Будем надеяться, помощь в лице оперативников майора Щеглова приедет быстро, а пока нам надо найти другой выход из этой башни. Не сидеть же на этаже, запершись в каком-нибудь кабинете и держа глухую оборону до подхода подкрепления. Это не мой путь. Если мы вышли на операцию, то должны выпутаться своими силами, не надеясь на вмешательство извне.
Я вызвал программу «Схема» и включил геолокацию. В правом углу повисло окошко с картой и крохотным вращающимся земным шаром. Через несколько секунд передо мной развернулась схема пятого этажа башни, на которой зеленым пунктиром был проложен путь к пожарной лестнице. Выход на нее находился в противоположном конце коридора. Я жестом указал направление и первым бросился к запасному пути. Позади уже слышались голоса легионеров, которых все еще сдерживали Боксер и Крюков. У нас были все шансы прорваться. Вряд ли у Кормчего достаточное количество охраны, чтобы перекрыть оба пути.
И я оказался прав. Пожарная лестница, являвшаяся точной копией парадной, встретила нас пустотой. Мы понеслись вниз, перескакивая через ступеньки. Я и Кощей тащили Кузнеца за собой. Выглядел он уже не таким довольным и уверенным. Мы уже были на третьем этаже, когда на лестнице показались Боксер и Петр Евгеньевич. Я слышал их злые голоса и лязг мечей.
— Мужики, вы чего? Вы не того взяли. Это какая-то ошибка, — заскулил Олег Кормчий.
Не так я себе представлял грозного Кузнеца, через которого шел поток нелегального оружия. Как-то он слишком быстро скис. Или играет на публику? Такую версию тоже со счетов сбрасывать нельзя.
До первого этажа мы добрались без проблем. Удалось все-таки обмануть «охваченных». Остался последний, самый тяжелый отрезок пути. Нам предстояло выйти из здания и добраться до машины. Охранников у Кузнеца еще прилично осталось, и они приложат все усилия к тому, чтобы нас не выпустить. Я вышел из игрового режима и притушил нейрофон. Реальность предстала передо мной во всей красе. И тут же появились запахи. Пожарная лестница насквозь провоняла табаком. Казалось, даже стены источают этот жженый аромат. Когда я был в костюме гладиатора, нейрофон любезно убирал все лишнее, аккуратно выстраивая римские декорации. В этом плане нейрофон был педантичен до тошноты. Он даже пожарную лестницу превратил в лестницу для прислуги, которая могла пахнуть как угодно, но только не табаком.
— Мужики, я ничего не знаю. Всем святым клянусь. Я просто продавал примочки для нейрофонов. Всякие разные приспособы для игр, — опять заговорил Кормчий.
Губы у него тряслись. По виду совсем испугался наш оружейник. Как сильно он отличался от того уверенного господина, которым был на верхних этажах. Тот шел по принуждению, но не терял собственного достоинства, а этот был готов на все, лишь бы его отпустили.
— Заткнись, — рявкнул Кощей и ударил его в спину.
Я толкнул дверь, и мы вылетели в вестибюль бизнес-центра. Нас тут уже ждали. Десяток «охваченных», стянутых со всего здания, заняли выгодные позиции и при нашем появлении открыли огонь. Они все-таки решились устроить стрельбище. Я чудом разминулся с пулей. Упал на пол, перекатился в сторону и выхватил пистолет. Моя команда отреагировала быстро, бросилась в разные стороны, стараясь спрятаться за естественными укрытиями, а их в вестибюле еще надо было умудриться найти.
Боксер рванул на себя Кузнеца и под его прикрытием спрятался за торговым автоматом. Если бы «охваченные» хотели, они бы нас подстрелили, но они стреляли так, чтобы не задеть своего босса. Кто знает, быть может, у них практиковалось древнее правило телохранителя: потерял клиента — голову на плаху. Боялись, что за гибель столь ценного объекта их казнят. Может, и так.
Я укрылся за большим диваном для посетителей. Ничего более удачного найти я не смог. Василиса и Кощей вжались между стенкой и зеленым банкоматом Сбербанка. Петр Евгеньевич занял позицию за кофейным автоматом.
Он первым сориентировался на месте и открыл ответный огонь. Теперь я мог только жалеть, что приказал не брать автоматы. Они бы сейчас очень пригодились. Мы бы подавили огнем сопротивление «охваченных», а затем прорвались бы на улицу.
Крюков стрелял отлично. Двумя первыми выстрелами он поразил две цели. И «охваченные» стали осторожнее. Скоро они сообразят зайти к нам с тыла. Преследователей Зарецкий и Петр Евгеньевич еще на верхних этажей положили всех до единого. Так что пока удара в спину нам можно не опасаться.
От моего диванчика в разные стороны летели клочья дерматина и поролона. Но он пока еще держался. Пули пробивали его насквозь, не задевая меня. Это просто чудо. Я выскочил из укрытия и, не прицеливаясь, сделал два выстрела. Первый угодил в стеклянную перегородку поста охраны. Она разлетелась брызгами на пол. Второй попал в цель. Одна из «кукол» нелепо всплеснула руками и упала на пол.
Но закрепить успех мне не удалось. «Куклы» переключили все внимание на меня, и от летящей смерти вскипел воздух. Я упал на пол, растянулся, стараясь вжаться в него, и замер. От спинки дивана остались одни воспоминания. Но тут на помощь мне пришли Василиса и Кощей. Высунувшись из укрытия с двух сторон, они быстро расстреляли все патроны, отправив на тот свет парочку «кукол», и резво спрятались. Это дало мне возможность отползти к кофейному автомату и встать рядом с Петром Евгеньевичем.
Крюков довольно подмигнул мне. Мужик старался держаться бодрячком, но чувствовалось, что он на пределе. Губы у него дрожали, как с дикого похмелья, да лицо посерело. Ничего, скоро все закончится так или иначе. Но сдаваться я не собирался.
В тот момент, когда я собирался уже идти на штурм проходной, вдалеке послышались полицейские сирены. Хотелось бы верить, что это орлы Щеглова прибыли. Я выглянул из-за автомата, несколько раз выстрелил для острастки, но на рожон уже не лез. Резона не было. Сейчас все решится.
Стеклянные входные двери разлетелись вдребезги, и в вестибюль ворвалась третья сила. Пятеро бойцов полиции в бронежилетах и касках с автоматами в руках. Кто-то из «кукол», так и не сообразив, что ситуация изменилась, решил пострелять по сотрудникам полиции. За что тут же и поплатился. Его расстреляли на месте. Этот глупый поступок развязал руки бойцам Щеглова. Они стреляли не стесняясь.
Я поспешно спрятал пистолет в кобуру, и жестами показал ребятам сделать то же. Они убрали оружие.
Вскоре все закончилось. Те из «охваченных», кто не отличался сообразительностью, остался лежать на полу, заливая его кровью. Те же, у кого с головой был полный порядок, сдались, выбросив оружие.
— Всем на пол. Руки за голову. И не шевелиться, — проорал один из полицейских.
Оставшиеся в живых «куклы» поспешили подчиниться. Вскоре они лежали все. При беглом подсчете их тут набралось еще с десяток.
Возглавлял группу полиции лейтенант Егоров. Увидев меня, он махнул рукой. Пора было выходить. Мы подняли руки, делая вид, что сдаемся, и пошли к ним навстречу. Только Боксер продолжал выполнять свою работу по конвоированию задержанного. Кормчий попытался было подать голос, но Зарецкий тут же показал ему, кто в доме хозяин. Оружейник, словно рыба, вытащенная на берег, захватал жадно воздух ртом, согнувшись. В таком положении его вывели из здания.
Я шел последним. Поравнявшись с Егоровым, я кивнул в сторону кабинки охраны. Надо подтереть за собой следы. Он понял меня без слов. Аккуратно перегнулся через стеклянные осколки, торчащие из разделительного барьера, и схватил журнал регистрации.
— Конфискуется, — заявил он.
Парнишка на охране не посмел ничего возразить. Сложно спорить, когда тебе в голову смотрят дула как минимум трех автоматов.
Оказавшись на улице, Егоров выругался и заявил:
— Гладиатор, у тебя окончательно крышу сорвало. Ты чего тут устроил? Жить надоело? Даниил Дмитриевич вне себя от ярости.
— Гриш, поговорим обо всем потом. Давай убираться отсюда, — предложил я.
Бойцы упаковали Кузнеца в полицейскую машину, несмотря на наши возражения.
Егоров сказал:
— Следуйте за нами.
И мы рванули в сторону от Обводного канала.
Глава 23
Не нравилось мне, что Кузнец ехал отдельно от нас. Но в данной ситуации полицейское сопровождение было для него лучшим вариантом. Сейчас они могли добиться максимальной безопасности для нашего подопечного. А нам надо было прийти в себя после штурма да зализать раны. Досталось нам крепко. Я не ожидал встретить такое количество вооруженной охраны. Значит, крупную рыбу мы взяли. Верной дорогой идем, господа.
Лучше всех выглядела Василиса. Несмотря на то что она великолепно показала себя в бою, смотрелась, словно только что вышла из косметического салона. Волосы чуть растрепались. Сидя на заднем сиденье, она усиленно приводила себя в порядок. Справа, приткнувшись к пассажирскому окну, дремал Кощей. Он заснул быстро, стоило ему только закрыть глаза. Лицо бледное, губы красным налились, через левую щеку большой свежий шрам с запекшейся кровью. Да правую руку зажал, видно, подрезали его. Слева от Василисы сидел Петр Евгеньевич. Он уже не выглядел таким крепким, как в первую встречу. Весь обмяк, ссутулился, глаза потухли, а в рыжей бороде, казалось, прибавилось седины. И только один Зарецкий сидел справа от меня злой, собранный, готовый по команде сорваться в новое сражение. Ему, казалось, все было нипочем.
Ребята выложились основательно. Тут говорить не о чем. Но к масштабным серьезным сражениям они были не готовы. Маленькие уличные бои, локальные стычки. Они все еще играли в сопротивление. В то время как нам надо было привыкать к тому, что на улицах нашего города идет война. Чужая война. Навязанная нам со стороны неведомыми кукловодами. И пока это не уляжется в мозгах повстанцев, мы будем обречены играть в догонялки с «охваченными», при этом они всегда будут на несколько шагов впереди. Они знают конечную цель всего проекта. Мы же пока блуждаем в темноте и не видим всей картины мира в целом.
Я боролся с мрачными мыслями, но они все лезли и лезли в голову. Надо срочно допросить Кузнеца, а потом решать, что с ним делать. Лучшего места, чем полицейские допросные, и не придумаешь. Так что я не возражал против короткой прогулки до вотчины майора Щеглова. После допроса надо было решать, что делать с Олегом Кормчим, но я надеялся, что это решение придет в процессе. А потом на базу, зализывать раны, приводить себя в сознание. Вероятно, Петра Евгеньевича надо будет закинуть к Лекарю. Не нравилось мне, как он выглядит. Остальные сами восстановятся.