— Твою мать. Что там конкретно пишут в этих гребаных газетах?
— Всего лишь, что вы женились на двенадцатилетней девочке.
— Черт вас всех раздери!
— Я вам сказал об этом полчаса назад.
— Твою мать!
— Кстати, поздравляю с женитьбой!
— Иди ты…!
Отключил звонок и в тот же момент увидел, как Анна идет к нему с пакетами. Сияющая, в новой одежде. Такая юная, но в то же время взрослая.
И как он ей скажет, что они женаты? Дьявол все это раздери.
Глава 18
Знаешь, что важно взять из детства во взрослую жизнь? Мечту.
(с) Эльчин Сафарли
Он думал, что я сплю, а я не спала, я смотрела на него сквозь ресницы и не могла отвести взгляд. Каждое движение, поворот головы…я впитывала все жадно, глубоко, так, чтоб отпечаталось в памяти. Как и тогда, когда была ребенком и смотрела на него как на Бога.
Постепенно я многое вспоминала. Точнее, вспоминала все. Меня не удивляли больше звуки проезжающих автомобилей, музыка, доносящаяся из радиоприёмников, телевизоры, ноутбук, поблёскивающий светлым экраном на столе возле зеркала. Цивилизация. Я вспоминала все то, что пыталась забыть, считая себя ненормальной с галлюцинациями. Нет. Я нормальная, просто я живу с теми, кто не являются частью привычного для людей мира. В их мире все иначе. И так получилось, что я если и не одна из них, но все же имею к ним отношение. Имею настолько сильно, что какие-то силы перемещают меня во времени. Я пока не поняла, что происходит и в какую игру я замешана, но в том, что я часть гигантской и очень сложной головоломки, я уже не сомневалась.
Мой брат Мстислав много об этом рассказывал…мой брат. Скоро я увижу Мстислава. Боже. Я не видела его больше шести лет, тогда как он попрощался со мной всего несколько дней назад. Почему-то, когда я думала о нем, внутри поднималась волна нежности, и так же боли, чего-то скрытого, недоступного мне. Словно есть нечто, очень неприятное, связанное с нами. Какие-то события, о которых я тоже не помню. Но ведь это не важно. Я вернулась. Я здесь, и мне хорошо. Особенно, когда ОН рядом. Я ловила себя на мысли, что с ним мне было бы хорошо, где угодно. Даже там, в прошлом.
Сейчас я украдкой наблюдала за мужчиной, сидящим в кресле у камина. Блики от огня — единственное освещение в номере. Он завораживал… мне казалось, я никогда не видела такой красоты. Идеальной. Все в нем вызывает дикое, неудержимое восхищение, граничащее с экстазом. Начиная с низкого голоса, походки, властного взгляда и заканчивая даже тем, как он подпирает голову длинными пальцами и задумчиво смотрит на огонь. У него чётко очерченные скулы, волевой подбородок, густые, ровные брови и невероятно красивые глаза. Такие выразительные, большие, в них можно увидеть целую вселенную. Его мир, в котором нет места для меня. Разве он воспримет всерьёз восемнадцатилетнюю немую девчонку? Наверняка вокруг него тысячи нереально красивых и на все готовых самок.
Взгляд Влада застыл на языках пламени, они отражались в темно-карих радужках и бросали тени на его лицо. Слишком идеальное для человека. Но он не человек. Он хищник. Завораживающий, смертоносный. Я знала, кем он является для его собратьев. Какую ступень иерархии занимает среди них. Он Король. И самое странное, что в этом не возникает ни капли сомнений. Достаточно одного взгляда. Король от кончиков черных волос, слегка растрёпанных, падающих ему на лоб, и до носков начищенной до блеска обуви.
Я видела, КАК на него смотрели охранники, сопровождающие нас в поездке, как незаметно кланялись, открывали перед ним дверцы машины и в их глазах, помимо уважения, читался страх. Они его боялись. Значит, у них на то были веские причины. После того, как Влад с лёгкостью обезглавил старейшину голыми руками…эти причины не казались мне беспочвенными. Самое странное, что мне не было страшно. Меня не пугала ни его сущность, ни сущность Мстислава и Дианы. Не пугала тогда, не пугает и сейчас.
Возможно, я вижу лишь одну сторону медали. Но каким могуществом нужно обладать, чтобы от твоего взгляда трепетали взрослые мужчины, чтобы они опускали глаза в пол и не смели даже ответить? Бесконечным. Я уверена в этом. Его могущество бесконечно.
Мое сердце начало биться чуть быстрее, я вспоминала, что раньше уже рассматривала его…точно так же, замирая, боясь пошевелиться, вздохнуть. Только тогда я была слишком юной, чтобы понимать, какие чувства он во мне вызывает. Сейчас все иначе. Я уже не ребёнок и многое успела повидать. Я видела жуткие вещи, не знакомые этому напыщенному цивилизованному миру. На моих глазах убивали, насиловали, сжигали, пытали. Там, в прошлом, человеческая жизнь не значила ровным счётом ничего. Тебя могли казнить только за то, что ты видишь странные сны и рисуешь необычные рисунки. В деревню могли ворваться солдаты и на глазах у детей вспарывать животы их матерям. Что может быть страшнее этого?
Я видела достаточно, чтобы понимать вкус жизни и цену свободы. Моя детская влюблённость сейчас превратилась в нечто более сильное, и от этих эмоций сердце то билось быстрее, то замедляло ход.
Влад…даже от его имени по коже пробегали мурашки. В том магазине, где каждая из продавщиц лезла из кожи вон, пытаясь ему понравится, я вдруг поняла, что хочу, чтобы он не видел во мне ребёнка. Чтобы посмотрел на меня иначе. Смотрел как на женщину. Ведь я взрослая. Когда-то в моем возрасте уже выходили замуж и рожали детей. В двадцать можно было считать себя старухой. Сын мельника сосватал меня, когда мне было пятнадцать. Я взрослая. Достаточно взрослая, чтобы разбираться в собственных эмоциях. Достаточно взрослая, чтобы так же понимать, что мне не светит. Я могу только мечтать и вот так, украдкой, иногда наблюдать за ним. А потом Влад отдаст меня Мстиславу. Вот и все.
Возможно поэтому я не выбрала все те идиотские розовые вещи, которые мне тыкала безмозглая крашеная дурочка с длинными перламутровыми ногтями и накладными ресницами. Я выбирала сама, и когда увидела, как карие глаза Влада немного потемнели, и он осмотрел меня с ног до головы, вся кровь бросилась мне в лицо. А он отвернулся и внутри поднялась волна разочарования, я почувствовала себя обузой, каким-то довеском, который причиняет неудобства и за которым пришлось сильно погоняться, чтобы вернуть домой. Я хотела знать, почему именно он пришёл за мной, а не мой брат. Почему именно он? Ответов на эти вопросы пока не было, но я прекрасно понимала, что вряд ли в этом поступке был тот смысл, которого хотелось бы мне.
Внезапно Влад повернулся ко мне, и я не успела закрыть глаза. Слегка улыбнулся, и от этой улыбки по телу прошла волна дрожи, сердце снова забилось в горле, которое пересохло. Неужели можно смотреть на него спокойно? Я уверена, что женщины сходят от него с ума.
— Не спится?
Отрицательно качнула головой и приподнялась, облокотившись на локоть.
— Снятся кошмары?
Когда ты рядом — нет. Ничего не снится. Вообще спать не хочется.
— Может, ты голодна?
Когда он смотрел на меня, внутри все переворачивалось и постоянно предательски краснели щеки. Я кивнула.
— Сладкое?
Опять кивнула и улыбнулась.
— Много шоколада со сливками? Торт с орехами? Мороженное?
Я продолжала кивать, и он улыбался, а мне хотелось зажмуриться, сильно, так, чтобы внутри начали летать разноцветные мушки.
— Ты лопнешь. Просто лопнешь, понятно? У тебя испортятся все зубы, и придётся ставить пластины.
Я смеялась заливисто и теперь уже отрицательно качала головой. Много лет назад именно ему удавалось заставить меня смеяться, ничего не изменилось.
— Они уже у тебя испортились, если ты ешь столько шоколада.
Я склонила голову на бок и молитвенно сложила руки.
— Хорошо. Заказываю. Но тебе придётся все съесть.
Поднял телефонную трубку и, ткнув в меня указательным пальцем, серьёзно произнёс:
— Здесь есть одна ненасытная юная особа, она хочет съесть все, что у вас имеется на десерт из шоколада. Доставьте в наш номер все шоколадные десерты, которые есть в меню. Нет. Не шучу. Все. Что там у вас есть?
Я прыснула со смеху.
— Все несите к нам в номер. И еще…у вас там есть шарики? Какие? Воздушные.
В этот момент я перестала смеяться. Мне вдруг отчётливо стало понятно — для него я все же ребёнок. Маленький чужой ребёнок, которому можно заказать сладости, шарики и кукол. Он не хочет купить мне кукол? Мишек? Зайцев?
— Что такое? — Влад вдруг нахмурился и закрыл трубку ладонью. — Тебе не нравятся шарики?
Я вздохнула и поправила волосы за ухо. Нет, мне не нравятся шарики. Я бы выпила с тобой шампанского, я бы долго смотрела на тебя, пока ты не прочёл бы в моем взгляде, что я к тебе чувствую.
— Нет, шарики не нужно, — сказал он и повесил трубку, а потом долго и внимательно смотрел мне в глаза. Какой тяжёлый у него взгляд. Пронизывает. Насквозь. Прожигает плоть и проникает вовнутрь. Мне стало нечем дышать, и я отвернулась.
Через несколько минут в номер вкатили сервированный столик, который ломился от сладкого. Увидев, как заблестели мои глаза, Влад снова усмехнулся. А я сбросила одеяло и свесила ноги с кровати, совершенно забыв, что на мне тонкая ночнушка из бордового шелка, вся в кружевах на глубоком декольте.
— Съешь все? Как обещала?
Хотелось сказать, что я ничего не обещала, но я засмеялась, взяла ложечку для десерта и попробовала шоколадное мороженое. В этот момент раздался странный звук, похожий на жужжание, я вопросительно посмотрела на Влада. Тот расхохотался, увидев, как я лихорадочно оглядываюсь. Он достал из кармана предмет, покрутил им, показывая мне, и я сразу вспомнила, что это такое, особенно когда он ответил на звонок.
Бросил на меня быстрый взгляд и подошёл к окну. Я так и застыла с ложкой у рта, когда Влад сбросил пиджак на кресло и расстегнул первые пуговицы белоснежной рубашки. Я сглотнула, увидев его сильную шею, тонкую цепочку и тёмную поросль волос на груди, резко контрастирующую с белым шёлком. Сильные пальцы застыли на одной из пуговиц, на них поблёскивали кольца. Одно как печатка, а другое похоже на обручальное.