— Девушка, с вами все в порядке? — звучит надо мной взволнованный мужской голос. — Простите, я вас не заметил из-за поворота. — Мужчина осторожно дотрагивается до меня. Прикасается к руке. Тепло его ладони я почему-то чувствую даже сквозь плотную ткань пальто. Нерешительно поднимаю глаза.
Можно ли взглянуть в глаза человеку и пропасть? Я думала, что со мной такое уже никогда-никогда не случится. Единственный человек, который мог покорить меня одним взглядом темных глаз, теперь навсегда только в моем сердце. У водителя седана глаза цвета чистого неба. Голубые-голубые. Даже не верится, что в природе бывает такой цвет глаз.
В них застыли тревога и беспокойство. Еще у него необычно длинные густые ресницы. И немного искривлен нос. Как у Казима, когда-то ему сломали в драке. Я успеваю даже посмотреть на губы незнакомца. Не слишком тонкие, но и не пухлые. И щетина. Совсем не брутально модная, а обычная, когда человек забыл утром побриться.
— Все в порядке? — Тепло его ладони согревает мою руку. Неуверенно улыбаюсь, выпрямляюсь.
— Все в порядке. Извините, это… это я виновата, что не смотрела по сторонам.
— Есть и моя доля вины, я вас даже не заметил. — Мужчина улыбается, убирает руку, а мне хочется попросить оставить ее на том самом месте, где она была. Ничего подобного, конечно, не прошу.
— Белла, ты в порядке? Я так перепугалась, когда ты налетела на машину! — Вика подбегает, запыхавшаяся, с тревогой в голосе. — Он тебя не задавил? — сердито смотрит на мужчину.
— Все хорошо. Пойдем кофе пить? — спрашиваю подругу, а сама смотрю на водителя. Он отступает, дает нам возможность пройти. Я пытаюсь побороть желание оглянуться, но желание сильнее меня. Оглядываюсь. Он тоже смотрит в мою сторону. Увидев, что я оглянулась, улыбается и подмигивает. После этого машина трогается с места.
Глава 16
«Я тебя жду. Оденься теплее».
Жду от нее ответа. Согласится или нет? Хочу, чтобы согласилась. Из-за нее я отменил консультацию и встречу с приятелями. Конечно, мне бы хотелось затащить ее в квартиру друга, в которой мы предаемся взаимной страсти, но не сейчас.
«Мне нужно полчаса =*».
Расплываюсь в довольной улыбке. Поднимаю глаза, приблизительно нахожу ее окна. Как же хочу ее увидеть, смотреть в глаза и просто переплетать наши пальцы, дышать в такт. Секса становится мало. Хочется уже совместных вечеров, встреч без оглядки, оживленного разговора. С Жасмин мне интересно и просто помолчать.
Она чудесная девушка. Впервые сожалею, что на ее пути встретился Орлов, а не я... Что если бы мы увидели друг друга несколько лет назад, было бы все так же сладко и больно одновременно? Нас бы так же тянуло друг другу с невообразимой силой?
Сложный вопрос, и на него требуется такой же непростой ответ. Но знаю одно. Я бы сделал все, чтобы эта женщина принадлежала именно мне.
— Привет, — внезапно возле меня раздается мелодичный голосок Жасмин. — Тебе повезло, что у меня сегодня нет никаких планов.
Красивая, веселая, привлекательная. На ней черная кожаная куртка и темные джинсы, волосы собраны в хвост. Голубые огоньки заинтересованно смотрят на меня, потом опускаются на мотоцикл, на котором я сижу. Странно, что она так быстро нашла меня. Вряд ли кто-то из моего окружения привык видеть меня в кожаном костюме. Тем более на мотоцикле.
— Ты хочешь сказать, что мы поедем на этом? — «этом» выделяет интонацией, особого восторга не выражая.
— Да. Когда-то я не слезал с мотоцикла, — на секунду голос садится, Жасмин улавливает перемену. Смотрит с тревогой и вопросом. Растягиваю губы в улыбке. Не сейчас, чуть позже я ей все объясню и расскажу. — Садись, прокачу с ветерком. Не бойся, буду ехать аккуратно.
— Ты точно умеешь на нем ездить? — с сомнением смотрит на протянутый мной шлем.
— Конечно, умею! — улыбаюсь ей. Жасмин продолжает глядеть на меня подозрительно. — Когда-то мы с братом любили устраивать гонки, показывать родным, кто из нас круче...
Боль начинает ныть как старая рана при смене погоды. Не так жутко, как в первые дни после аварии, но все еще ощутимо.
Сегодня я тоже его вспоминал, когда забирал мотоцикл из гаража. Я буквально ощутил его поддержку, хотя… будь Казим жив, то вряд ли бы одобрил роман с замужней женщиной.
— Ну ладно, поверю на слово.
Она натягивает шлем и садится сзади. Я завожу мотоцикл, показательно газую. На мгновение Жасмин напрягается, не двигается, но затем быстро привыкает к моей «показушности».
— Лучше обними меня, будет удобнее. — И романтично, как в старые добрые времена, когда катал первокурсниц на своем мотоцикле. Хотя не припомню, чтобы американки были в таком восторге, в каком сейчас Жасмин. Я бы с удовольствием смотрел на нее всю дорогу. Но нет, мне нужно рулить.
Как только Жасмин прижимается ко мне, я сквозь куртку чувствую ее тепло. Ее руки смыкаются у меня на животе. Напрягаюсь. Она тоже. Но это длится недолго. Ее пальцы доверчиво поглаживают меня сквозь куртку. Это почти интимно, интимнее, чем в постели, когда я ласкал ее и доводил до исступления.
Трогаюсь с места, стараюсь не набирать высокую скорость, хоть и просит душа рвануть вперед, да так, чтобы захватывало дух. Мотоцикл всегда дарил мне чувство свободы. И всегда, когда отец пытался меня загнать в свои рамки, возложить ответственность за поступки, слова, я садился на своего «коня» и носился до тех пор, пока меня не отпускало.
Я заранее выбрал место, куда мы должны приехать. Загородное кафе, выходящее в хвойный лес, не пользовалось большой популярностью у местных, но там продавали такую вкусную самсу с курицей, и хачапури с сыром, и кутабы, что просто пальчики оближешь. Почти так же вкусно, как у любимой мамы.
Лавируем в потоке машин, на зависть автомобилистам объезжаем пробку, вырываемся вперед. Поддаю газу больше, чем следует, чувствую, как Жасмин крепче ко мне прижимается, цепляется за куртку, царапает кожу ногтями. Сбавляю скорость. Не хочу, чтобы она боялась.
Подъезжаем к кафе, глушу мотоцикл. Жду, когда девушка разожмет свои руки, хоть и не хочется. Она шумно выдыхает, медленно сползает с сиденья, снимает шлем. Я тоже спешу снять свой.
— Все хорошо?
— Да. Наверное. — Жасмин неуверенно улыбается, зачесывает волосы назад одной рукой. — Я просто никогда не каталась на мотоцикле. Было немного страшно.
— Первый раз всегда страшно.
Убираю маленькую прядь волос с ее лица, заправляю за ухо. Вижу, как она готова вот-вот прикрыть глаза, как ее дыхание углубляется. Какая же она красивая, хрупкая. Как цветок жасмина.
— Куда мы приехали?
— В кафе, — указываю на красивую деревянную арку парадного входа, на которой написано «Все как дома». — Тут вкусно готовят, заваривают отличный ягодный чай. Тебе понравится.
— О, прекрасно, я как раз проголодалась. — Она мило растягивает уголки губ в стороны, обнажая красивые белоснежные зубки.
От ее улыбки предательски екает сердце. Ну почему, почему судьба так жестоко поступает со мной? Ведь она моя. Моя с ног до головы, до самых кончиков волос. Моя девочка.
Я улыбаюсь в ответ, стараюсь подавить свои неуместные эмоции. Жасмин сама берет меня за руку, переплетает наши пальцы. Как будто так надо, как будто так правильно. И черт побери, так правильно. И это чувствуется. Эти мгновения счастья хочется растянуть до бесконечности.
В кафе нам находят свободный столик, делаем заказ.
— Здесь довольно мило. — Жасмин снимает куртку и вешает на спинку стола, с любопытством разглядывая деревянную веранду. Я улыбаюсь, а потом не сдерживаюсь и смеюсь.
— Что? — Ее темные брови сдвигаются к переносице, непонимающе смотрит на меня. Все еще смеюсь и тычу ей в грудь, ничего не объясняя.
— И? — смотрит на меня с упреком. — Да, я люблю этих старичков, всегда ждала серии по телевизору! Что такого?
Чтобы не вдаваться в долгие объяснения, снимаю свою куртку. Ее глаза опускаются мне на грудь, уголки губ дергаются в сдерживаемой улыбке, потом она все же прикусывает зубами нижнюю губу, но смех в глазах не скрывает.
— Совпадение, — резюмирую. Что у нее, что у меня толстовка с изображением Тома и Джерри, только у нее все на белом фоне, у меня на черном. Ин-янь. Непохожие, но вместе.
Весело садимся за стол, делаем заказ. Точнее, я делаю, а Жасмин покорно доверяется моему вкусу. Я обещал ее вкусно накормить, я сдержу слово.
— Вообще, тебе идет. Правда, я привыкла видеть тебя в костюме.
— На работе я чаще всего в медицинской форме.
— Тебе нравится то, чем ты занимаешься?
— Странный вопрос, — улыбаюсь я.
Официантка приносит наш заказ. Жасмин берет заварочный чайник и наполняет пустые чашки.
— Почему странный? — Она поднимает идеально ровные брови. — Твой отец бизнесмен, влиятельный человек. Сомневаюсь, что он не внес свою лепту.
Усмехаюсь, вспоминая, с каким трудом мне дался этот непростой выбор.
— Так как я младший сын в семье, мне разрешили выбрать профессию по своему вкусу, — отвечаю, сделав глоток вкусного чая. — В восьмом классе к нам в школу перевели девочку. Все над ней издевались и насмехались, а мне было ее безумно жалко и хотелось, чтобы люди вокруг перестали тыкать в нее пальцем. После аварии ее лицо было обезображено, профессиональный пластический хирург мог все поправить, и жизнь этой девочки не была бы столь ужасной.
— Ты, конечно, поправил. — Жасмин мягко улыбается, берет самсу и откусывает. Прикрывает глаза от удовольствия, облизывает пухлые губы языком. Я не прогадал с выбором кафе. — Ты правда ей подарил новое лицо?
— Да. За свой счет. Было непросто, но я это сделал. Она почти сразу же после этого вышла замуж, родила двух красивых девочек. О прошлом ей напоминают только шрамы на теле и фотографии.
— Ты мог и шрамы убрать.
— Она не захотела, но я рад, что сумел ей помочь.
— У тебя доброе сердце, Дани.
— Слишком доброе, — глухо замечаю я, беру хачапури, отщипываю кусок. Настроение немного испортилось, когда вспомнил недавние события.