– Пожалуйста, Том, – простонала Ронни и открыла глаза, чувствуя, что вот-вот произойдет взрыв.
Тогда он посмотрел на нее. Щеки его горели, глаза превратились в узенькие сверкающие щелочки. Медленно, дьявольски медленно он стянул с нее трусы, одновременно покрывая ее тело жадными поцелуями. Она чувствовала себя так, что больше не могла ждать ни секунды. Том наблюдал, как меняется ее лицо по мере того, как его умелые пальцы проникают внутрь ее тела.
– Ронни, – шептал он, – сколько же я об этом мечтал!
Ее бедра сжали его, и он, большой, твердый, горячий, вошел в нее, заполняя ноющую пустоту.
Ронни совсем потеряла рассудок. Длинные ногти впились в спину Тома, и она в беспамятстве выкрикнула его имя.
ГЛАВА 31
Когда Джерри Файнмен появился в дверях гостиной, Марла сидела, поджав под себя ноги, в углу дивана и смотрела телевизор. На Джерри была старенькая майка без рукавов – он всегда любил такие – и те же брюки, что и днем. По нему было видно, что он только что выбрался из постели и наспех оделся.
– Что смотрим, Марла?
Марла повернула голову и улыбнулась.
– “Почтальон”. Я тебя разбудила? Прости.
– Да что ты…
Он прошлепал к дивану и уселся рядом с Марлой. Пружины заскрипели под ним.
Ему исполнился пятьдесят один год, и после развода с женой он вот уже десять лет жил бобылем. Красавцем его никто бы не назвал; рост – не выше пяти футов девяти дюймов, лысина, “пивной” животик.
Когда-то Джерри Файнмен служил в полиции Билокси, именно он задержал Марлу, только что прибывшую в город. Она стояла тогда на перекрестке, надеясь заработать на кусок хлеба для Лиззи. Он едва не посадил ее в кутузку, но потом пожалел, дал ей взаймы пятьдесят долларов и даже отвез к машине, в которой они с Лиззи жили в то время. Короче говоря, он помог Марле мало-мальски встать на ноги, и она платила ему своим телом – совершенно бесплатно и как только он пожелает.
Около двух лет назад Джерри уехал из Билокси, и ни он, ни Марла не думали, что им доведется встретиться снова.
Марла рассказала Джерри обо всем, что случилось с тех пор, как она высадила Сюзан и Клэр у городского яхт-клуба. Он скептически отнесся к известию о том, что все, кому было известно о визите Сюзан и Клэр на яхту, исчезли либо погибли. Он усомнился даже в том, что за Марлой охотится убийца.
Однако он пообещал ей выяснить все обстоятельства и предложил пожить вместе с дочерью у него, раз уж она боится возвращаться в Билокси. Рано или поздно, мол, все устроится.
Со дня приезда Марлы в Поуп прошло уже почти три недели. Она решила принять предложение Джерри, потому что поверила ему. Поверила, что он пустит в ход старые связи в полиции, чтобы выследить человека, который убил Сюзан, а возможно, и Клэр, и всех остальных. Поверила, что под его защитой они с Лиззи будут в безопасности. Поверила, что он не проговорится о сомнительности ее родительских прав.
– Хочешь поесть?
Марла спустила ноги на пол, собираясь встать.
Джерри посмотрел на нее и усмехнулся. “Наверное, – подумала Марла, – почтальон отпустил очередную плоскую шутку”.
– Что? Это после того ужина, что ты приготовила? Да я осоловел от сытости.
Он погладил свой округлый живот.
– Хочешь, принесу тебе пива?
Улыбка Джерри пропала.
– Ты не обязана меня обслуживать.
– Мне это нетрудно.
– Послушай меня, Марла. – Джерри уже не смотрел на экран. – Я не собираюсь выставлять тебя с ребенком из дома. И не надо суетиться вокруг меня.
– Я не…
Марла умолкла, поняв, что с самого дня приезда она только и делала, что суетилась вокруг Джерри. Она слишком хорошо понимала, что никто, кроме Джерри, не сможет ей помочь.
– Перестань хлопотать, – повторил Джерри. – Я помогаю тебе как друг, и я не нанимал тебя кухаркой или прачкой.
Марла посмотрела на него. Ей не сразу удалось заговорить, потому что она вдруг ощутила комок в горле.
– Джерри Файнмен, ты хороший человек[8], – сказала она с улыбкой, встала с дивана, опустилась на колени и дотронулась до ширинки на брюках Джерри.
Марла решила оказать ему ту единственную услугу, от которой он бы не отказался.
ГЛАВА 32
Когда Ронни пришла в себя и открыла глаза, Том все еще лежал на ней – довольный и невообразимо тяжелый. Тела их по-прежнему составляли единое целое. Его руки обнимали ее, а лицом он уткнулся в ложбинку между ее плечом и шеей.
Она повернула голову и поцеловала его в щеку.
– Том, пойдем отсюда. Я замерзла.
Том пошевелился и поднял голову. Глаза его сверкнули, и он усмехнулся.
– Ты, – проговорил он, – самая замечательная женщина на свете. Другой такой нет. Самая лучшая, самая сладкая. Я мог бы заниматься с тобой любовью ночь напролет. Неужели в моих объятиях ты можешь чувствовать холод?
Она ощутила, как что-то шевельнулось у нее внутри. Том явно еще не насытился, он как будто готовился к следующему прыжку. Его глубокий вздох и напрягшиеся мышцы неопровержимо свидетельствовали о его намерениях.
– Я не просто чувствую холод, я заледенела. У нас тут мощный кондиционер.
– Две минуты назад тебе не было холодно.
– Неужели тебе не холодно?
– Любимая, ты так разогрела меня, что я навсегда забыл, что такое холод.
Ронни насмешливо взглянула на него.
– “Лю-бима-ая”, да? Мне нравится, как ты тянешь: “Лю-бима-ая”.
Том расплылся в улыбке.
– Давай теперь послушаем тебя.
– Любимый.
– Конечно же, по-северному холодно. Чуть не враждебно. Скажи-ка вначале “Том”.
– Том, любимый.
– Так лучше. – Опять она почувствовала, как что-то шевельнулось внутри. – Мягче немного. Попробуй еще.
– Том, любимый.
– Потренируйся как следует, и у тебя получится.
Он приподнялся, оперся на локти, частично перенося на них вес тела, и вошел вглубь, не отрывая при этом глаз от ее лица.
– Том, любимый, – почти беззвучно выдохнула она.
– Теперь почти получилось.
Он опустил голову и взял в рот один из ее сосков. Ронни, следуя ритму его движений, вцепилась ему в плечи и уже не уловила его последней фразы.
Когда Ронни очнулась во второй раз, пригвожденная к мату его обмякшим телом, ей показалось, что стало еще холоднее.
– Том, – жалобно простонала она, – в другой комнате есть кровать. С одеялом.
Том приподнял голову.
– Все хнычешь? Ну хорошо, пошли.
На удивление легко, словно вовсе не был вымотан, он вскочил на ноги, протянул руку и рывком помог ей подняться. На мгновение они замерли друг против друга, обнаженные, залитые лунным светом. Глаза их встретились, и на губах Тома появилась улыбка. Ронни наклонилась вперед и припала к его широкой груди.
“Это мой Том”, – подумала она. Эта мысль ласкала ее. Сбываются все ее дневные грезы и ночные фантазии.
Его руки, теплые и сильные, в общем, удивительные руки крепко обняли ее. Она чувствовала, что вся покрылась гусиной кожей, и все ее члены онемели от холода.
– Кстати, у тебя фантастическая задница, – объявил Том, исследуя на ощупь упомянутую часть тела.
Оба они замерли, услышав негромкий писк. Том убрал руки, как только понял, что пищали его наручные часы. Он нажал на кнопку, и звук прекратился. Ронни хихикнула.
– Наверное, водонепроницаемые.
– Должно быть.
– Сколько времени?
Том поднял руку к свету.
– Три часа. Как ты считаешь, когда тебе надо выйти к гостям, чтобы тебя не хватились и не начали искать?
– Не знаю. Наверное, с рассветом. – Она вздрогнула и направилась в другую комнату. – Когда светает?
– Примерно в пять тридцать. – Ни разу за эту ночь его голос не звучал так уверенно. – Давай считать, что немного раньше. Для страховки.
Кровать стояла у дальней стены соседней с гимнастическим залом комнаты. Простая односпальная кровать с простым покрывалом и горкой декоративных подушек. За все время, что Ронни жила в Седжли, на этой кровати никто не спал, и тем не менее она была застелена.
– Выключи, пожалуйста, кондиционер. Термостат вон там, на стене.
Ронни сбросила с кровати покрывало и все подушечки.
– Вижу.
Ронни обернулась. Том осветил крохотным красным фонариком стену, отделяющую комнату от гимнастического зала, нашел термостат и отключил его. Они как будто договорились – хотя не было произнесено и слова – не включать свет. Да он и не был нужен. Луна достаточно освещала комнату, так как шторы не были задернуты.
– Итак, Золушка превращается в тыкву на рассвете, а не в полночь, – отчетливо, чересчур резко проговорил Том и подошел к Ронни.
– Это карета превратилась в тыкву, а не Золушка, – поправила его Ронни, забралась в кровать и натянула одеяло до подбородка.
Про себя она решила, что не стоит обращать внимания на резкость его тона, и тогда эта резкость, наверное, пропадет сама собой.
– Не все ли равно?
Ронни била дрожь, только теперь не от холода, а оттого, что она видела Тома обнаженным.
Вдруг ей пришла в голову мысль, и она откинула одеяло, словно собираясь встать.
– Что такое? – насторожился Том.
– Повесь костюм в сушилку, если не хочешь появиться перед гостями в мокром.
– Обязательно. Накройся. Я же сказал, мне-то не холодно.
Он повернулся и вышел из комнаты, но Ронни успела насладиться видом его широкой спины и упругих ягодиц. На спине проступили следы от ее ногтей. Ронни вспомнила, при каких обстоятельствах оставила эти отметины, задрожала от удовольствия и закуталась в одеяло. Раздался звучный голос Тома:
– Где сушилка?
– В душевой.
Через минуту до нее донесся стук дверцы, затем – гул машины.
– Надеюсь, ткань не сядет, – сказал Том, входя в комнату.
– Вряд ли. – Ронни сверкнула белозубой улыбкой. – Правда, может потерять фактуру.
– Понял.
Том скользнул под одеяло, и кровать ощутимо прогнулась под ним. Ронни отодвинулась, чтобы дать ему возможность устроиться поудобнее, потом прильнула к нему. Он лег на спину и пододвинул в свою сторону единственную подушку. Его большое, мощное тело сразу согрело Ронни. Она положила голову ему на плечо и принялась медленно гладить его грудь.