это те двое его убили! – глаза у неё было огромные, испуганные.
– Что вы встали столбом? Надо их поймать, скорее!
– Поднимайтесь наверх, фройляйн, и сообщите о том, что случилось! А я – за ними.
И повернулся, намереваясь кинуться вслед за чужаками. Их фигуры едва-едва угадывались в тусклых сполохах газовых мешков. Вот первая схватилась за ступени трапа и ловко полезла наверх. Вторая последовала за ней, медленно, неуклюже.