Вон до чего довели Унгусмана своей щепетильностью – он уже не просто намекает, а прямым текстом рекомендует. Да еще какие аргументы приводит, лично я бы подписался обеими руками. Вождь плохого не посоветует.
Только, сдается мне, пустое это. Разучилась Россия вести захватническую политику, даже если очень просят.
А сделать, как предлагает ООН, вождю мешает тривиальный здравый смысл. Да, конечно, Унгелен голосом Унгусмана очень хорошо рассказал мне, почему это невозможно в контексте этики и эстетики. Но если отбросить прекрасную идею собирания воедино народа, просы́павшегося с неба на бескрайние просторы «Зэ-два», и перейти к конкретике, вскроется суть. Великий вождь потому и великий, что сформулировал ее для себя поразительно быстро, всего лишь за год знакомства с могущественными пришельцами, гуляющими среди звезд.
Династии Ун даром не нужна государственная независимость по земному образцу. Тунгусу хватило одной беседы с ооновцами, чтобы понять, какая это для него западня. В лучшем случае его просто запрут на «Зэ-два», всего из себя такого суверенного. Запрут в границах, которые он сам нарисует. Скажут: давай, развивайся, лет через тысячу поговорим, а сейчас ты останешься под культурными санкциями для твоего же блага… Нет и еще раз нет. Тунгус хочет выбить для своего народа те же права, что у землян, и прямо сейчас. Это часть коварного стратегического плана, из которого он вовсе не делает секрета.
Профессия великого вождя Унгусмана, если кто еще не догадался, – специалист по дружественному поглощению. Он потомственный император-администратор и умеет поглощать так, что ты пикнуть не успеешь. В том числе – путем инфильтрации. Династия Ун уже внедрялась в более продвинутую культуру, и ничего зазорного Тунгус в этом не видит. Ему важен результат.
Сейчас хитрец нацелился на Землю.
И русские, такие симпатичные ребята, – его рабочий инструмент.
Кто знает, как вождь оценил наше странное поведение, совсем нехарактерное для первооткрывателей. И неизвестно, как он на самом деле трактует русский национальный менталитет. Но главное для себя вождь понял: да ведь на нашем горбу можно выехать к звездам!
Землянам палец в рот не клади, и фиг кто тебе позволит за одно поколение шагнуть из античности в глубокий космос – а с российским паспортом это получится само собой.
Вождя по-настоящему беспокоили две вещи: как у нас выстроена пирамида власти и не воюем ли мы с кем. А уж каким образом Россия примет его народ под свою руку – наша головная боль; вождь готов к переговорам и ждет предложений. А мы чего-то мнемся и рефлексируем.
А Тунгус хочет в состав Российской Федерации.
Пока мы думали, как бы ему поделикатнее объяснить, что у нас так не делается, он захотел в состав Российской империи.
И я, пожалуй, не согрешу против истины, если скажу: ребята, а ведь ему со стороны виднее.
Глава 4
Биологическую тревогу я проспал.
Экспедиция только-только успела войти в нормальный режим. Мы простились с отрядом Брилёва, помахали вслед челноку, услышали дежурное «Ну, поехали!» с борта грузовика и разошлись по своим делам. Меня слегка познабливало, болели мышцы – это бывает, когда то и дело прыгаешь с уличной жары в искусственную прохладу, – поэтому я спрятался в домике и занялся акклиматизацией: распахнул окна и вырубил кондиционер. В первые сутки проклял все на свете, а на вторые меня так развезло под вечер, что я заволновался и пошел к врачу. Того и гляди народ из дворца ко мне потянется с деловыми разговорами, а я никакой. Жалеть будут. К шаманам потащат. Терапию бубном и окуриванием я уже тут получал, она суровая, от нее потом организм еще неделю весь вздрюченный и чего-то хочет, то ли вечной любви, то ли мировой революции. Неправильную траву они курят. Спасибо, больше не надо.
Санчасть наша пережила такое же сокращение, как и все остальные службы экспедиции. Ее урезали под самый корешок, оставив Шалыгину только тех, без кого нормальная служба войск невозможна, – хирурга и психиатра. А то вдруг завтра война, а мы пальчик оцарапали и с ума сошли. Фамилия хирурга Исаев; психиатр, чтобы нам скучно не было, – Иссаев. Но мы тоже не лыком шиты и придумали звать их просто «доктор Ваня» и «доктор Мага». Когда эти двое тебе даром не нужны, они сидят в санчасти и режутся в нарды. А вот как оцарапал пальчик или с ума сошел – за ними придется бегать, потому что «убыли на обход территории». Если серьезно, они и правда круглый день бродят по базе, контролируя личный состав и попутно отбивая хлеб у отца Варфоломея. У них просто такая странная особенность: попадаться людям на глаза в состоянии вопиющего безделья. Их уже начальник штаба просил куда-нибудь прятаться, когда он мимо санчасти идет.
Поскольку я еще умом не тронулся, доктор Мага был на месте, а раз я ничего себе не сломал, то и доктор Ваня обретался тут же. Люди в белых халатах азартно бросали кости и с бешеной скоростью передвигали фишки. На меня эскулапам было положительно начхать.
Собственно, когда я вошел, доктор Мага как раз чихнул.
– Надо что-то делать с этим, – сказал доктор Ваня и бросил кости. – Раньше такого не было.
– Да обнаглели просто, – сказал доктор Мага. – Высаживаемся, как в Сочи на пляж, и давай загорать, а потом удивляемся, отчего нам плохо.
– Может, фильтры поменять в кондиционерах? – предложил я. – Кстати, здравствуйте, товарищи.
– И вам доброго здоровьишка, товарищ больной, – сказал Мага и бросил кости. – На что жалуемся?
– Фильтры поменять, говорю. В кондиционерах.
Оба наконец-то соизволили обратить на меня внимание. Забавная парочка: Ваня русый и светлоглазый, ну чистый фольклорный Ваня, а Мага – записной абрек, ему бы папаху да черкеску. Зарежут, если что, оба, и не почешутся. Видел я, как они в карантине отрабатывали ножевой бой.
– А-а… – сказал Мага. – Еще один распустил сопли! Добро пожаловать в наш клуб, советник. Доктор Шалыгин в штабе. Сойду я вам за терапевта, или нанесете мне смертельное оскорбление и подождете?
– А вендетта будет? Если оскорблю?
– Непременно! По закону гор! До седьмого колена! Садитесь, больной, на кушеточку, в ногах правды нет. Но правды, доложу я вам, нет и выше. Тем не менее курточку снимайте.
Ваня одной рукой бросил кости, а другой что-то сосредоточенно искал в планшете.
– Нельзя нам вендетту, – сказал я, присаживаясь и расстегивая камуфляж. – Рискованно. Вы же аварец?
– Еще какой! – Мага пошарил у себя под столом и вытащил ручной медицинский сканер. – Аваристее не бывает. У меня пра-пра… короче, одна далекая бабушка – племянница имама Шамиля.
– Какая прелесть. У меня тоже.
– Ничего себе! – искренне удивился Мага. – Ваня, ты слышал?
– Меняли, – сказал Ваня.
– Вот всегда он так, – буркнул Мага, водя по моей груди сканером. – Невыносимо скучный тип… Не дышите. Как же вы так умудрились, советник?.. По вам и не скажешь, что есть горская кровь. Дышите. Глубже.
– Ну давно это было. Одна романтическая история из середины девятнадцатого века. Очень грустная на самом деле. И очень путаная. Когда я о ней думаю, жалею, что у нас нет «памяти предков», как у местных.
– Брилёв менял фильтры на той неделе, – сказал Ваня. – Но, знаете, я проверю. Завтра же. Мало ли… Он тут вообще…
– «Память предков» – обоюдоострая штука, – сказал Мага, прикладывая сканер к моей спине. – Не дышите… Она делает цивилизацию чертовски устойчивой и сплоченной, но медленной. Дышите. Нет, мне нравится, как они ее используют. То, что задумал Тунгус, вот эта его попытка растянуть свою семью на весь народ… Весьма неглупо. Он выстраивает сетевую структуру, очень управляемую, очень единодушную… Единодушную – вот в чем смысл!.. Но это все – медленно. Потому что под каждого нового парня или девчонку с памятью десяти вождей в голове надо заранее подготовить должность и фронт работ. Спасибо, курточку надевайте, осмотр закончен.
Он вернулся за стол, отнял у Вани кости, бросил их и уставился одним глазом в окошко сканера, а другим – на доску.
– Брилёв-то – слыхали, да? – спросил Ваня непонятно кого.
Мага передвинул фишки, отдал кости, отложил сканер и посмотрел на меня:
– И знаете, что я скажу? Пускай медленно, да и черт с ним, зато рано или поздно семейка Ун построит здесь утопию. Если им удастся разнести свою «память предков» по всему народу, это же черт знает что получится. На Земле трахнул барин крестьянскую дочку, и чего?.. А у наших папуасов рождается готовый ответственный гражданин, который точно знает свой маневр и никогда своих не предаст. У него совесть – врожденная. Совесть есть, понимаете? Долг перед родом, патриотизм, вера в общее дело – все уже в прошивке. Его слегка подучить – и на службу. И можешь быть за него спокоен. Вы никогда не думали, почему наши папуасы такие уравновешенные?.. На Земле даже самая наглая рожа, она – именно наглая. Хоть ты бюрократ в седьмом колене, хоть олигарх, хоть потомственный почетный генеральный секретарь – ты свое бессознательное не обманешь. Оно-то знает, что ты, сволочь, не бессмертный. И оно боится, что однажды пролетарий возьмет кувалду и спросит с тебя за все семь поколений, жравших его кровушку стаканами… А здесь нет этого страха ни у кого. Потому что совесть есть! Так-то.
Он глядел на меня еще секунду-другую, ожидая реакции, и не выдержал:
– Что, неправильно?
– Совершенно правильно, – заверил я. – Лучше и не скажешь. А со мной-то как?
– Больной, вы здоровы как бык. Как лошадь с мордой гиппопотама. У вас просто легкое недомогание, связанное с переменой климата. Как и… извините… ап-чхи!
– Будьте здоровы! – сказали хором все, включая доктора Шалыгина, незаметно просочившегося в дверь.
– …как и у доброй половины нашей славной экспедиции в преисподнюю. Спасибо.
– Еще один распустил сопли? – ласково спросил Шалыгин, глядя на меня.
– Надо завтра проверить фильтры, – сказал Ваня.
– Какие фильтры? – Шалыгин недоуменно поднял бровь.