Я глянула на Диора, надеясь на то, что он как-то объяснит поселянам мое появление и пресечет дурацкие догадки, но он продолжал молчать, застыв каменным изваянием. Я спряталась за его широкую спину, чтобы хоть таким образом укрыться от взглядов, и потупилась, желая, чтобы мы поскорее убрались отсюда.
Появление старосты заставило умолкнуть досужих сплетников, а меня облегченно выдохнуть. Совершенно лысый мужик, коренастый и крепкий, с окладистой длинной бородой с нитями седины в ней, почтительно поприветствовал Воина. В наступившей тишине отчетливо послышался спокойный голос Диора, швырнувшего под ноги старосте мешок с гулко стукнувшим о землю содержимым.
— Дело сделано. Больше эти твари не будут вас беспокоить.
Мужик сделал знак одному из стоящих рядом поселян и тот открыл мешок. Извлек за волосы отрубленную голову с застывшим на лице чудовищным оскалом.
К горлу тут же подкатила дурнота, стоило вспомнить, как я пила из этого существа кровь. Интересно, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к подобному? Пока все во мне продолжало отвергать подобный способ насыщения, пусть даже в моменты жажды отвращение сменялось совершенно другими эмоциями.
По всей видимости, поселяне знали человека, который стал для них худшим кошмаром. Бывший альфа наверняка был одним из них.
Послышались взволнованные возгласы, некоторые женщины бледнели и отводили глаза и запрещали детям смотреть на такое зрелище. Но когда староста стал рассыпаться в благодарностях перед Воином и пригласил его на праздник, который решили устроить в честь избавления от напасти, толпа разразилась приветственными возгласами. Страшную голову унесли куда-то, к моему вящему облегчению. Да и на меня саму перестали пока обращать внимание. Умы поселян теперь будоражили подвиг Воина и предстоящий вечером праздник.
Диор пытался отнекиваться, говорил, что спешит, но старосте удалось уболтать его остаться и отдохнуть хотя бы на одну ночь. Чтобы не обижать искренне желающего отблагодарить человека, Воин в итоге уступил. Быстро покосился на меня и пожал плечами, давая понять, что не хотел подобной задержки. Я улыбкой показала ему, что все в порядке. Да и мысль о том, чтобы снова окунуться в атмосферу сельского праздника, побыть среди обычных людей, поневоле привлекала.
Повеселиться я всегда любила. И кто знает, представится ли мне еще возможность это сделать?
Добившись положительного ответа от Диора, староста расплылся в широкой благодушной улыбке и предложил ему пока отдохнуть в своем доме. Тут только внимание переключилось на меня, когда Воин отступил на шаг, выставляя на всеобщее обозрение.
— Эта девушка со мной, — бросил он и двинулся вперед, оставляя меня наедине с новыми любопытными взглядами. Единственное, что оставалось, засеменить следом за удаляющимися мужиками. На поселян я старалась не смотреть, хоть и различала непрерывный шепоток.
— А красивая девка! Вроде я ее раньше не видел. Не местная точно, — услышала, проходя мимо кого-то.
Кто-то подхватил:
— Небось, из соседнего поселения оборотни умыкнули. А Воину, видать, приглянулась.
— Ну дык неудивительно. В самом соку девка. А Воин, чай, не железный.
Потом и вовсе скабрезности посыпались. У меня уже все тело горело от стыда и прямо кулаки чесались заехать кому-то из сплетников по физиономии. Сдерживалась с трудом, да и то только потому, что боялась себя выдать. Вряд ли удалось бы силу свою вампирскую сейчас не показать. Да и слышать эти реплики я и вовсе не должна была, будь обычным человеком. Как-то в свете всего этого я далеко не радовалась своим сверхчувствительным способностям.
Вздохнула с облегчением, когда мы с Воином вошли в дом старосты. Тут тоже было множество любопытных глаз, но никто, по крайней мере, не осмеливался обсуждать в открытую.
Пока сам хозяин дома уделял внимание почетному гостю, его жена увела меня в соседнюю комнату. Пышнотелая и приятная женщина лет сорока захлопотала надо мной, словно над родной дочерью. Если и думала что-то нехорошее о моем появлении, то ничем это не показывала.
— Как тебя зовут, дитятко? — спросила она, усаживая на почетном месте и оглядывая мою грязную, местами разорванную одежду.
— Тея, — откликнулась я.
— А я Дирда. Сейчас воды нагреем, сможешь вымыться нормально. И платье тебе чистое дам.
Я с благодарностью улыбнулась, но покраснела, когда женщина нерешительно добавила:
— Ты, видать, натерпелась, бедная.
— Да ничего я не натерпелась, — не выдержала я и озвучила правдоподобную версию: — Просто в лесу заблудилась. Воин меня нашел и к вам вывел.
Дирда тут же перестала жалостливо посматривать и вздохнула с облегчением.
— Ох, и повезло тебе тогда, девонька! И как только на нечистых тварей не наткнулась? Видать, в рубашке родилась, не иначе. Дык откуда ты, говоришь?
И вот что говорить? Я даже не знала, как называется их поселение, не говоря уже о других, что есть неподалеку. Кусая губы, отчаянно продумывала, что сказать.
— А можно, я потом как-нибудь расскажу обо всем, — наконец, нашла выход я. — А то устала так, что язык даже шевелиться отказывается.
Женщина тут же сердобольно заохала-заахала и с расспросами приставать перестала. Отправилась воду ставить, чтобы меня в порядок привести, и велела чувствовать себя, как дома.
Я поудобнее устроилась на лавке и сделала вид, что задремала. Слышала, как в комнату несколько раз заходили и другие женщины — видать, дочери или другие родственницы хозяйки, но упорно не размыкала глаз. По себе знала, как бабы посплетничать любят. Как увидят, что не сплю, тут же вопросами засыплют. Единственный выход — делать вид, что я смертельно устала.
Сделала исключение только для того, чтобы помыться и переодеться. Возможность привести себя в порядок пересилила страх перед сплетницами. Дочки Дирды не преминули воспользоваться этим и, помогая мне привести себя в порядок, тут же вопросами засыпали. Правда, сейчас их больше интересовало, не кто я и откуда, а что знаю о Воине. Их глазки прямо сверкали, когда они о Диоре говорили. И я их прекрасно понимала. Сама бы, приди в наше поселение такой молодец, недалеко бы от них отстала. Но почему-то сейчас это сердило. Что им вообще за дело до Воина? Уж лучше бы матери помогали к празднику готовиться. О том, что хозяйка занималась именно этим сейчас, я знала из подслушанных разговоров, пока якобы дремала.
— Да не знаю я о нем ничего, — буркнула, наконец, устав от потока дифирамбов в адрес Диора. — Только то, что Диор зовут.
— А ты видела, как он с оборотнями разделался? — не унимались девки. — Прямо всех и порешил, да?
Сама не заметила, как в итоге они выпытали у меня и то, чего не хотела говорить. Что с Воином мы в лесу были несколько дней, в хижине скрывались. Конечно, обо всех деталях, связанных с моей вампирской сущностью, хватило ума не упоминать. Узнав о том, к какому выводу в итоге пришли девицы, и вовсе опешила.
— Он тебя теперь с собой заберет, да? Женится?
У меня опять щеки запылали. Но опровергать слова девушек значило бы лишь усугубить ситуацию. Провести с чужим мужиком несколько ночей в лесу и доказать, что ничего между вами не было — занятие непосильное. Хотя меня, похоже, не осуждали, а даже завидовали, судя по взглядам. Похоже, Диор и правда сильно затронул нежные девичьи сердца.
Я так устала от болтовни и многозначительных намеков, что сочла за лучшее не отсиживаться дальше в комнате, и отправилась на поиски хозяйки. Предложила ей свои услуги в подготовке к празднику. Дирда только рада была дополнительной помощи и я заняла место среди других поселянок, занимающихся полезным делом. Теперь на меня смотрели куда с большей благосклонностью.
На кухне места для всех не хватало — еду ведь приходилось готовить на все поселение, и пришлось разместиться во дворе. Хотя меня это даже радовало. Солнце припекало совсем по-летнему, хоть и жарко не было. Да и жар моему новому телу сильной помехой не стал бы.
Занятые делом и собственными разговорами женщины, заметив, что я не хочу говорить о случившемся, наконец, оставили в покое. Даже дочки хозяйки, присоединившиеся к другим поселянкам, стали перемывать косточки кому-то другому. И я вздохнула с облегчением. Поневоле все больше проникалась незатейливой жизнью этих людей, от которой успела отвыкнуть за несколько месяцев в Сумеречном мире. И так домой захотелось. Еще сильнее, чем раньше!
Что поделывают сейчас сестрица и мама? Может, как раз обед готовят или порядок в доме наводят.
Оглядывала подворье старосты и вспоминала наше собственное. Сердце тоскливо сжималось.
Краем глаза заметила, как на подворье забрел паренек лет восемнадцати — рыжий и конопатый, с глуповатой физиономией. Он разговаривал сам с собой, размахивал руками, словно ветряная мельница, и чему-то смеялся. Местные мальчишки бежали за ним и то и дело бросали вслед что-то обидное.
Дирда оторвалась от нарезания овощей и вытерла руки о передник. С нахмуренным видом кинулась к изгороди и ухватила паренька за руку.
— Пойдем, лучше рядом с нами посиди.
На мальчишек же громко шикнула, чтобы проваливали. Те, разражаясь смехом, унеслись прочь.
Женщина усадила парня в тени яблони и дала ему хлеб с сыром, который он стал неаккуратно есть, то и дело снова заливаясь смехом.
— Это кто? — не удержалась я от вопроса, когда она снова вернулась к нам.
— Сын мой, — неохотно откликнулась Дирда и тяжело вздохнула. — Уж не знаю, за что на нас Светлый бог такое наказание наслал. Юродивым уродился. Уже к кому только не обращались. И к служителям Светлого бога и знахарям разным. Ничего сделать не могут.
Я от души посочувствовала женщине, сердобольно глядя на больного парня. Тощий, как жердь, лицо даже приятное было бы, если бы не глуповатое выражение на нем. Жалко так стало и его, и Дирду, для которой сын вечной обузой станет.
В этот момент юродивый вдруг посмотрел прямо на меня и смеяться перестал. Губы, все в хлебных крошках, раздвинулись в широкой, отчего-то знакомой улыбке, а серые глаза вдруг на несколько секунд стали желто-зелеными с голубыми белками. Из моих рук тут же выпал нож и я от потрясения так и застыла с открытым ртом. То ли у меня тепловой удар случился, то ли зрение подвело.