ать. От ее запаха сносило все планки, от ее прикосновений и стонов кровь кипела в жилах. Не смог остановится, да и не хотел. Когда увидел в ее глазах отражение собственной страсти — просто забил на все. Он ее хотел. Этого достаточно. Хотел так, как никогда и никого до нее. Даже свою жену. Ласкал юное тело, гладил, целовал, лизал и озверевал, сатанел от возбуждения. Рычал и не мог остановиться, овладевая ею. Еще и еще, словно измученный долгой жаждой. Ее «люблю» подстегивало сильнее, чем если бы она умоляла взять ее. Понимал, что это несерьезно, что это эмоции, но ему хотелось верить. Безумно хотелось верить, что она действительно его любит.
Сейчас она спала, обняв его за шею тонкими руками и склонив голову ему на грудь, а он смотрел в темноту, в предрассветный сумрак и касался пальцами ее плеча, чувствуя шелковистую, гладкую кожу. В воздухе витал ее запах, вместе с запахом секса и затхлостью старого здания завода. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз спал с женщиной. Именно спал. Вот так как сейчас: голый, лежа на спине, расслабленный. Чертовски давно. С тех пор, как…поморщился и медленно выдохнул. С тех пор, как Лина стала вампиром. О ней он не думал уже больше нескольких недель. Словно мысли исчезли. Те самые навязчивые и постоянно пульсирующие в висках, когда все что угодно могло напомнить о ней. Не думал с того самого момента, как вернул Анну.
Я открыла глаза уже утром…боялась пошевелиться, потому что спала у него на груди. Чувствовала, как сильные руки обнимают меня за плечи и не могла вздохнуть. Это больше, чем счастье — это опустошающая лавина сумасшедшей эйфории. Сродни экстазу, длительному и безумному. Все тело ломило, ныл каждый мускул, мне казалось, я не могу пошевелить ни руками, ни ногами. Вспомнила, как он отнес меня к себе в спальню. Как мы стояли под душем и гладили друг друга, снова целовались. Я сходила с ума… мне было страшно, что это всего лишь сон. А потом он брал меня снова…мучительно нежно и долго, опустошая самыми утонченными ласками, самыми бесстыдными поцелуями, стирая весь стыд…отнимая у меня все, и я жадно отдавала, с каким-то отчаянием. Каждую секунду боясь, что все закончится, исчезнет, пока не уснула у него на груди, утомленная и до сумасшествия счастливая.
— Поспи еще, — голос прозвучал очень тихо и нежно, — поспи…набирайся сил.
Я прижалась к нему и закрыла глаза.
— Не хочу спать.
Втянула запах его кожи и по телу прошла волна дрожи. Теперь я полностью принадлежу ему. Зарылся лицом в мои волосы. Пальцы на моем голом плече сжались сильнее.
— Не жалеешь, девочка?
Я резко приподнялась и посмотрела ему в глаза, задохнулась от того, что увидела, насколько они светлые и грустные…словно это он сожалел и внутри стало больно.
— Жалею о каждой минуте, что провела не в твоих объятиях.
Он улыбнулся, ослепляя меня, заставляя все тело покрыться мурашками.
— Ты такая …, — провел костяшками пальцев по моей щеке, — такая еще маленькая и наивная.
— Уже не маленькая, — дерзко ответила я, — уже женщина. Твоя женщина.
Увидела, как его радужки потемнели и в горле снова пересохло.
— Моей женщиной быть непросто, Аня. Подумай хорошо, прежде чем говорить, что ты моя.
Я провела пальцами по его губам.
— Я твоя уже больше восьми лет. Только твоя.
Он внезапно зарылся пятерней в мои волосы и резко дернул к себе.
— Быть моей — значит полностью принадлежать мне. Целиком.
— Я уже принадлежу тебе.
Влад жадно прижался губами к моим губам, а потом вдруг резко оторвался и тихо сказал, глядя мне в глаза.
— Принадлежать мне слишком опасно, милая.
— Опасно быть вдали от тебя…потому что я начинаю задыхаться. Не отпускай меня никогда, пожалуйста. Не отпустишь?
Влад снова властно привлек меня к себе на грудь.
— Через несколько дней приедет Изгой. Ты ждешь его?
Я зажмурилась, чувствуя, как эйфория сходит на нет, и ее сменяет страх — неужели Мстислав заберет меня?
Но я ошиблась, нет, я даже не могла предположить, что услышу то, что услышала. Ведь все эти дни я провела как в сказке, рядом с ним. Больше двух недель мы ожидали Мстислава. И каждое утро я просыпалась в объятиях того, о ком раньше не смела мечтать. За это время я словно взлетела в самую лазурную синеву неба и парила там, у того самого солнца, оно грело и не обжигало. Мы дурачились, гуляли по засохшему саду, играли в покер. Да, он учил меня играть в покер, и я раз сто проиграла. Потом мы целовались, как ненормальные и снова играли…он смотрел, как я ем, смеялся, и я замирала от его улыбки, блеска в глазах, от звука его голоса, от тихого или хриплого «девочка», он клал кусочки еды мне в рот, слизывал с моих губ сливки, а я улыбалась и пачкала ему лицо кремом, чтобы потом жадными поцелуями поедать его, наслаждаясь самой нереальной близостью с ним. Ближе не бывает. По вечерам я сидела у него на плечах и смотрела в бинокль на границу с иным миром, в существование которого могла только верить. В промежутках между всем этим он брал меня снова и снова. Везде, где можно и где нельзя. Брал властно, иногда яростно, иногда очень нежно, иногда только ласками доводил до безумия, а иногда врывался в мое тело, как одержимый. За эти дни из испуганной девственницы я превратилась в изнывающее от страсти животное, жадное до удовольствий. Я просто была невероятно счастлива. А потом приехал Мстислав. Я задохнулась от радости, встретила его, раскрыв объятия, уткнувшись лицом ему в грудь, понимая, как сильно я скучала по нему.
Он, как всегда немногословен, просто гладил меня по волосам и смотрел в глаза. В его взгляде, я, как в детстве, читала намного больше, чем если бы он произнес хоть слово. А потом сильно прижал к себе, нашептывая в ухо по-польски слова любви.
Когда они ушли в дальнюю комнату все вчетвером, у меня появилось тянущее чувство тревоги, оно зародилось где-то внутри и поднималось волной легкой паники. Я несколько минут смотрела им вслед, а потом не выдержала и пошла к той комнате, за дверью которой, как я знала, решается и моя судьба.
— Даже если ты, Влад, победишь Асмодея, никакой гарантии, что Нейтралы тебя оправдают не будет. Даже наоборот, если учитывать все обвинения, выдвинутые против тебя, ты в полной жопе, Воронов, и мы все вместе с тобой.
Влад смотрел на Рино, потом перевел взгляд на Мстислава. Палач оставался невозмутимым, как в любой другой ситуации.
— Асмодей сейчас слишком расслабился и он уязвим. Я заручился поддержкой семерых палачей, которые могут активизироваться в любой момент, что, естественно, удесятерит наши силы.
Изгой облокотился спиной о косяк двери и бросил взгляд на Рино.
— Какие обвинения выдвинуты, полукровка. Просвети нас, если ты настолько осведомлен?
Рино усмехнулся и провел пятерней по лысому черепу.
— Я достаю сведения там, где вам и в голову не придет их искать. Так вот, сегодня я получил точную информацию, что бывший Король в розыске и обвиняется по трем самым страшным статьям нарушениям закона Бессмертных. Самый главный из них — это возврат в прошлое, откуда он притащил девчонку, которая должна была умереть. Мы не имеем права вмешиваться в ход времени. Смерть невозможно обмануть. Есть четкий закон для всех нас — не мешать ангелам смерти вершить свое правосудие и свой баланс распределения душ. Вы его нарушили дважды. Нейтралы нашли бумаги о фиктивном браке, а, может, эти бумаги им кто-то мило подсунул. Дальше, что не менее страшно — подстрекательство к мятежам с целью сорвать выборы, и последнее — похищение дочери Верховного Демона. Этих обвинений достаточно, Влад, чтоб от тебя осталась горстка пепла, проклятие на века и полное лишение всех прав твоей семьи и твоего клана, который поддерживал тебя. И ты, когда пришел в мой дом, ничего об этом не сказал. Ты попросил помощи и я, закрыв глаза, пообещал ее тебе.
Влад стиснул челюсти и кулаки, слегка прищурился.
— Рино, когда я вытаскивал твою задницу из полного дерьма, то я тоже мало знал про то преступление, что ты совершил. Тем не менее, я протянул тебе руку помощи, потому что есть нечто большее, чем бизнес.
Рино цокнул языком и молниеносно переместился на край письменного стола, облокотился и сложил руки на груди.
— Верно. Спасибо, что напомнил, брат, о том, о чем я и так не забывал все эти годы. Но речь не о том, что я упрекаю тебя, а о том, насколько бессмысленной может быть эта бойня. Нейтралам прежде всего нужна девчонка, иначе их собственные головы полетят с плеч. Вот почему они так в тебя вцепились!
— Что ты предлагаешь? — спросил Изгой.
— Я предлагаю вернуть смертную девчонку Нейтралам или через портал обратно в прошлое. Да, она умрет, как предначертано ее ужасной судьбой, — Рино театрально закатил разного цвета глаза, — но выживут сотни. В том числе и ты, бывший Король Братства!
Изгой оскалился, а Влад метнул на Рино яростный взгляд:
— Это не просто девчонка, это моя жена!
Полукровка расхохотался:
— Фиктивная, Влад. Ненастоящая. Смертная.
— Уже не фиктивная.
Влад сглотнул и посмотрел на Мстислава, чьи брови сошлись на переносице. Он переводил взгляд с Рино на Короля и обратно.
— Ловко. Круто. Но, опять же, ничего не меняет. Вы этого не докажете. Мало ли с кем она могла спать.
В два прыжка Изгой настиг полукровку и швырнул о стену. Тот мгновенно поднялся на ноги и тут же был опрокинут на пол. Изгой с рыком сжал его шею руками и сдавил до хруста.
— Я вырву твой язык, а потом оторву тебе башку!
— Эй. Палач. То, что ты меня сейчас убьешь, участи твоего друга не изменит. Уймись. Твой друг оприходовал твою сестренку, сверни ему башку первому. Я лишь констатирую факты. Она должна была умереть. Ангелы смерти требуют ее душу у Нейтралов. И нет никакой причины, чтобы те отказали высшей силе правосудия, которую сами же и представляют. Мои люди не должны умирать из-за этого!
Стряхнул с себя Изгоя и поправил воротник черной плотной рубашки. Повернулся к Владу.