Конрон задумался, а Володя стал ходить по комнате, заглядывая во все углы.
— Слушай, где у тебя вино? Я же знаю, что ты вечно запасы создаёшь.
— Не дам.
— Это почему? — изумился Володя. — Ты же всегда уговаривал меня присоединиться к тебе и говорил, что…
— Ты сейчас хочешь выпить не для того, чтобы повеселиться, а чтобы забыться. Поверь — не самая хорошая идея. Будет только хуже.
— Знаешь… ты мне одного врача с Базы напоминаешь! — зло заметил Володя. — Тот тоже любил всем в душу лезть и наизнанку выворачивать. «О, вы хотите об этом поговорить?» — явно кого-то передразнил мальчик.
— База?
— Школа… военная… закрытого типа. Где я учился.
— Интересно… А зачем он так говорил?
— Потому что знал, что меня эта фраза сильнее всего из себя выводит.
— Хм… Вы хотите об этом поговорить?
Володя развернулся и уставился на с трудом сдерживающего смех Конрона. Сплюнул и выскочил из комнаты, хлопнув дверью, а вслед ему нёсся жизнерадостный хохот.
Глава 10
Следующие три дня не отличались особой насыщенностью событиями, хотя и выдались весьма суматошными. На холме разбирали требуше и спускали вниз, где монтировали в форте, укрепляли сам форт под пристальным вниманием разведчиков родезцев… Володя злился, но Конрон только беспечно махал рукой: «Пусть смотрят».
— У нас полное превосходство в кавалерии! При налёте из имевшихся у родезцев восьмисот коней мы двести увели, ещё сколько-то разбежалось… Их сейчас всего около четырёхсот или чуть меньше, и ты хочешь сказать, что не можешь обеспечить защиту от их дозоров?
— Могу, но рисковать не хочу. Ансельм не дурак, а его дозоры слишком демонстративны.
— Думаешь, ловушка? — нахмурился Володя. — Проверим…
Посланные разведчики подтвердили правоту Конрона, обнаружив вражеских арбалетчиков за одним из холмов. Рыцарь совсем не удивился.
— Посмотри на местность вокруг, куда здесь кавалерией лезть? Даже разгон нормально не возьмёшь, а засаду в любом месте поставить можно. Нет, Вольдемар, лезть конницей тут нам совершенно не с руки… если, конечно, не хотим получить так же, как родезцы получили от нас, когда преследовали ополченцев.
— Кстати, об ополченцах…
— Тренируются. Я сам лично следил. Да и Роухен теперь им спуска не даёт.
На второй день родезцы попытались штурмовать холм с наблюдателями и стрелометами, но, потеряв несколько человек от арбалетчиков, отступили. Володю этот штурм насторожил — слишком уж легко противник сдался. Посоветовав всем постам быть особенно внимательными этой ночью, он оказался совершенно прав — дневной штурм был всего лишь разведкой. Изучив расположение дозоров, родезцы под утро организовали настоящий штурм, но… здесь их ждал сюрприз…
Размышляя о способе обороны, Володя вспомнил рассказы офицеров о чеченских войнах, где большую проблему представляли тройки боевиков из автоматчика, пулемётчика и гранатомётчика. Конечно, тут нет ни пулемётов, ни гранатомётов, но… Поразмышляв немного, он вскоре появился со своей идеей перед командиром арбалетчиков. Тот сперва отнёсся к ней весьма скептически, но всё же решил попробовать по совету Конрона… точнее, по его прямому приказу. Так были организованы отряды из четырёх человек — арбалетчика, его помощника, который носил ещё один арбалет и запас болтов к нему, а также двух мечников, для их прикрытия в случае рукопашной схватки. В поле от них не очень много пользы, зато на заросшем склоне… Эти четвёрки быстро перемещались по зарослям, меняя позиции и поддерживая другие отряды. Арбалетчики отстреливали неосторожных солдат, получали новые заряженные арбалеты и могли тут же стрелять снова. Если же одна из четвёрок попадала в сложную ситуацию, помощник подавал звуковой сигнал и на помощь спешили те, кто находился рядом, расстреливая атакующих издалека, прикрывая своих мечников, вступающих в схватки. А при первой возможности все поспешно отходили, поднимаясь по склону на подготовленные позиции. Секреты с запасными болтами тоже подготовили заранее, так что с пополнением припасов никаких проблем не было.
Противник совершил большую ошибку, когда организовал штурм одной пехотой с лучниками. Стрелы луков намного легче арбалетных, и в густой растительности даже тонкая ветка могла изменить полёт стрелы в любую сторону. Родезцы понесли большие потери, прежде чем командиры сумели собрать своих арбалетчиков вместе и начать наступление уже под их прикрытием.
Володя с Конроном, сидя на вершине холма, как на раскалённой сковородке, набрасывались на каждого гонца, который поднимался туда. Только по их донесениям и могли составить картину… совершенно неполную.
— Большое счастье, что эти твои арбалетчики опытные солдаты, — в очередной раз говорил Володя. — С ополченцами такое не прошло бы. В таких боях каждый солдат — командир.
— Это вы так у себя воюете? Ну, у вас на родине?
— Что? — Вопрос не сразу дошёл. — А-а! Ну да… Только специально подготовленными для таких действий подразделениями… Эх, сейчас бы сюда Воронова с его ребятами… Завтра бы уже никаких родезцев и близко тут не было… Но ладно, мечтать, как говорится, не вредно. И сами справимся.
Всё-таки отряды арбалетчиков оказались не совсем ребятами майора Воронова, да и их подготовка была не на том уровне, чтобы долго вести такие бои и не допускать ошибок. Вскоре стали приходить новости, что то одна четвёрка, то другая угодила в окружение, а при попытке прийти к ним на помощь попадали в засады и остальные — враг довольно быстро приспособился к новой тактике.
— Не ребята Воронова, — вздохнул Володя после очередного не очень радостного известия. — Пора отзывать их, иначе всех потеряем. Свою задачу они выполнили — задержали родезцев почти до двух часов дня.
Трубач вскинул длинную трубу и дунул — глухой низкий звук разнёсся на километры вокруг, от него даже птицы ненадолго смолкли.
— Полагаю, они сигнал услышали, — сказал Володя.
— Я тоже, — проворчал Конрон, оказавшийся как раз впереди трубы. Теперь он мизинцем старательно прочищал ухо.
Последняя четвёрка появилась где-то через час, после чего перед укреплениями показались и преследовавшие их родезцы.
— Потери? — сразу поинтересовался Володя.
— Двадцать три человека не вернулось.
Мальчик поморщился:
— Хуже, чем я надеялся, но лучше, чем опасался. К бою!
Родезцы, натолкнувшись на ров и частокол, остановились. Похоже, они никак не рассчитывали встретить здесь такие основательные укрепления и оказались перед ними без всяких приспособлений для штурма. В результате несли серьёзные потери от лучников и арбалетчиков. Не выдержав, они торопливо отступили.
— Не думаю, что сегодня они пойдут на штурм, — заметил Конрон.
— Честно говоря, я даже не думал, что Ансельм рискнёт начать штурм после поражения три дня назад. Судя по всему, они потеряли тысячи четыре или пять убитыми и ранеными.
— Скорее пять и даже больше.
— Я считаю по минимуму.
— А чего этих супостатов жалеть? — удивился Конрон. — Считай по максимуму.
Володя покосился на рыцаря:
— Предпочитаю в таких вопросах быть пессимистом и исходить из того, что сил у врага осталось больше — меньше будет неприятных сюрпризов.
— И всё же прав скорее всего я. А Ансельм всегда отличался упрямством — его трудно выбить из седла, так что штурм будет.
Конрон оказался прав и в другом — родезцы ещё несколько раз не очень упорно штурмовали частокол, а потом отошли, очевидно, готовиться к серьёзной атаке — остаток дня прошёл спокойно. Зато на следующее утро в море показались паруса, и вскоре в Радужной бухте кинула якоря эскадра из полутора десятков кораблей.
Конрон долго изучал их из-под руки и вздохнул:
— Морское братство. Пираты. А я, признаться, надеялся, что ты всё же не прав… Слушай, ты точно не колдун? Я вот сейчас пытаюсь вспомнить хоть один случай, когда твой прогноз не сбылся.
— Это не колдовство, а анализ.
— Полезная штука… Слушай, ты бы обучил городского палача этой новой пытке…
Володя закатил глаза и промолчал — он уже устал убеждать Конрона, что все данные он получает из обычной беседы с пленными, никого при этом не пытая. Тот долго слушал про перекрёстный допрос, про психологические портреты, про нейролингвистическое программирование — Володя старался как можно точнее перевести термины, — а потом просто уснул. Как раз тогда, когда Володя подбирался к теории допроса. После этого князь больше не спорил с Конроном, когда тот просил пленников допрашивать помягче, не прибегая к совсем уж зверской пытке какими-то нервными лингвистами. Причём Володя сначала думал, что тот просто шутит, а оказалось — проблема перевода терминов…
Володя в бинокль следил, как от одного корабля отделилась лодка и пристала к берегу. К ней подошли родезцы, и завязался разговор. Сначала вроде бы всё было спокойно, но постепенно тон явно повышался. Пиратский адмирал что-то весьма бурно пытался доказать. Володя готов был поклясться, что родезцы с трудом себя сдерживают.
— Что там? — спросил Конрон.
— Кажется, только что состоялись переговоры пиратов с кем-то из родезцев. Возможно, даже с Ансельмом…
— Сомневаюсь. Вряд ли герцог Ансельм будет вести переговоры с пиратами.
— Пусть так. Чёрт, я должен знать, о чём они спорили! Если родезцы с пиратами договорились заранее, а такую солидную эскадру быстро не собрать, значит, все условия были уже обговорены… Сомневаюсь, что Эрих будет обманывать в таких вещах, это не в его интересах. Значит…
— Что значит?
— Не знаю. Мне нужны пленные… Слушай… Ты говорил, что у тебя есть очень активный командир… Ты его ещё сменить хотел, когда он осаждал захваченный Розентерном замок.
— А-а-а, Дорейн.
— Точно! Он действительно такой?
— Совершенно бесшабашный. Кстати, весьма зол на тебя за то, что ты запретил командирам идти впереди солдат в атаку. А кавалерист он вообще богами отмеченный. Словно родился на коне.
— Вот что… возвращаемся в город. Хочется навестить в тюрьме одного друга. Давно следовало это сделать, но времени не хватало — надо было весь график подготовки ополченцев и пехоты перестраивать под новые задачи… Ненавижу такую вот поспешную подготовку под конкретные задачи! Обучение должно быть планомерным и сбалансированным!