Максим и отец начинают разговаривать о бизнесе, который мне неинтересен. Белла ускользает в сторону дамских комнат. Жасмин тоже покидает нас.
Выжидаю несколько минут, затем делаю вид, что иду к фуршетному столу за бокалом шампанского. На самом деле хочу найти Жасмин. Хочу остаться наедине, поговорить, постоять хоть немного рядом. Вдохнуть аромат ее духов. Прикрыть глаза и притвориться на минуту, что нас никогда не разлучали, а реальность не стоит между нами огромной кирпичной стеной, которую не разобрать и за несколько лет.
Приблизительно помню, куда она удалилась. Теряюсь в толпе, брожу некоторое время среди незнакомых людей, чтобы отец ничего себе не придумал.
Замечаю красное платье, иду следом. Узкий коридор, полумрак. Здесь никого нет, даже персонала. Чувствую себя охотником, вышедшим на след грациозной лани. Еще немного, и я догоню. Еще немного. Ускоряю шаг, вижу перед собой Жасмин. Наконец-то.
— Жас… ммм…
Она не успевает ничего сказать, потому что я дергаю за руку, которую только что поймал. Жадно прижимаюсь к ее губам. Не даю ей опомниться, толкаю язык в рот, поспешно проходясь по зубам и небу. Вжимаю ее в стену, задирая подол платья. Мне нужно прикоснуться к ней. Просто необходимо. Жизненно важно.
— Дани! Прекрати! — жарко протестует Жасмин, но противоречит словам. Ее губы податливы, отвечают на поцелуи. Истосковавшееся тело льнет к моим рукам.
— Как же я скучал...
— Дани, прошу тебя, остановись, — мольба в мелодичном голосе отрезвляет. С тяжелым дыханием я отрываюсь от нее, прислоняюсь спиной к противоположной стене. Стоим друг напротив друга.
— Я скучаю по тебе, Жас.
На мое признание она зажмуривает глаза.
— Я не могу без тебя...
— Стой, где стоишь! — шепчет, когда я порываюсь вновь ее обнять.
Ее борьбу с собой ощущаю внутри себя, чувствую кожей, вижу смятение на прекрасном лице. Она пытается справиться со своими эмоциями, но разве это возможно?
— Тебе тоже тяжело, признайся.
— Дани!
— Я не могу без тебя!
— Дани… — Она прикрывает глаза, будто ужасно устала от этого дня. Однако стоит ей снова взглянуть на меня, мир перестает существовать вокруг нас.
Сама внезапно подается в мою сторону, обхватывает лицо ладонями и впивается губами. С жадностью, с желанием, с тоской. Тоской по нас…
Разрываю наш поцелуй, всматриваюсь в любимое лицо. Родная. Какая же ты красивая, особенно сегодня.
— Я же знаю, что ты меня любишь. — Поднимаю изящную кисть к лицу, целую аккуратные длинные пальчики. — Я убить готов Орлова только из-за того, что он рядом с тобой. Он, а не я!
— Дани, молчи! — Она прижимает пальцы к моим губам. — Молчи. Не разрывай мне сердце.
— Я люблю тебя, Жас. Люблю! Слышишь меня?
Она медленно опускает веки, полностью закрывает от меня голубую радужку глаз. Через пару секунд замечаю несколько слезинок, скатывающихся из-за сомкнутых век. Ловлю их губами. Крепко обнимаю девушку, утыкаюсь лицом в макушку.
Сколько времени мы так стоим, без понятия. Я ловлю каждое мгновение рядом с ней, потому что наше время ограничено. У всего есть срок годности, у нашего уединения тоже. Вскоре мы вернемся к своим супругам. Вновь окажемся верным мужем, верной женой. Чужим мужем. Чужой женой. Будем улыбаться, даже если на душе тоска. Сейчас Жасмин рядом, мне хорошо, на остальной мир плевать.
— Нам нужно возвращаться. — Она освобождается из моих объятий, приглаживает волосы. — Я выйду первая, потом ты. Нас не должны видеть вместе.
— Жасмин, — ловлю ее руку. — Ты мне позвонишь?
Несколько мгновений она колеблется, потом кивает. Пусть у нас будет эта призрачная надежда. Поспешно целую ее в губы и вынужден отпустить.
Считаю до двадцати. Думаю, этого достаточно, чтобы она вновь оказалась возле Орлова. Теперь и мне можно появиться со стороны. Воодушевленный будущим звонком от Жасмин, возвращаюсь в зал. Нахожу Беллу с отцом. Сдерживаю глупую улыбку, но она то и дело прячется в уголках губ. Вечер уже не кажется ужасным, а когда встречаюсь глазами с Жасмин, вижу, что ее настроение тоже поменялось в лучшую сторону.
Ее глаза сияют, мои, скорее всего, сверкают едва ли не ярче. В какой-то момент мне кажется, что на нас никто не смотрит. Произношу одними губами на азербайджанском:
«Я люблю тебя».
«Я тоже тебя люблю».
Жасмин смущается, отворачивается, я опускаю глаза, смеюсь про себя. Но подняв голову, сразу же натыкаюсь на разъяренный взгляд отца. Несколько секунд он прожигает во мне дырку праведным гневом. Упрямо вскидываю подбородок. Мне хватит сил выдержать его безмолвную ярость, которая готова уничтожить на месте без остатка.
Он подходит ко мне, держа лицо, цедит сквозь зубы:
— Мы еще с тобой об этом поговорим!
***
Белла ободряюще сжимает мою ладонь, чувствует напряжение в салоне автомобиля. Я то и дело бросаю настороженные взгляды в сторону отца. Он отпустил своего водителя, поэтому сейчас едет с нами, сидит впереди на пассажирском сиденье. Не подает вида, насколько рассержен, только от него волнами исходит злость.
Ничего хорошего разговор не принесет. В лучшем случае запретит думать о Жасмин, искать с ней встреч, в худшем объявит мне бойкот, возможно, все расскажет матери. При любом раскладе бизнес останется в сохранности, испортить себе репутацию скандалом — это не про отца.
Как ему объяснить? Какие слова подобрать, чтобы он понял меня, что эти чувства выше контроля разума. Они просто есть вне нашей воли.
— Дани, нам нужно поговорить, — строгим голосом напоминает отец, когда мы входим в дом.
Белла с беспокойством сначала смотрит на свекра, потом на меня. Чувствует неладное, но воспитана так, что не задает лишних вопросов. Я заставляю себя непринужденно улыбнуться. Провожу ладонью по ее волосам, чмокаю в лоб. Она ни в чем не виновата. И мне искренне жаль, что в моем сердце нет той всепоглощающей любви, которую она заслуживает.
— Иди в спальню, дорогая. Не жди меня.
Послушно кивает, привстает на цыпочки, собирается меня поцеловать, но вспоминает, что мы не одни. Смущается, опускает глаза и торопливо взбегает по лестнице на второй этаж. Отец провожает ее тяжелым взглядом, когда Белла пропадает из виду, поворачивается ко мне.
— Ты омерзителен, Дани. У меня даже слов, подходящих не находится, чтобы выразить все, что я о тебе думаю.
— Мы же не будем разговаривать здесь, — выразительно оглядываюсь по сторонам.
Отец поджимает губы, идет к кабинету, я следом. Закрываю за нами дверь. Вряд ли мы будем кричать друг на друга, но не хочу, чтобы Белла стала свидетелем этого неприятного диалога.
— О чем ты думал? — взрывается Азиз Каримович, останавливаясь возле окна. — Каким местом? Хотя о чем это я!
— Пап, это случилось не специально...
— Мне все равно, как это случилось, но ты должен о ней забыть! — категорично заявляет отец, не дав и слова сказать.
Подходит к бару, наливает себе коньяк. Несколько секунд молчит, я уже собираюсь высказаться в свою защиту, как он поворачивается ко мне.
— Ты хоть понимаешь, с чьей женой спишь? Понимаешь? Или нет? Ты спишь с женой Орлова! С женой человека, который вложил в твою клинику большие деньги и готов еще вложить, так как видит перспективы. И все из-за похоти ты хочешь просрать?
— Это не похоть, — цежу сквозь зубы, задетый за живое тоном отца. — Разве чувства имеют цену?
— Ты, мой мальчик, слишком молод. Многого не понимаешь. — Он подходит впритык, впивается мрачным взглядом в мое лицо. — Чувства никогда ни к чему хорошему не приводили. Успешная жизнь складывается из разумно принятых решений.
— Я люблю ее. — Сложно смотреть в глаза человеку, который осуждает, не собирается понимать и принимать.
— Любишь? — Отец хмыкает, смеется, качая головой. — На минутку представь, что будет, если Орлов узнает о вашей связи. Он тебя уничтожит. Размажет по асфальту и ничего не оставит. Сотрет в порошок твою репутацию. Ты не сможешь работать хирургом, более того, тебя даже не возьмут ассистентом к хирургу. Ты об этом мечтал? Не слишком ли высока цена для этой связи?
Опускаю глаза. Пластическая хирургия — это мечта длиною во всю сознательную жизнь. Я много учился, чтобы у меня было право называться врачом. Если у меня отберут мою профессию, без понятия, чем буду заниматься. Орлов может навсегда закрыть мне доступ в медицину. Что я смогу тогда предложить Жасмин?
— Вижу, что задумался. Думай и впредь, Дани. Не позволяй, — тычет пальцем мне в грудь, — этому сердцу руководить тобой, как и члену. Забудь Жасмин и сконцентрируй свое внимание на жене. Возможно, стоит с сегодняшнего дня заняться зачатием наследника. Дети быстро выбивают всю дурь из головы.
Отец допивает коньяк, ставит пустой бокал на стол. Как только он уходит, я падаю в кресло, прикрываю глаза рукой. В голове сотни мыслей, все крутятся вокруг Жасмин. Как ее забыть? Да проще застрелиться, чем не думать о ней, не вспоминать вкус ее губ, шелк ее кожи. Разве человек, который дышит с помощью кислородной маски, будет жить, если ее снять? Конечно, нет. И я не смогу жить без нее.
Нужно что-то придумать? Но что? Даже если она уйдет от Орлова, нет гарантии, что Максим по-человечески ее отпустит. Вряд ли... Он слишком одержим ею, зависим от нее так же, как и я. Мы с ним сражены одним вирусом, только, в отличие от меня, у него есть все законные основания «болеть», не скрываясь.
Глава 21
— Я сегодня буду поздно, — мимолетом говорит Дани, смазанно чмокнув меня в щеку.
Я не успеваю ничего сказать, лишь прищуренным взглядом провожаю его спину. Он с каждым днем отдаляется. Если до свадьбы и первый месяц после нее старался максимально быть внимательным ко мне, то потом что-то изменилось. Его взгляд все чаще замирает на каком-нибудь предмете, будто Дани думает о чем-то своем. Даже не всегда откликается на мое обращение. Последнее время и в спальню стал реже заходить, прикрываясь неотложными делами в клинике. Знаю, что он устает после тяжелого рабочего дня, но чувствую, дело не только в этом.