Я сходил на кухню, заварил себе чай. Василиса и Кощей смотрели сериал по телевизору. Там двое американских полицейских гонялись за террористом, устраивавшим взрывы в уличных кафе. Фильм им, видно, нравился, поскольку они не отрываясь глядели в экран и увлеченно обсуждали увиденное.
Пришли Рогов с Зарецким, груженные продуктовыми пакетами. Я тут же озадачил Максима. Он должен был за оставшиеся сутки войти в сеть «Лоджитека», узнать, где находится их центральный сервер, а также внутреннее расположение помещений. Мы должны были проникнуть внутрь, по возможности бесшумно добраться до сервера и снять все нужные нам данные, после чего так же незаметно покинуть здание компании. Разработку этой операции я поставил в приоритет после операция «Наковальня».
Рогов, конечно, возмутился, что такие дела быстро не делают и к сети «Лоджитека» ему так просто подключиться не удастся. Там такая защита стоит, о которой можно только мечтать, на ее взлом могут уйти годы. «Этим временем мы не располагаем, — отрезал я. — На все про все у нас есть неделя максимум». Рогов выпал в осадок и до конца дня ходил, погруженный в свои мысли. Мне удалось его конкретно озадачить.
Ближе к вечеру я отправил Зарецкого расставить датчики слежения возле парадной и на лестничной площадке. Я не хотел повторения Бухарестской улицы. Василиса тем временем оборудовала нам постельные места. Мне досталась одна комната с Боксером. Рогов должен был спать в гостиной вместе с Кощеем. Вторая спальня отошла Василисе. Когда все было сделано, я со всеми попрощался и отправился спать, предупредив команду, что завтра займемся детальной проработкой плана уничтожения Кузнеца.
Глава 33
День не заладился с утра. Надо было оглянуться и принять это как предупреждение. Только я не имел права отступать. Подумаешь, утром разбился кофейник и мы остались без кофе. Потом не завелась моя машина, и Зарецкий проторчал под капотом лишних пятнадцать минут, после чего признал свое поражение и мы решили ехать на его колесах. Да еще к тому же Максим Рогов поставил ультиматум, что на этот раз он идет с нами. Поскольку все члены группы должны в ней участвовать. Он может посидеть за рулем в ожидании нашего отступления. Если потребуется экстренная эвакуация, машина под парами будет очень в тему. И вообще ему надоело, что его постоянно оставляют в конторе следить за компьютерами.
«Лада» Боксера оказалась тесновата для нашей компании, а сидеть приходилось при полном железе. Кощей на переднем сиденье рядом с Боксером, я, Василиса и Рогов на заднем. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.
Накануне мы подробно разобрали план проникновения в общежитие. Рогов вывел на большой экран схему здания, и мы детально проработали прохождение. В теории все получалось легко и слаженно, но на практике все могло пойти не так, поэтому и требовалось максимально отработать шаги, постараться предусмотреть любой поворот событий. Я раз за разом прогонял всю операцию, проговаривая последовательность действий, и, когда Кузнец оказывался убит, мы возвращались назад к проходной и начинали все сначала, пока нас не начало тошнить от этого.
Утро выдалось прохладное, затянутое грозовыми тучами. Типичное сентябрьское утро в Питере. Зарецкий уверенно гнал машину из Купчино к Московскому проспекту. Я смотрел в окно на проплывающие серые многоэтажки, где жили обычные люди, готовились к последнему рабочему дню и долгожданному вечеру пятницы, не подозревая о том, что творилось у них под самым носом. Не ведая о проклятом губительном действии нейрофонов, о том, как хорошие люди превращаются в «куклы» и становятся машинами для убийств, о неведомых зловещих «кукловодах» с таинственными целями. Они мирно жили в своих домашних райках, и многие из них были инфицированы нейрофонами. Не ведая, они были вовлечены в эту страшную игру за наш привычный мир. И мы были в этом муравейнике чужаками, которые тайно проникли с целью уничтожить его. Если же нас заметят, то схарчат, не задумываясь, в считаные секунды.
Если бы «кукловоды» знали, что мы вот тут, едем по проспекту с миссией уничтожения, то бросили бы на нас всех «кукол», всю эту невиданную мощь, и раздавили бы нас, даже не заметив, как это произошло. Но на то мы и партизаны, на то и сопротивленцы, что «кукловоды» могут знать об одной группе и уничтожить ее, но они не знают обо всех, поэтому мы им пока не по зубам. И мы должны выжать по максимуму из этой ситуации.
Общежитие на Варшавской улице в это время было пустынно. Только одинокий сторож на проходной, которому, похоже, все нипочем, разгадывает кроссворд. Безлюдность здания вполне понятна. Студенты все разъехались по лекциям и приедут строго после обеда, часам к четырем. Операция назначена на два часа, так что у нас еще была пара часов в запасе, чтобы осмотреться на месте.
Кощей сходил на проходную, побеседовал со старичком. Звали его Сергей Петрович Голубев, раньше он работал учителем труда в школе, вот уже семь лет как вышел на пенсию, подрабатывал здесь и еще на одной точке посменно. Хорошая получалась прибавка к пенсии. Голубева нисколько не удивил тот факт, что пришел какой-то посторонний мужик, подозрительный, да стал расспрашивать обо всем, что связано с общагой. Правда, Кощей сказал, что дочка у него в следующем году поступает, собирается в общагу переехать, вот он и интересуется чисто с практической точки зрения, что тут да как. Не опасно ли девочку его единственную отпускать в чужое место. Голубев поспешил его успокоить, что, мол, разное, конечно, бывает, и пьянки, и гулянки, но если человек хороший и спокойный, да на учебу настроенный, то его никто трогать не будет.
Кощей вернулся и доложил, что старик Голубев через центральную проходную их, конечно, не пропустит, так что придется воспользоваться пожарным ходом, который, если верить плану Шахматиста, был открыт. Старик Голубев из «неохваченных» и к этим новомодным штучкам любви не питает. Так что если случится шухер, то он точно вызовет полицию, а не подмогу в виде новых «кукол».
Я в сопровождении Василисы прошелся вдоль Варшавской, осматривая здание общежития и подходы со всех сторон. По дороге мы мило болтали о последних посмотренных кино, прослушанных новых альбомах рок-музыки. Вкусы наши во многом совпадали, но чувствовалась разница в возрасте. Половину музыкальных коллективов, что она называла, я не слышал даже в названии.
Вернувшись к машине, мы еще полчаса обсуждали классический рок, делились впечатлениями о любимых песнях и исполнителях.
Без пяти минут два планшет разразился сиреной, которую разве что глухой бы не услышал. Иконка с мультяшным изображением инопланетянина развернулась, и показалась красная тревожная кнопка. Час «икс» пробил. Мы выбрались из машины, перешли группой дорогу и направились к общежитию. Уже тут, на первых шагах операция пошла не по плану. Старик-сторож вышел на крыльцо покурить и тотчас нас заметил. Кощей сказал, что сейчас все уладит, и направился к нему. Голубев шел к нам навстречу. Ему явно не понравилось появление подозрительной группы людей, которая направлялась куда-то за здание, куда им вход был запрещен без его авторитетного мнения.
Кощей подошел к Голубеву и заговорил с ним. Он так увлеченно размахивал руками, обволакивая словами старика, что через минуту Голубев уже забыл о нас, позволил себя увлечь в сторону проходной. Не знаю уж, о чем они там разговаривали, но у Кощея явный талант заметать следы.
Пожарный вход, неприметная железная дверь красного цвета, раскрошившиеся бетонные ступеньки, сквозь которые проросла жухлая желтая трава. Зарецкий дернул дверь. Как и ожидалось, она была открыта. Первым вошел я, за мной Василиса, замыкал группу Боксер. Кощея мы ждать не стали. Пусть поступает по ситуации, либо догонит, либо будет прикрывать отступление, забалтывая старика.
Третий этаж, комната 312. Иван Исеев, Кузнец, наша цель. Подняться, убить и отступить из здания, не привлекая лишнего внимания. Что может быть проще? Это если не брать во внимание его многочисленную свиту. Поднимаясь по черной лестнице, я перетасовывал в голове портреты его ближнего круга. Вчера вечером на всякий случай я грузанул их в память нейрофона. Сейчас он был запущен, но работал в фоновом режиме. Надо сказать, фон здесь был грязный. Отовсюду слышался навязчивый шепот, принуждавший к чему-то мерзкому, требующий исполнить чужой приказ. Я не слышал подробности и не мог их слышать. Стоит мне разобрать, что к чему, как я тут же попаду под влияние нейрофона, но фоновый шелест говорил о многом. В этом здании «охваченных» очень много, несмотря на учебное время.
Лестница была прокурена насквозь, студентам лень бегать на улицу каждый раз, когда хочется подымить, а в комнатах курить запрещено, вот они и спасались на пожарной лестнице, а администрация закрывала на это глаза. То тут, то там попадались пустые бутылки из-под пива и водки, развернутые презервативы и даже иногда шприцы. Хорошо молодежь отрывается, с душой и надрывом, нечего сказать. На втором этаже возле стены на ступеньках сидел парень в джинсовой куртке. Голову он положил на руки, которые лежали на коленках. Я остановился. Не хотелось поднимать шум раньше времени. Парнишка был из «охваченных», об этом красноречиво говорил заляпанный нейрофон в его ухе с полустертым смайликом. Но, похоже, мальчишка был в полном отрубе, студенческая жизнь его сильно укачала.
Я прошел мимо него. Парень даже не пошевелился. Остальные члены команды миновали его без проблем. Дверь на третьем этаже была раскрашена граффити. Один рисунок меня привлек — ручная граната. Он был выполнен с таким знанием дела, что чувствовалось, что художнику доводилось держать эту штуку в руках. Вероятно, таким нехитрым способом «охваченные» пометили этаж, где работал оружейник, или это была его вывеска. Но мне она не понравилась, насторожила меня, и я вытащил из-под плаща «Вихрь».
Открыв дверь, я первым бесшумно скользнул в коридор. Василиса и Кощей последовали за мной. Видя мою предосторожность, они тоже достали оружие. Теперь надо добраться до нужного нам помещения, произвести зачистку и удалиться. Стрелять я не собирался, для устранения Кузнеца достаточно и ножа, но стрелять все-таки пришлось.