— Естественно, помощи. Финансами, людьми. Я не хочу штурмовать города и не думаю, что члены магистрата хотят, чтобы их штурмовали.
— Я понял. По поводу финансов можно будет обсудить займы…
Володя улыбнулся:
— Не займы. Назовём их безвозмездными пожертвованиями на общее дело.
Рутерн нахмурился:
— Мне кажется, это не деловой разговор, милорд.
— Напротив, очень даже деловой. Ты ведь очень заинтересовался моим предложением, а я предлагаю чёткие правила игры и взаимоотношений между властью, купцами, горожанами и крестьянами. Как раз то, чего вам не хватало. И этот товар я вам продаю. Ваше право его купить или нет.
— Хм… Но вы ведь говорите, что всё равно бы приняли всё это.
— Тоже верно. Но видишь ли, уважаемый Рутерн, принимать всё это ведь можно с разной скоростью как для отдельных людей, так и для городов. У тех, кто первым получит статус вольного города или кто первым начнёт действовать по новым правилам, будет колоссальное преимущество перед остальными. Не так ли?
На этот раз Рутерн задумался надолго. Сидел, нахохлившись, в кресле и молчал. Володя вышел из кабинета и велел дежурившим позвать кухарку. Та быстро поставила на стол чашки с чаем. Наконец Рутерн выпрямился и улыбнулся:
— Мы с вами сработаемся, милорд. Я согласен с вашим предложением и думаю, мне удастся убедить остальных приобрести ваш товар. Остался последний момент: как вы докажете, что способны победить герцога? У вас нет ни армии, ни поддержки при дворе, ну, кроме герцога Алазорского. В другое время этого было бы достаточно, но сейчас…
— Помощь мне понадобится не сразу. Дайте мне десять дней с момента, как моя армия пересечёт границу Торендского герцогства, и только после этого вы окончательно определитесь.
— Десять дней? Но что вы успеете сделать за этот срок?
— Вот и посмотрим. Если не успею ничего, значит, я не достоин стать герцогом.
— Что ж… договорились, милорд. — Рутерн поднялся. — А ваши предложения для благородных… их тоже распространять осторожно?
— Нет. Наоборот, пусть с ними ознакомится как можно больше людей. Тут ничего скрывать не надо.
— Это сработает, милорд, только если вы докажете, что сильнее герцога.
— Десять дней с того момента, как моя армия пересечёт границу.
— Я понял, милорд.
Рутерн и Осторн откланялись, а Володя ещё долго сидел за столом с чашкой остывшего чая в руке. Наконец, очнувшись, что-то быстро написал. Высунулся в окно, подозвал солдата из охраны и отправил разыскивать Джерома, чтобы передать ему записку.
Джером прибыл вместе с Крейсом через час. Володя пригласил их в кабинет.
— Итак, уважаемые, настало время вашей службы. Джером, не хмурься, тебе понравится. Крейс, вы отобрали людей?
— Да, милорд.
— Хорошо. Делать вам обоим предстоит одно дело, и делать вы его будете вместе. Джером назначается старшим. Крейс, слушаться его, как меня самого! Сколько я вам дам денег, останется между нами, и отчёта я с вас за их расходование спрашивать не буду, если вы сделаете то, что мне нужно. Как вы это сделаете, я тоже не хочу знать — мне нужен результат.
Джером и Крейс переглянулись и придвинулись ближе.
— Слушаем, милорд, — сказал Джером.
— Сделать же вы должны следующее…
Глава 17
Последний вечер перед отъездом в столицу Володя провёл в доме Осторна. Аливия вытащила его на улицу, где в саду за домом развела костёр. Положила голову мальчику на колени.
— Помнишь, мы так сидели на острове у костра? Ты мне сказки рассказывал… пел… А спой ещё.
— Кнопка, какое «спой»? Мне завтра с утра ехать… да и гитары нет…
— Я щас! — Девочка вскочила и умчалась в дом.
Появилась она минут через пять с гитарой. За ней не очень уверенно шёл Руперт.
— Он сам за мной увязался, — сказала девочка по-русски.
В последнее время в общении с Володей она всё чаще и чаще предпочитала говорить именно по-русски. Пока ещё не очень хорошо, но с каждым днём у неё получалось всё лучше и лучше. Сам Володя был ей за это очень благодарен — он даже не подозревал, насколько ему будет не хватать вдали от дома родной речи. Если бы не девочка, он и не знал бы, что делать. Разве что Джерома или Винкора учить.
Руперт расположился чуть в сторонке, явно не зная, стоит ли ему остаться или уйти. Судя по всему, заявление, что «он сам за мной увязался», не совсем соответствовало действительности — силком потащила, дабы «приобщить и похвастать».
Володя усмехнулся, но ничего говорить не стал, просто нарезал хлеб, мясо, насадил всё это на палочки и воткнул в землю поближе к костру. Жителям этого мира, живущим очень близко к природе даже в городах, трудно понять романтичность костерка и песен под гитару. На острове Володя частенько разводил костёр по необходимости, чтобы сжечь мусор. Когда появилась Аливия, он рассказывал ей о походах в лес, о том, как они сидели у костра и пели песни, пекли картошку, делали шашлыки. Аливия настолько прониклась всем этим, что частенько просила сыграть что-нибудь ей или рассказать именно у костра. Вот и прощальный вечер решила устроить так. Руперту это вряд ли нравилось, но Володе было приятно, хотя и вызывало ностальгию по дому.
Володя устроился поудобнее, перехватил гитару и пробежался по струнам, подкрутил колки.
— Тебе, Кнопка, — мальчик прикрыл глаза и тихонько запел:
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живёшь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Украду, если кража тебе по душе, —
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял![3]
Руперт ничего не понял, но видно было, что музыка его впечатлила, зато Аливия вдохновилась целиком и полностью, хотя и уточнила кое-какие непонятные слова.
— Ты ведь ненадолго уезжаешь? Правда?
— Боюсь, что надолго, — вздохнул Володя. — Но ты не расстраивайся. Если всё пойдёт хорошо, то мы скоро встретимся. Вот разберёмся с одним нехорошим герцогом и встретимся.
— Бяка-герцог!
— Вот-вот, — рассмеялся Володя. — Ещё какой бяка. А ты чего там сидишь как чужой, Руперт? Давай, угощайся. Эх, сейчас бы шашлычка сделать… Жаль, времени нет, да и мясо не подготовлено.
Мальчик снова взял в руки гитару, но на этот раз заиграл не лирическую, а весёлую мелодию. Веселье прервало появление Осторна с Рутерном. Удивлённо оглядев компанию, расположившуюся у костра, Рутерн покачал головой и протянул Володе несколько записок. Они, по его мнению, должны были заинтересовать князя.
Володя ознакомился с финансовым положением герцога Торендского и ближайших его сподвижников и удивлённо поднял голову:
— Откуда такие сведения?
— Совсем недавно они делали очередной заём, и эти деньги шли через меня. Естественно, я поинтересовался положением тех, кому даю ссуду.
— А ты не боишься потерять свои деньги, если герцог проиграет?
— Не переживайте, милорд, — своё я в любом случае получу. Это был краткосрочный заём, но вскоре им всем понадобятся новые деньги, когда пойдёт слух, что король решил разобраться с мятежом и поставил нового герцога.
— Хм… Кажется, понимаю… А ваше занятие — одалживание денег в рост?
— Верно, милорд.
— М-да… Знаете, а у меня на родине очень долго эта профессия находилась под запретом.
— Глупо, — пожал плечами Рутерн. — Деньги нужны всем. Хотя нас не жалуют.
— И я догадываюсь почему. Мало кто любит тех, кто зарабатывает, ничего не делая.
— Милорд не учитывает риски. Герцог в деньгах нуждается, но если я ему одолжу слишком много денег, он просто свернёт мне шею, чтобы долг не возвращать.
Интересно. Володя попытался понять, с чего Рутерн настолько с ним откровенен. Ожидает реакции на такое заявление? Прощупывает почву? Пытается определить, каков будущий герцог?
— Может, и так, — осторожно согласился Володя. — Только после такого мало желающих найдётся давать новые займы. Хотя у тебя гораздо больше шансов поставить не на того. Тогда и спрашивать будет не с кого.
— Я ставлю на вас, милорд. Мне тоже нужна определённость.
Тортон Володя покидал ранним утром в сопровождении только двенадцати человек охраны, которых выделил ему Конрон. Все его ближайшие друзья и сподвижники оставались тут доделывать то, что ещё нужно для подготовки военной кампании против мятежного герцога.
Ехать старались быстро, нигде особо не задерживаясь и не демонстрируя своих титулов и положения, из-за чего на них мало кто обратил внимание. Ну, скачет группа вооружённых людей в сторону столицы, значит, надо — мало ли сейчас по дорогам королевства вооружённых людей разъезжает? Война же. Может, наниматься едут на ратную службу, а может, местный благородный какой со своими вассалами направляется в армию к королю.
В дороге Володя мало разглядывал окрестности, хотя они и проезжали по очень живописным местам. Наверное, через несколько столетий тут могут быть замечательные туристические маршруты. Вот дорога, едет автобус, и экскурсовод говорит: «А сейчас мы едем по той самой дороге, по которой князь Вольдемар Старинов ехал в столицу, чтобы бросить вызов мятежному герцогу, который поставил королевство на грань краха».
Тьфу… Глупость разная в голову лезет. Но ухмылку мальчику скрыть не получилось.
— Родердон! — возвестил тир Турн, который командовал охраной, показывая на открывшийся с холма город.
Володя осадил коня и привстал в стременах, разглядывая столицу Локхера. Не Москва, конечно. Но, вполне возможно, у этого города ещё всё впереди: разрастётся, появятся вокруг дороги, мосты, протянутся линии электропередач и рельсы… Сейчас же это был типичный раннесредневековый город: стены, ворота, кучи мусора у стен, пыль и грязь. По дороге ехали, поскрипывая, крестьянские телеги, шли люди по каким-то своим делам.