Один из охранников указал нам на лестницу, ведущую на второй этаж. Я кивнул ему в знак благодарности и пропустил вперед Барабана. Поднявшись, мы оказались в коридоре, по обе стороны которого находились белые двери, помеченные цифрами. Коридор упирался в выставочный зал, заставленный образцами продукции, всевозможной посудой на все случаи жизни. Здесь по центру выставочного зала в окружении кастрюль и сковородок был установлен большой вытянутый стол, вокруг которого сидели люди. В основном это были мужчины, но хватало и женщин. Часть из них я знал, но были и незнакомые лица.
Во главе стола восседал Михаил Бражников, известный более как Шахматист, координатор сопротивления, в неизменном строгом черном костюме. По правую руку от него сидел Андрей Кожухов, один из ветеранов нашего движения. По левую Семен Карпов, бывший мой командир. Также за столом я узнал командиров отрядов: Мишу Поспелова, Армена Айвазяна, Лешу Бреславца по прозвищу Боцман, Рустама Бови и Светлану Огонек. Остальные восемь человек мне были незнакомы, вероятно, кто-то из молодых, кто только недавно принял на себя командование людьми. Если вдуматься, то нас очень мало, это просто капля в море против многочисленной армии «охваченных».
Заметив нас, Шахматист наклонил голову в приветствии и указал на свободные стулья, которые стояли вне общего стола, за спинами других командиров. Несколько обидно, конечно, находиться на выселках, но мы приехали позже всех, так что стоит смириться. Главное — не положение за столом, а дело, которому мы служили. Хотя, если посмотреть на ту не афишируемую конкуренцию, что царила за столом совещания, я готов был усомниться в своем мнении. А конкуренция чувствовалась. Словно между боевыми командирами была натянута колючая проволока, по которой был пущен электрический ток, и время от времени кто-то из них нарушал границы. Ток не убивал, но доставлял изрядное беспокойство.
— Теперь, когда почти все в сборе, я открываю наше совещание, — негромко произнес Шахматист, и тут же все разговоры за столом стихли. — Собираемся мы в тревожное для нас время. С каждым днем наш противник становится все сильнее, а мы все беспомощнее. Наши методики больше не работают. Отлавливать «кукол» по темным подворотням и обезвреживать по одному больше не выход. Мы должны выработать новую методику борьбы.
— Пока не будет уничтожен последний «охваченный», никакая методика не сработает. Заразу надо выжечь каленым железом, — заявил Семен Карпов.
Он всегда был горячим человеком, не способным на компромиссы.
— Так мы все человечество уничтожим. А надо признаться, это не в наших силах. Давайте не будем растекаться мыслью по древу и углубляться в дебри демагогии. Сперва я обрисую общее положение на улицах, а потом обозначу план дальнейших действий. И мы его обсудим, — предложил Шахматист.
Никто не посмел ему возразить. Я сидел тихо и не вмешивался в общение за столом. Мое время еще не настало. Спросят — отвечу. Будет что сказать скажу. А пока сиди тихо да анализируй. Так когда-то меня Карпов учил. Похоже, он свою школу давно забыл.
— В последнее время на нашего брата была объявлена охота. За несколько дней мы потеряли многих. Погибла практически полностью группа Гладиатора. Выжил только один боец, но и он находится на излечении. Пострадали и другие группы, но не так катастрофично. На улицах города отстреливали наших бойцов. Мы потеряли лучших ребят. Погибли Анатолий Козырев, Гриша Бойков, Федор Ковач и другие. Перечислять всех не буду. Вы и так все знаете. Все это началось, когда мы стали копать под каналы распространения нелегального оружия, которое появилось в городе. В разработке групп оказались так называемые Кузнецы, оружейники, через которых нелегальное оружие попадало в руки конечных потребителей. Операции по задержанию Кузнецов оказались сорваны. Погибли люди. Оружия на улицах только прибавилось…
На лестнице послышались шаги, и в коридоре показалась грузная фигура. Когда она приблизилась, я узнал Даниила Дмитриевича Щеглова. Майор выглядел вулканом, в котором пламя клокочет, но пока еще не вырвалось наружу. Увидев меня, он кивнул и сел на свободный стул в стороне.
— Вот теперь все в сборе. Я продолжу. Несмотря на все потери, мы продолжили работу, и теперь у нас есть полная цепь Кузнецов, со всеми адресами и зонами охвата. Нет сомнения, что у Кузнецов есть единое руководство. Также нет сомнения, что это руководство ответственно за распространение нейрофонов и является тем самым невидимым «кукловодом», которого мы пока не можем вычислить. У нас разное мнение относительно происхождения «кукловодов» и их целей, но если мы захватим Кузнецов, уничтожим их единым ударом, то сможем однозначно установить, кто стоит за всей этой многоходовой комбинацией.
— Тут и думать нечего, это мировое правительство, которое пытается взять нашу страну под свой контроль, — заявил с горячностью в голосе Рустам Бови.
— А у него что ни напасть, так мировое правительство виновато. Глобалисты проклятые, — с усмешкой в голосе сказал Армен Айвазян.
— А кто по-вашему? — загорелся Рустам Бови.
Сейчас все пойдет по кругу.
Одни будут утверждать, что во всем виновато теневое правительство, которое своими щупальцами опутало весь мир и влияет как на мировую политику, так и на экономику. Именно оно запустило проект нейрофонов, чтобы получить послушное стадо, которым удобно управлять. Другие будут возражать, что это разработка российского правительства с целью получения послушного народа, верных подданных, которые будут всегда и всем довольны. Третьи заявят, что нейрофон — это продукт оппозиции с целью провести безболезненную смену власти. И начнется базар, который Шахматист попробует прекратить, но у него это будет плохо получаться. Как все-таки все совещания сопротивления похожи друг на друга. Быть может, благодаря этому мы и не добились никаких заметных результатов. Вроде объединились, действуем сообща, имеем общий командный центр, который отвечает за разработку и управление всеми отрядами, но продолжаем при этом играть в партизанщину.
— На российский рынок нейрофон запустила компания «Лоджитек». Вам не кажется, что надо проникнуть в компанию и попытаться выяснить, что такое нейрофон, зачем он нужен и кто за всем этим стоит, — неожиданно сам для себя я вступил в спор с командирами сопротивления. — Уже сейчас ясно, что это не просто прибор. Он вживляется в человека, подключается ко всем его органам чувств, и разъединить его с владельцем не представляется возможным без летального исхода. При этом нейрофон — это симбиоз техники и биологии. Те, кто видел эту штуку вблизи, могут это подтвердить. Я очень сомневаюсь, что наши компании способны на такие технологии. Тут что-то другое. И пока мы не тряханем основательно «Лоджитек», мы не сможем сказать точно, кто за этим стоит и что им надо.
— Гладиатор, смотрю, в своем репертуаре, — заявил Рустам Бови.
— Вы сваливаете вину за нейрофон на кого угодно, но не пытаетесь докопаться до истины. Просто говорите, виноваты американцы, наше правительство или кто-то еще. Ни до кого из них вы дотянуться не можете. Вы можете бороться только с последствиями, а не с причиной. Поэтому и людей теряем, поэтому и плетемся в хвосте. Я предлагаю взять в разработку «Лоджитек». Если мы объединимся, то сможем справиться с этой задачей. Но только вместе.
Я поймал на себе заинтересованный взгляд Шахматиста. Но кроме него никто всерьез к моим словам не отнесся.
— Сейчас у нас другая угроза. Мы должны решить вопрос с Кузнецами. Через них идет поток нелегального оружия в город. Потом это оружие расползается по улицам. Оно легкодоступно, и из-за этого мы теряем контроль над улицами. Любой сопляк на перекрестке может стрельнуть в нас или в соседа. Если мы сейчас упустим этот момент, то скоро у нас будет как на Диком Западе, — сказал как отрезал Армен Айвазян.
— Если мы найдем и уничтожим управляющий центр нейрофонов, то проблема с Кузнецами решится автоматически, — возразил я.
— Бороться надо с тем, что мы знаем, а не с ветряными мельницами. Где этот управляющий центр? Есть ли он вообще? Что это такое? Слишком много вопросов, ответов на которые нет. А Кузнецы — это реальная проблема, и она вот здесь, прямо тут. Бери и решай, — голос Рустама Бови дрожал от напряжения.
— Когда мы уничтожим Кузнецов, то сможем начать разработку «кукловода». Пока же дыры в дамбе не закрыты и вода хлещет в долину, мы не можем распылять свои силы, — сказал Армен Айвазян.
Остальные командиры отмалчивались. Но было видно по их усталым лицам: они целиком и полностью поддерживают Бови и Айвазяна.
— Если мы закончили с этим вопросом, то предлагаю перейти непосредственно к обсуждению операции «Наковальня», — поставил точку в споре Шахматист.
Он смерил меня холодным взглядом, и я вынужден был отступить.
Кто спорит, проблема с оружием есть, Кузнецы завалили дешевыми стволами улицы нашего города. Теперь у каждого подростка, только вставившего нейрофон в ухо, может оказаться пистолет. Город еще как-то живет и справляется с проблемой. Но если не остановить процесс, то начнется форменный беспредел. Я понимал это, но в то же время чувствовал, что мы делаем ошибку, отвлекаемся на второстепенные задачи, в то время как не решена главная.
Однако солдат на войне должен подчиняться приказам командиров. И я подчинился.
Между тем Шахматист развернул у себя за спиной большой белый экран и вывел на него картинку с ноутбука, который словно по волшебству появился перед ним на столе. Похоже, кто-то из подручных подсуетился. На экране появилась карта города. Шахматист запустил проекцию и стал рассказывать. По мере его слов карта города изменялась.
— Вот сейчас вы можете увидеть, как увеличилось количество нелегального оружия в городе за последние три месяца. Сейчас мы видим, что в районах города…
И началась нудная статистика, которая, по мне, так вообще не нужна. Шахматист пытался донести до самых тупых, таких как я, что с Кузнецами надо разбираться немедленно, и для этой цели решил использовать графики и слайды. Но я и так уже со всем согласился. Надо убрать Кузнецов, уберем. Но я на своем опыте убедился, что Кузнецы —