Володя с холмика наблюдал, как кавалеристы с копьями наперевес мчались по полю, отрабатывая разные манёвры. Рядом с ним замерли граф Танзани и Конрон. Но смотрели они не за учениями, а на лагерь, от которого поднимались десятки дымков от костров.
— Ну ты даёшь, — восхищённо пробормотал Конрон. — И когда ты успел всё это сделать?
Володя поморщился:
— Конрон, что ты как ребёнок? Ну не на ходу же я придумывал маршруты. Ты же сам участвовал в совещаниях и слышал, как мы их определяли и рассматривали достоинства и недостатки каждого. Осторн же по моему поручению на каждой дороге организовал снабжение всем необходимым, благо его величество и герцог Алазорский снабдили меня деньгами на первое время. Так что до герцогства нам о припасах задумываться не придётся. А у границы мы заменим поломанное, если такое будет, — я приказал сделать запас всего необходимого. У меня на родине такие склады называют резервными базами снабжения.
Граф покосился на Володю, но промолчал.
Благодаря такой организации до границ герцогства их отряд добрался в рекордные по местным меркам сроки, сделав за два дня переход в шестьдесят километров. Здесь, в приграничном городке, Володя дал сутки на отдых, на всякий случай приказав перекрыть все дороги, чтобы никто не смог покинуть городок с известием о появлении армии нового герцога. Велел проверить подготовленный для них обоз, всё ли есть, что нужно, и, если чего не хватает, докупить. Здесь же его ждали известия от Джерома и Рутерна.
Первым делом он вскрыл письмо от Рутерна, некоторое время возился с шифром. Покивал и вскрыл письмо от Джерома. Здесь шифр был его личный, а потому более надёжный, а расшифровывать его легче. Ну, так над ним лучшие шифровальщики ФСБ работали, подготавливая как раз для такого вот случая. Прочитал, хмыкнул и велел собраться вечером всем командирам.
— Благодаря нашей скорости враги нас не ждут, — сообщил он. — Сам герцог уже знает о моём назначении, но не очень этого испугался. Он пообещал, — Володя заглянул в письмо, — приволочь этого сопляка, привязанного к хвосту осла, в свой замок, прилюдно всыпать десяток ударов хлыстом, после чего извалять в смоле и перьях, привязать к тому же ослу и отправить в таком виде на прогулку по герцогству, короновав предварительно помойным ведром… Как я понимаю, по буйной фантазии Ульмара Тиндона, это должно означать герцогскую корону. Но ладно, не будем уподобляться этому мечтателю и о судьбе герцога подумаем, когда он будет у нас в руках. Не стоит хвалиться, на рать идучи.
— И как мы будем теперь действовать? — поинтересовался Конрон, когда отсмеялся.
Володя подозвал одного солдата и заставил его держать карту. Потом ткнул указкой:
— Как я и предполагал, герцог был осведомлён о дне нашего выхода, только не учёл скорости. Потому, по его расчётам, мы ещё неделю должны топать до границы. За это время он решил навести порядок вот тут, чтобы иметь твёрдый тыл, когда мы подойдём.
— Сам решил? — недоверчиво поинтересовался Конрон.
— Я отправил некоторые сообщения оставшимся верным королю дворянам, — пояснил Володя. — В определённый день они выступили против герцога, и тот вынужден был начать действовать, чтобы не допустить их соединения с нашей армией.
— Но их раздавят без нас, — заметил граф, до этого молча слушавший князя.
— Потому мы и шли так быстро, чтобы их не успели раздавить.
— Даже если мы пойдём с прежней скоростью — всё равно не успеем.
— А мы и не пойдём туда, граф. — Володя махнул солдату. Тот послушно положил карту на стол и вышел из комнаты. — Пока конечная наша цель пусть остаётся тайной… — Володя обвёл взглядом присутствующих. — Не потому, что я вам не доверяю, но если кому-то не надо знать какую-то информацию для выполнения им его работы, то и сообщать её не стоит. И я настаиваю, чтобы каждый из вас подходил к делу таким же образом — если вашим подчинённым знание чего-либо не нужно для выполнения ваших приказов, то нечего им об этом знать. Давайте согласуем план дальнейшего движения. Теперь мы на вражеской территории, и больше подготовленных лагерей не будет. Потому движение организуем так…
Уже привыкшие к манере князя вести совещания, все приготовились слушать, чтобы потом выдвинуть предложения — как лучше организовать воплощение основного замысла. Потом ещё утрясти детали, распределить имеющиеся ресурсы, выделить нужное количество людей и разойтись по своим подразделениям. Всё равно случались разные накладки, но их решали оперативно и без вмешательства верховного командования.
И снова движение вперёд, на этот раз по вражеской территории. Впереди усиленная разведка, за ней фуражиры и обозники. Они находили место для лагеря, разбивали его. Вскоре подходили основные силы, обедали, отдыхали, выставив охранение, а когда жара спадала, лагерь сворачивался, и снова колонна шла вперёд, обходя замки и города. В бой с мелкими отрядами тоже старались не вступать. Основную ставку в обеспечении секретности движения Володя сделал не на засады и патрули, а на скорость.
— Вперёд! Вперёд так быстро, чтобы о нашем наступлении герцог не успел узнать.
И получилось. В назначенное место вышли за два дня до обговорённого срока, и тут же были разосланы патрули для блокирования дорог. И новый сюрприз — в назначенном для сбора месте отряды уже поджидал обоз с продовольствием, а из леса несли штурмовые лестницы и заготовленный для фашин хворост.
— Забирайте людей откуда можно, пусть вяжут фашины, — распорядился Володя. — И отыщите Джерома, он где-то тут должен быть.
Джерома отыскали быстро, и вскоре он делал доклад перед собранным руководством.
— Обоз получилось подготовить довольно легко, — сообщил он. — Мятежный герцог до сих пор уверен, что он готовится для его армии, которая сейчас воюет в нескольких десятках километров севернее с оставшимися верными королю дворянами. А хворост… ну, когда мы взяли на себя снабжение баронского замка, это никого не удивило — мы много отправляли туда… запасы на зиму. Те же деньги, которые мы платили людям, особо умных заставляли держать язык за зубами, а крестьянам до Возвышенных богов все эти разборки благородных, лишь бы их не трогали. Так что особого любопытства не проявляли, тем более мы действовали вроде как по приказу местного правителя.
— Но как вам всё это удалось?!! — изумился Конрон.
— Милорд дал нам достаточно денег, да и люди верные у нас были. Точнее, у Крейса. Кого запугали, кто сам от войны сбежал, а кого и… ну, да это мелочи. Главное, мы были единственные, кто готов был организовать снабжение герцогской армии. А после того, как местные купцы упёрлись и перестали давать мятежнику деньги, пока тот не погасит кредит, мы вообще оказались единственными, кто готов был верить Ульмару на слово. Вон, его расписок полный дом.
Граф сбоку от Володи что-то прошептал, но князь не расслышал. А когда повернулся к нему, чтобы переспросить, наткнулся на ничего не выражающий взгляд командира гвардейцев.
— А где сам Крейс? — поинтересовался Филипп.
— В замке герцога со своими людьми. У него многие пошли добровольцами в ополчение. Сейчас они уже знают о вашем прибытии, так что замок закрыт и активно готовится к отражению штурма.
— Значит, в нужный момент люди Крейса нас поддержат, — кивнул Володя. — Молодцы, хорошо справились. Сейчас ждём следующую колонну, а потом атакуем замок, пока враги не ждут. Они ведь уверены, что мы прибыли без обозов, только с конницей, без штурмовых лестниц и фашин. Так что в ближайшее время штурма они не опасаются и очень надеются на помощь герцога. Гонца скорее всего уже послали. Скакать ему до герцога где-то… если будет ехать без отдыха… ну, за сутки доберётся. Потом герцог уяснит опасность, начнёт собирать армию… ещё сутки или двое. Поскольку он будет уверен, что замок быстро нам не взять, то вряд ли станет торопиться и подготовится основательно. Так что скорее всего готовиться герцог будет не двое суток, а больше. Но будем исходить из худшего для нас — двое суток. Потом ещё, если он форсирует марш, трое суток пути и сутки на отдых… Значит, неделя у нас есть. За эту неделю мы должны захватить герцогский замок и подготовить встречу мятежнику. Граф, вы со мной спорили тогда и говорили, что надо захватывать крепости на границе… Мы бы до конца времён возились. Нет, нужен один удар, но в самое сердце.
— Если мы проиграем, то отступать нам будет некуда.
— Значит, не должны проиграть. Сколько мы уже на земле герцогства? Двое суток? У нас восемь дней, в течение которых всё решится.
— Откуда такая уверенность, милорд?
— Просто мы открыли ещё не все козыри. А сейчас всем по отрядам. Во-первых, подготовить лагерь к приёму остальных колонн, во-вторых, работы по вязке фашин не должны прекращаться. Солдатам отдыхать — скоро штурм. Джером, у тебя ведь есть связь с Крейсом?
— Да. Тут есть якобы лазутчики старого герцога. Через них и договорились держать связь.
— Отлично. Сообщи Крейсу, что штурм через два дня, пусть будет готов. Заодно подумаем, какой информацией снабдить командира гарнизона. Да, и пусть как-то выделит своих людей, чтобы их ненароком при штурме не побили.
— Хорошо, милорд, но через два дня…
— Будем штурмовать с теми, кто подойдёт. Всё. Всем по местам.
Когда Володя остался в выделенной ему избе один, он устало опустился на скамью, упёр локти в стол и обхватил голову руками. Играть командира оказалось легче, чем им быть. Уроки актёрского мастерства въелись в подкорку, и с каждым днём Володя всё сильнее и сильнее влезал в шкуру князя и герцога. Но внутри ещё оставался прежний Володька Старинов, сын папы-бизнесмена-бандита, бывший беспризорник, несостоявшийся приёмный сын Александра Петровича. Жизнь на улице, а потом тренировки на Базе давно уже приучили Володю отвечать за свои слова и поступки. Потому он не жаловался и не пытался, что называется, поплакаться кому-нибудь в жилетку. Но порой эта ответственность настолько тяготила, что хотелось выть. В такие минуты лучше всего было остаться одному и просто немного посидеть, не думая ни о чём: ни о погибшей семье, ни о том диагнозе, который поставили на Земле и который круто изменил всю его жизнь, ни о том, что ждало впереди.