Чужая Земля — страница 13 из 43

вает аналитиков МВО нетривиальными идеями. Я даже подумываю, не начать ли его высказывания как-то фильтровать. А то рано или поздно наши просто испугаются.

Не хочу, чтобы мы боялись аборигенов.

– Ага, ты успел прочесть про длинное плечо логистики и имперскую модель? – обрадовался Костя. – То есть ты подтверждаешь мои выводы? Проклятье, научили на свою голову…

– Извини, не подтверждаю. Не учили мы никого, они сами. Это их собственные идеи. Скорее всего, соавторские – Саня начал, а Тунгус довел до ума. Ну и решили тебя осчастливить светом новой истины. Гордись, ты был первым, и радуйся, что уезжаешь – мне еще предстоит эту концепцию выслушать раз сто.

– Да ну, ерунда. Ну как Тунгусу осмыслить такое, здесь нужно не плоскостное мышление, а трехмерное минимум. Надо посмотреть записи, наверняка кто-то из наших ляпнул – и понеслось…

Я беззвучно застонал. Подыгрывать не стоило. Не могу я с тобой, Костя, всерьез обсуждать такое, не твой уровень. Я-то отлично знаю, до чего Тунгус в состоянии додуматься и чего он хочет от русских. Великий вождь сказал это открытым текстом во время моей прошлой командировки. Я немедленно послал в департамент отчет; его сразу вполне ожидаемо зверским образом засекретили, «только для первых лиц государства», и всем, кто успел случайно увидеть лишнее слово, показали кулак. А советнику Калугину не показали ничего, даже не намекнули, молодой еще, обойдется, крепче спать будет.

Но Калугин умеет обрабатывать информацию. И у него появляются вопросы. А я мало того что не имею права ему помогать в них разобраться, еще и не хочу.

Зачем обсуждать проблемы, решение которых от нас все равно не зависит, если мы даже не представляем, в каком подвале Кремля можно раскопать под кучей мусора подходящий к случаю понятийный аппарат? Он там должен быть, ему лет триста, и это все, что я могу сказать уверенно. Остальное – ну вообще не наша компетенция. Поистине, ситуация, когда делать выводы должны те, кому положено делать выводы. Вот я свои и держу при себе.

Они тебе, Костя, не понравятся.

Потому что полностью совпадут с твоими.

Только я совершенно по-другому их оцениваю.

– Константин, перестань. Никто лучше меня не знает стенограммы разговоров. И я гарантирую, что такого не было.

– Да ладно тебе! Ну не заметил ты, и что за беда… Мы же не разведка, не обязаны все слушать поминутно. Я думаю, это Брилёв их надоумил, его иногда заносит как раз в ту сторону. Вообразит себя то ли царским офицером, то ли римским центурионом и давай нести… А Саня очень уважает Брилёва, ну и нахватался…

И тут я понял, что Костя мне надоел.

Вплоть до легкого остервенения.

И сил прикидываться добреньким у меня больше нет.

И чихал я на его душевное состояние, о котором еще несколько минут назад размышлял с сочувствием, изображая психоаналитика. Да какой я, к чертовой матери, психоаналитик? Никакой.

Будет сейчас Косте вожделенная грубость. Ищет – обрящет.

Сказалось, видимо, что почти два месяца не разговаривали, пока я в полете спал, а потом неделю взахлеб трепались по ДС – и успели-таки наболтаться всласть. Соскучились, дело житейское, мы же больше чем коллеги, мы – напарники. Кому попало картины в подарок не рисуют, но дружеский дар оказался прощальным, и это меня здорово подрубило. Как нарочно, деловые вопросы мы обсудили дистанционно, а при личной встрече из Кости полезла чистая лирика. Попытки оправдаться, спихнуть вину и ответственность, прикинуться жертвой обстоятельств. Стыдно, Константин! Да тут любой – жертва! Даже Билалов, вынужденный половину работ производить фактически контрабандой, втихаря. Даже полковник Газин, которому теперь непонятно как искать заглушенный системный интегратор. И даже этот долбодятел Сорочкин. Что за бедлам начнется, если они станут ныть? Только не станут. Они впахивают.

Косте я бы все простил, если бы он сейчас не выразил недоверие умственным способностям аборигенов. Такие фокусы между товарищами не проходят. Я ведь помню, что он говорил про местных раньше.

И вдруг на моих глазах Костя попытался аборигенов, что называется, обесценить. Вполне понятное, но никак не простительное завершение его сегодняшнего нытья. Голая психология.

Напрасно. Туземцы сами никого не обесценивают и другим не дают.

Этому у них тоже стоит поучиться.

– Ты сильно ошибаешься, – сказал я холодно. – У Сани менталитет штабного офицера, парень глядит на карту – и сразу все видит. Теперь он посмотрел на звездное небо, прикинул, что это тоже карта, – и опять все увидел. Там не надо воображать ни третьего, ни четвертого измерения. Достаточно знать, что мы летим сюда два месяца и «Зэ-два» для нас далеко не конец света. Мы уже кое-куда тратим на дорогу год, и дальше будет только дольше. Ты не находишь, что это большая и опасная проблема? Ты не догадываешься, чем она обернется для России? Да и для остальных космических держав… Представь себе, молодой чиновник династии Ун знает проблему «длинного плеча» как облупленную. И мы ничему не можем его научить, потому что сами дураки, а он – ученый. Для него очевидно, что экономика и логистика должны определять политику, а не наоборот. Это у нас все вывернуто наизнанку!

– Ты чего так завелся, Андрей…

– Послушай… – Мне показалось, что я раздраженно зашипел. – Если у тебя доставка грузов к дальним колониям занимает хотя бы несколько месяцев в один конец, ты уже рискуешь. Никакая ДС не дает гарантий, что колонии будут развиваться так, как задумал федеральный центр. И ты не заметишь, что там начались гуманитарные мутации, даже если будешь раз в году инспекторов посылать. От тебя все спрячут. Наверное, какими-то иезуитскими методами, ну хотя бы ограничением доступа к современному образованию, колонии можно заинтересовать в лояльности к центру еще лет сто, а потом они все равно начнут вырождаться. И что за пакость вылезет наружу, в первую очередь всякие людоедские секты, ты не представляешь. А в конечном счете понадобится вторжение и зачистка. Убивать придется своих же граждан. И единственное известное нам спасение от этого космического бардака, которое реально могло работать и работало, – имперская модель государства. Если Саня до такого додумался – почему бы не додуматься и тебе? А что ему всего двадцать два года, так у него голова не набита чушью, парень мыслит конкретно… Правильно мыслит! Смотрит в наше будущее и видит угрозы, которые нас ждут. Что не так? Что тебе не нравится?

Костя как-то странно засопел.

Ну да, он не привык, что я высказываюсь с таким нажимом.

Но просил же, хотел же, добивался битый час. Получил.

А у Сани не просто светлая голова. Эта голова, когда говорит на людях, всегда транслирует вполне прозрачное сообщение кому надо. Если Гена нас мягко обрабатывает, а Галя вообще как бы ни в чем не участвует и просто улыбается, чего уже более чем достаточно, то Саня лупит прямо в лоб. От имени и по поручению. Ему положено.

– То есть ты с ним согласен? – донеслось сзади.

Я так резко остановился, что Калугин налетел на меня.

– А почему бы и нет?! – спросил я, глядя на напарника в упор. – Ты встань на место Тунгуса и прикинь, как он видит ситуацию. Ему надо получить от Земли максимум, потеряв минимум, и чтобы лет через тысячу его потомкам не оказалось мучительно больно. Поэтому Тунгус думает за всех – и за себя, и за нас. Ты верно сказал, мы отвыкли мерить время столетиями, а династия Ун считает на многие века вперед. И Тунгусу, как ответственному правителю, надо одновременно, – я начал загибать пальцы, – и защитить свой народ от загона в гетто, и удержать территорию, и сохранить культуру, и дать своим людям доступ к нашему образованию, медицине, технике. Не элите, а всем людям. Надеюсь, ты не против?

Калугин кивнул, скорее машинально, ну да и черт с ним.

А ведь при нем это было – когда приехали американцы и предложили Тунгусу беспроигрышный, с их точки зрения, вариант: семья переезжает на Землю и получает все блага. Мы заранее предупреждали по неофициальным каналам, что так делать нельзя, это только озлобит Тунгуса. На «Зэ-два» народ и мафия едины, в том смысле, что весь народ и есть семья великого вождя. Но уважаемые зарубежные коллеги решили, будто мы преувеличиваем – это хитрый царек дурит так рядовых папуасов и наивных русских, которые сами по психологии недалеко от папуасов ушли, тоже обдурил. А они-то умные! Сейчас в момент уговорят родоплеменную аристократию продать свое племя за патефон и огненную воду… Я после той их авантюры связался в частном порядке с парой знакомых и пробовал объяснить, как они промахнулись. Но меня попросили не разводить коммунистическую агитацию и сказали, что Тунгус просто торгуется. Посидит под санкциями – поумнеет.

Ну дебилы же, блин.

Я вспомнил это все, разозлился – и меня понесло:

– Очень хорошо, что ты не против. Я тоже – за. Но есть, как говорится, нюанс. Продолжаем вместе думать за Тунгуса? Предлагаю теорию, которая объясняет его поведение от начала до конца. И станет понятным все, что мы услышали с тобой во дворце за последний год. И почему нас внезапно начали имперской темой долбить – яснее некуда. Рассказываю. Допустим, что, посмотрев на землян, хороших и разных, великий вождь увидел: идти на поводу у ООН для его народа смерти подобно. Это полная утрата инициативы. Никаких гарантий, кроме честного слова бюрократов, которым Тунгус не верит ни на грош. Никаких четких перспектив, кроме торговли сувенирами у ворот перевалочной базы землян. И за него все будут решать на Земле, а он обязан – обязан! – кланяться и благодарить. Зачем вождю такое счастье? А? Вот ты бы согласился?

Костя помотал головой. Сдается мне, он слушает не столько, о чем я говорю, сколько – как.

– Но есть вариант получить все сразу и ничего не потерять – это каким-то образом войти со своим народом в состав космической сверхдержавы. Не надо строить отношения со всей Землей с нуля, оставаясь маленьким и слабым, подвергаясь множеству опасностей и неизбежно плетясь в хвосте, даже если тебя не сожрут. Надо влиться в готовую мощную структуру, которая, как ты хорошо сказал, рвется к звездам. И рвануть вместе с ней. Красиво?