Ёжечки-божечки… Я еще даже заселиться не успела, а уже вижу впереди такую кучу дел, что не знаю, за что хвататься!
думаю, нужно начать с самого начала – затребовать себе план дворца, посадить рядом Имхотепа и спокойно, не торопясь, обсудить, где и как мне безопаснее жить, выяснить, кто занимался при фараоне обеспечением дворца и обсудить с человеком, что еще нужно на зимний сезон, найти казначея и узнать, что и как у нас со сбором налогов, сколько и с кого собирают…
Покои царевны поразили меня какой-то излишней роскошью. Давили на глаза бесчисленные росписи стен, узоры и резьба на всем, на чем только можно, личный бассейн с голубоватой водой выложен цветной мозаикой, целая анфилада комнат для одной маленькой девушки. Нет, столько мне не нужно совершенно…
А сейчас нужно устроить Басю и дать ей возможность ознакомиться с новым местом. Не хочу, чтобы она нервничала.
Глава 28
Следующие две недели осталась у меня в памяти смутной чередой новых лиц, бесконечных разговоров и осмотров. Осмотров всего, чего только можно… Царской казны и царских хранилищ, новых людей, которых требовалось назначить на должности и немедленно! Я никого из них не знала и улыбалась, как болванчик, стараясь не выдать отсутствие памяти. И все решения откладывала на потом…
Не знаю, права ли я была, но достаточно скоро меня «взорвало». Я не успевала ничего, меня постоянно дергали с утра до вечера и массу времени занимали приветственные бросания ниц, специфические речи, положенные при встрече с фараоном, которые теперь обращали напрямую ко мне. У меня уже в ушах звенело от бесконечных:
– … и да будет Великий Ра милостив ко всем твоим начинаниям, о всемогущий сын света…
Да-да, именно так – сын света. То, что при этом я девушка – никого не смущало. А времени на эти экивоки уходило чуть ли не пятьдесят процентов от светового дня!
Утром, на седьмой или десятый день от воцарения в покоях Инеткаус я отказалась вставать.
Дни я давным-давно спутала, свита из девушек, дочерей самых достойных семейств, сливалась в моих глазах в одно сплошное, без конца славословящее пятно, я даже лиц их почти не различала. Меня таскали на утреннюю молитву и на вечернюю, какая-то из постоянно кланяющихся девиц была так убедительна, что я согласилась даже на вечернее публичное благословение солнца! Вроде как я довольна сегодня его работой, и отпускаю его, солнце, до завтра! Я даже заметить не успела, как это безумие вошло в мои ежедневные обязанности…
Кровать, на которой спала царевна, поражала мое воображение. Это было просто гигантское лежбище, примерно три на три метра. Может и больше. Десятки набитых шерстью подушек, высоченный каркас полога, что был обвешан струящимися тканями и никакого уединения! Вообще. В комнате, прямо на полу, каждую ночь устраивались с грудой ковров и подушек мои «фрейлины». Амину оттеснили от меня, и она тихо шуршала где-то на задворках покоев, перебирая ткани и краски, за право накрасить «мое божественное лицо» чуть не ежедневно вспыхивали ссоры…
Через четыре дня должна состояться коронация. Публичная. Мы уже успели обговорить ритуал, из Луксора вызвали главного жреца храма Ра. Пусть коронует меня и обустраивает храм в столице. Остальных богов понемногу выведем.
Но именно сегодня утром я поняла – или сейчас, или – никогда!
– Сын Великого Ра, уже рассвет и пора читать молитву.
Возле моей кровати, не взирая на шипение Баси топтались три девицы – сегодня их очередь красить и одевать меня.
– Скажи, как тебя зовут.
Распростерлись ниц, лица не видно…
– Никтимена, о божественная.
– Никтимена, позови мне Амину, собери подруг и служанок, что приставлены к этим покоям и сегодня же покиньте дворец!
– Но пора читать молитву, о благородная, наделенная…
– Мне самой сходить и позвать палача?
Разумеется, ни за каким палачом я не собиралась бежать, тем более – голая, но слова мои произвели неизгладимое впечатление. Девицы стайкой выпорхнули в соседнее помещение. Как же меня бесит отсутствие дверей во всей анфиладе царевниных комнат! Ну, вот как она жила в таком курятнике?!
Там, за колоннами, начали голосить и что-то объяснять остальным служанкам и, чем дальше по анфиладе к выходу двигалась их толпа, тем сильнее был шум. И это разозлило меня окончательно! Слишком долго я изображала крашеную куклу! Слишком уж быстро они мне объяснили, что и как я должна делать! Слишком уж я боялась разоблачения и соглашалась на все дурацкие обряды и правила! Чего мне, собственно, бояться-то? Как я страной собралась править, если не могу нормально в собственных комнатах организовать рабочее время и пространство?!
Простыню я обмотала так же, как тогда, в подземелье. Диск всегда лежал не далее полуметра от меня, поэтому, когда эта верещащая толпа, сопровождаемая еще и причитающими рабынями, докатилась до высоких дверей, ведущих из моих покоев, я встретила их с той стороны.
Молчаливая и с диском в руках.
Они чуть не смели меня, но в последний момент та, что верещала впереди все толпы и картинно заламывала руки узнала меня и бросилась ниц. Некоторые успели среагировать. Некоторые – нет. И валились на тех, кто падал ниц прямо им под ноги. Роскошная куча-мала получилась, просто роскошная!
Минут пять они разгребались и становились в привычную позу, косясь на меня и стараясь поймать мой взгляд. Я молчала. Девицы совсем уже утихли, стало слышно, как где-то за окнами дворца басовитый голос отдает приказы…
А у моих ног лежали ниц около двадцати девиц и еще столько же рабынь.
– Никтимена! Встань!
Одна из них робко и несколько неуклюже поднялась и, потупясь, поклонилась мне.
– Никтимена, ты слышала мой приказ? Почему ты его не выполнила?
Говорила я совершенно спокойно, но внутри от раздражения всё кипело! Неужели я позволила этим курицам управлять мною?! Нет, возможно, они, по отдельности, и не курицы вовсе. Но в такой толпе их поведение – за гранью разумного. Как будто включается коллективный мозг, а свой они напрочь теряют.
– Царевна Инеткаус, великая, я выполнила приказ. Мы все уходим из дворца. Ты сама приказала, царевна!
– Я приказала позвать ко мне Амину.
– Царевна Инеткаус, но я же не могу бегать за простой служанкой…
Пухловатая разодетая девица смотреть в глаза мне боялась, но возражать – осмелилась.
Да охренеть!
– Ты не можешь, значит, ты считаешь, что дочь фараона сама должна сбегать за служанкой?!
Кажется, до нее что-то дошло. Упала на колени, подползла и взяв край простыни поцеловала…
– Прости, прекрасная госпожа, прости меня… Сейчас я отправлю за твоей служанкой рабыню… Сейчас я прикажу и скоро…
Жестом я приказала ей заткнуться. На кой мне нужны служанки, которые могут только приказывать рабыням и другим служанкам?
В конце распростертой толпы на колени встала молодая девушка, миловидная и спокойная. Я посмотрела на нее и кивнула, разрешая говорить.
– Царевна, я не слышала твой приказ, позволь, я сейчас схожу за Аминой?
– Хорошо. И вместе с ней ждите меня возле моего ложа.
Девушка поднялась и шустро побежала к комнате Амины.
– Никтимена, из какого ты дома? Кто твой отец?
– Мой отец, прекрасная госпожа, служил фараону много лет. И фараон всегда был им доволен, прекрасная госпожа, и выделял его из других своих слуг! И даже наградил…
Я топнула ногой! Ёжечки-божечки, ну почему нельзя просто ответить на вопрос?!
– Никтимена! Как зовут твоего отца и чем он занимается?!
Я даже голос повысила от раздражения!
– Аббас, сын Мустафы, прекрасная госпожа. Он лично наливал фараону вино в кубок!
Ну, если учесть, что вино в кубок мне мог налить кто угодно, хоть бы и сама, то думаю, не нужен мне такой служитель.
– Где сейчас твой отец?
– Он во дворце, прекрасная Инеткаус, он ждет возможности услужить тебе.
– Сейчас ты, Никтимена и все девушки, присланные мне в услужение, уйдете из дворца и не вернетесь, до тех пор, пока вас не позовут. Все рабыни сейчас идут назад, садятся в комнате, где хранятся мои платья, и молча ждут приказов. Молча! Всем понятно? Выполняйте!
В полной тишине толпа начала делиться на две части и расходиться по своим местам.
Фу-у-ух! Я справилась. Но это только самое начало!
Глава 29
Девушку звали Хатшепсут. Пока она помогала Амине одевать меня и красить лицо, я выспросила, кто отец, кто есть в семье и прочее. У нее был брат, что служил десятником в армии, мать ее из знатного дома, отец – помощник главного писца. Сама девушка грамотна и скромна. Отлично, вот с нее и начнем!
– Хатшепсут, в знак благоволения, за твою скромность и расторопность, дозволяю тебе зваться Хати.
Она попробовала было кинуться на пол, но я остановила.
– Хати, если ты целый день будешь простираться ниц передо мной и без конца валяться на полу, то тебе некогда будет работать. Достаточно просто поклона.
Хати несколько неуверенно посмотрела на меня, прижала крест на крест руки к груди и низко поклонилась. Ну, уже лучше!.
– Отлично, Хати. Я принимаю этот твой поклон, как благодарность за имя. Но такой нужен только в редких случаях. В течении дня, если чувствуешь, что нужно поклониться – просто немного склони голову. Ты поняла меня?
– Да, прекрасная госпожа!
– Просто – госпожа, Хати. Или же просто – принцесса. Поменьше славословий. Это тоже важно.
Аккуратный кивок головой:
– Я поняла, принцесса.
– Сейчас ты пойдешь и выберешь двух рабынь. Сама, тех, кто тебе покажется смышлеными и не слишком говорливыми. Для уборки моих комнат и стирки моей одежды. Остальных, пока, распредели по дворцовым службам. Сможешь?
– Да, госпожа. Пригодятся на кухне и в ткацком цеху нужны руки.
– Отлично, Хати, я тобой довольна!
Начала было падать ниц, но спохватилась и застыла в нелепой позе…
Я засмеялась:
– Привыкай к новым обрядам, Хати!
– Госпожа, позволь вопрос.