—Я видел такие ливни! —прокричал Борька, сгибаясь в седле.— Стой, стой, стой, Раскидай! Но южнее! Смотри, как здорово!
—Ничего не вижу!— криком отозвался Игорь. Ему почему-то хотелось хохотать во всю глотку, и он засмеялся, запрокидывая голову и глотая воду широко открытым ртом, почти захлебываясь.— Сколько воды!
Ветер утих мгновенно, утащив с собой тучу — и так же мгновенно выключился и дождь, оставив после себя усилившуюся влажную духоту и дрожкие испарения, поднимающиеся от земли. Мальчишки вымокли насквозь, но почти тут же вспотели и, соскочив наземь, начали раздеваться, выжимая одежду и раскладывая ее на успокоившихся конях — седлах и крупах. Борька, прищурившись, сделал осторожный шаг в сторону и стряхнул на Игоря целый водопад с веток кустарника, возле которого стоял юный дворянин — тот аж заплясал в грязи и, повернувшись к покатывающемуся от смеха другу, поинтересовался:
—А по шее?
—А давай,— Борька выставил перед собой руки, пригнулся.— Только без кулаков.
Как и все казаки, Борька виртуозно владел любым холодным и огнестрельным оружием, но свысока относился к рукопашному бою, ограничиваясь обязательной школьной программой. Игорь напротив — был в этом отношении отлично подготовлен и удивился, видя, что его друг принял стойку, характерную для немецкой народной борьбы.
—Кто тебя учил рингкампфу?— поинтересовался Игорь, становясь в классическую стойку.
—Ребята-германцы…
—Ну, сейчас ты у меня тут всю грязь вспашешь,— пообещал Игорь.— И не жалуйся…
—Оп!— Борька шлепнул Игоря по плечу и, скользнув под его руку, обхватил соперника сбоку поперек туловища, уперев голову под мышку и мешая Игорю провести свой захват. Мальчишки сопели и пыхтели, одерживая смех — они боролись даже не в шутку, а ради нахлынувшей придури. Наконец Игорь убедительно доказал превосходство классического стиля над архаичным рингкампфом — он швырнул Борьку через плечо в наиболее грязное место и поинтересовался, упершись ладонями в колени:
—Кустик над тобой потрясти?
Борька сел, окрестив ноги, взглянул на Игоря снизу вверх… и, внезапным быстрым движением схватив его за щиколотки, дернул на себя. С негодующим воплем наследник дворянского рода Муромцевых уселся в грязь:
—Ах ты, ублюдок!!!
—Очень может быть,— весело согласился Борьке,— но, во всяком случае, теперь ты сидишь в той же грязи, что и я.
Секунду казалось, что Игорь вот-вот рассердится на самом деле. Но вместо этого он улыбнулся и заметил:
—Что ж, тут не так уж плохо. Но мне кажется — все-таки надо встать, помыться, одеться и ехать дальше,— он поднялся на ноги, задумался и сказал: — Я такую грозу видел… нет, если честно, я такой грозы не видел вообще.
—Погодники говорят, что южнее грозы еще даже сильнее,— Борька влез в кусты, как в стоячую ванну.— Ой, холодная!
Игорь помылся по соседству. Небо окончательно очистилось, словно его метлой размели от туч, солнце жарило с неослабевающей силой, превращая лес в парилку. Мальчишки какое-то время вели коней в поводу, чтобы не стереть им седлами мокрые спины. Ручей, журчание которого они слышали перед ливнем, вздулся и ревел, превратившись в настоящую реку.
—Это схлынет скоро,— Борька подобрал на берегу несколько галек, бросил одну, другую, третью, прислушиваясь и вглядываясь.— А сейчас метра два будет, не пройдем.
—Брод поищем,— предложил Борьке Игорь. Тот засмеялся:
—Нет тут брода. Подождем,— он поковырял носком сапога землю, присел, доставая засапожник, разрыхлил ее возле какого-то кустика и выдернул несколько диких редек.— Хочешь?
—Давай,— Игорь наклонился, прополоскал редьку в воде и задумчиво ею захрустел.— Надо сегодня что-нибудь подстрелить.
—Иррузайца, например,— добавил Борька.
Сухо шурша, рясы яшгайанов мели пол. Они вдвоем шли впереди и придавали Уигши-Уого куда больше уверенности, чем металлически топающие позади офицеры личной охраны. Тем более, что были это НЕПРОСТЫЕ яшгайаны… Главе Крылатого Совета с трудом удавалось сдерживать нервную дрожь — он надеялся, что его волнение не очень заметно. Хотя — что можно скрыть от слуги Змея? Нет, бояться нельзя. Да и не надо — Друзья рядом, они защитят от врага, перед которым бессильно земное оружие.
Но дрожь Уигши-Уого была вызвана не только тем, что он боялся. Пожалуй даже — не столько. Похоже было, что Птица услышала его неистовые молитвы. Кажется — удастся если не отвратить, то сильно отсрочить гибель ревнителей единственной веры.
Глава Совета шел на встречу с РУССКИМ, известившим его через Друзей, живших под личинами яшгайанов, о желании помочь…
…При виде летающей машины остановились все. Белокожий, сидевший в открытой двери, поднялся на ноги и скрестил на груди руки. Он был высокий, в травянистого цвета одежде и вроде бы безоружный.
—Дальше я пойду сам,— сказал Уигши-Уого. Он обязан был это сказать и твердо повторил в ответ на испуганное движение начальника охраны: — Я пойду сам. Один. Ждите.
Русский двинулся навстречу, но остановился, пройдя несколько шагов. Поклонился — одной головой, скорей просто кивнул. У него были неприятные глаза — живые, как ртуть, изменчивые, с белой и серой полосами вокруг пульсирующего зрачка. И волосы цвета дорожной пыли в жаркий день — по всей голове, как у обольщающих демонов с фресок. Но заговорил он первым, заговорил на родном языке Уигши-Уого, вполне вежливо и правильно:
—Разрешите представиться — Карев Ольгерд Денисович, глава совета директоров Объединенной Космической Компании в системе Полызмея. Я имею честь говорить с господином Уигши-Уого, главой Крылатого Совета Иррузая?
-. Да,— Уигши-Уого сделал жест согласия, потом кивнул — как это делали белолицые, соглашаясь с собеседником.— Мне сообщили, что вы настойчиво искали встречи. Вот он я. Что вы хотели мне сказать… Оли-Геуро?
—Я хотел не сказать, а предложить, господин Уигши-Уого,— русский улыбнулся.— Спасение. Или отсрочку вашей гибели, по крайней мере.
Главе Совета сделалось не по себе — белолицый угадал его мысли. Уигши-Уого едва устоял перед соблазном нанести наглому, высокомерному пришельцу мысленный удар. Вместо этого он плотнее запахнулся в плащ и сухо ответил:
—Я готов слушать.
—Вы погибнете в ближайшие несколько лет,— сказал русский, и Уигши-Уого вскинулся от холодной бесцеремонности его тона.— Они,— кивок в сторону яшгайанов,— вас не спасут. Не станут ради вас открыто ссориться с Землей… вы понимаете, О ЧЁМ и О КОМ я…— яшгайаны остались неподвижны.— Генерал-губернатор вас добьет; он человек весьма упорный.
—Я это уже понял,— процедил Уигши-Уого. Как ни в чем не бывало белолицый продолжал:
—Но мы можем оттянуть сроки вашей гибели — а время меняет многое; как знать — может быть, и ваши судьбы оно изменит к лучшему? В обмен на сотрудничество мы требуем одного — открыть для наших торговых экспедиций территории Иррузая и Аллогуна.
—Вот как…— Уигши-Уого с трудом сдержал гнев. С тех пор, как Иппа превратилась в союзника пришельцев, а занимаемые ими районы поползли во все стороны, как злая опухоль, дела с торговлей и так шли неважно. А согласие на прозвучавшее сейчас предложение — он понимал это!— вообще поставит под контроль белых всю торговлю. Это же рабство! Этого не требовали от вабиска даже Друзья… Но облечь свой гнев в слова Уигши-Уого не успел.
—Мы можем договориться,— невозмутимо продолжал русский.— Мы понимаем цену торговли. А генерал-губернатор не понимает и не поймет никогда — он потомственный дворянин высшей пробы. С ним вы не договоритесь, он вас уничтожит и сожжет ваши города, как сжег Кухлон.
Слова били, как молот. Уигши-Уого испытал приступ отчаянья — он знал, что пришелец говорит правду. Но прозвучало в словах русского и еще что-то… что-то, не сразу понятое главой Совета. И лишь через несколько мгновений он сообразил: ненависть.
Говоривший ненавидел своих соплеменников.
"Они могут уничтожить сами себя,— голос одного из Друзей прозвучал в мозгу Уигши-Уого.— Пусть он поможет тебе и спасет твой народ, его веру… а там мы поможем тебе в другом — расправиться с ним самим и теми, кто его послал."
—Что же вы можете сделать?— отрывисто спросил Уигши-Уого. Белолицый зачем-то двинул плечами, словно ему жала одежда:
—Кое-что… Видите ли, последние несколько веков нашей страной правит тупое, косное и фанатичное стадо, называющее себя дворянством. Оно срослось с государственными структурами и частью корпора… э… купечества. С другой стороны — есть мы, свободные корпорации. Между нами…— он столкнул два кулака так, что они издали отчетливый стук.— Они мешают свободной торговле, развитию рынка и вообще развитию человечества. Они опутали жизнь множеством нелепых запретов. Мы с удовольствием свалим одного из представителей дворянства — а если это произойдет со скандалом, то мы получим редчайший шанс поставить на место генерал-губернатора нашего человека.
—Вы говорите — «мы»,— осторожно начал Уигши-Уого.— Вы не один? За вами стоит сильная группа людей?
—Да,— коротко ответил белолицый, и глава Совета понял: ложь. Группа-то, вернее, есть наверняка. Но никакой особой силы за ними нет и они боятся своих правителей. Однако — и ненавидят, а ненависть большая сила… да и потом: тот, кто сорвался в пропасть, ловит рукой летучую паутинку. И кто может сказать, велики или малы возможности стоящего перед Уигши-Уого русского? Даже одиночка может обладать немалой властью…
—Вы настаиваете на контроле за торговлей?— уточнил, поразмыслив, Уигши-Уого.
—Нет-нет,— покачал головой белый.— Вы не поняли. На проценте от транспортировки грузов с юга — раз. На возможности открытия своих факторий в ваших городах — два. На безопасности перемещения наших людей — три. И это все.
—Все,— повторил Уигши-Уого.— А что ждет нас?
—В первую очередь — прекращение нашей экспансии на север. Это ведь уже не плохо, так?
"Так," — согласился про себя Уигши-Уого. Но вслух спокойно поинтересовался:
—А дальше?