Со Светиком, как он любил её называть, они познакомились в универе, откуда Назар так часто забирал своего младшего братишку. Девушка была не из богатой семьи. Её родители были обычные работники завода, которых не стало после свадьбы Светы и Назара.
В тот день шёл дождь, и Назар приехал раньше обычного к учебному заведению, где и столкнулся с девчонкой, глаза которой были больше похожи на большие блюдца, а волосы струились и переливались в лучах летнего солнца. Он тогда влюбился в первый раз. И его так накрыло, что он даже отказывался от еды, только чтобы снова её увидеть. Без его Светика он не мог ни есть, ни пить, ни дышать. Девушка в него влюбилась тоже так же, с первого взгляда, как и он. Только вот откуда он мог знать, что он не единственный такой, кто положил на неё свой глаз. Девушку любил его младший братишка, который незамедлительно пригрозил старшему брату расправой, если тот не прекратит свои ухаживания. С того самого момента и начались у них с братом недопонимания, которые потом переросли в братскую войну.
И вот сейчас Назар стоял в палате и смотрел на девушку, красота которой померкла в том пожаре. Ему было трудно смотреть в лицо Светика, и не оттого, что оно было всё обгоревшее, а только лишь потому, что в тот день она чуть не убила их ребёнка. То самое ценное, что было у Назара.
Мужчина так же практически тихо прошёл к окну и, доставая засохший букет цветов из вазы, заменил его на новый, свежий и яркий букет подсолнухов.
– Привет, любимый, – словно чужим и незнакомым голосом произнесла девушка, а Коршунов вздрогнул и весь напрягся. Он прошёл от окна к противоположной стене от кровати и облокотился на неё спиной.
– Привет, – спокойным голосом произнёс мужчина и так же уставился в окно, куда и смотрела девушка. Куда она всё время смотрит? Он постоянно задавался этим вопросом, когда приходил к ней. Но стоило ему взглянуть в это окно, как взгляд застывал на зелёных деревьях, что росли на территории лечебницы.
– От тебя пахнет спиртным. – Так же тихо произнесла Света и всё не сводила свой взгляд с окна.
– Ночь была тяжёлая, пришлось выпить.
– Раньше ты не позволял себе пить за рулём. – Он промолчал на её замечание. Они смотрели на улицу, на деревья, которые уже переодевали свои зелёные наряды в золотые. Конец сентября. Сколько он ещё будет ездить к ней и просто молча сидеть в палате по несколько часов, ни о чём не разговаривая, а потом просто разворачиваться и уходить? Сколько можно терзать и винить во всём случившемся себя?
– Это чудовище ещё живо? – эхом пронёсся голос девушки по палате, и Назар поймал на себе голубой потухший взгляд, который когда-то был любим.
– Это твоя дочь Света, а не чудовище. – После его слов в глазах женщины мелькнул огонёк ярости.
– Не-е-ет, любимый! Это чудовище, которое испортило мне жизнь. Именно из-за неё я здесь. Она ещё тогда, когда не родилась и была у меня в утробе, уже убивала меня изнутри.
И женщина яростным зверем вскочила с кровати и накинулась на мужчину. Света била Назара кулаками, кричала на него, обвиняя и приказывая, чтобы он избавился от той, кого не смогла она убить. А Коршунов от её побоев не только не шелохнулся, он стоял как непробиваемая скала, спрятав руки в карманы, и смотрел на женщину, как она истерит.
Но долго это не продолжилось. Пришли санитары и скрутили буйную пациентку, которая всё это время продолжала кричать и обвинять Назара во всех случившихся грехах. Всё это время, пока санитары делали свою работу, он стоял так же безмолвно у стены и смотрел, как его когда-то любимой жене что-то вкололи, и она потихоньку начала оседать, а потом и вовсе закрыла глаза и провалилась в сон. А Назар так же молча вышел из палаты и, не прощаясь с медперсоналом, направился в машину.
Только уже сидя в своём автомобиле, он смог выдохнуть. Закурив сигарету, откинулся на спинку сиденья. Руки ходили ходуном, и хотелось всё вокруг громить, чтобы остались только руины. Достав из внутреннего кармана пиджака свой смартфон, Назар включил на экране картинку с камер видеонаблюдения дома и долго искал Лилию и Нину. Даже немного стал напрягаться оттого, что девочек нигде нет. Но когда заметил их силуэты в зимнем саду, то с облегчением выдохнул и не сразу поверил своим глазам.
Дочка спала на руках своей новой няни, а Грозный лежал около ног девушки и тоже мирно посапывал. Коршунов сперва проморгался, увидев всю картинку, а когда снова открыл глаза и всё осталось на своих местах, даже присвистнул от понимания того, что Ниночка приняла чужого человека и доверилась ему. И какое было счастье видеть дочку такой умиротворённой и то, что она шагнула за порог своей комнаты. Своей старой няне она такого не позволяла делать.
Но сюрпризы на этом не закончились. Стоило Назару перейти порог дома и пройти в столовую, как он застал девчонок за ужином. Сегодня день не перестаёт его поражать. Ниночка висела как обезьянка на его руках, а Лиля только и делала, что смотрела на него волком. Боится девочка, что я накажу за то, что она нарушила несколько уставных правил дома? А вот и нет! Она ещё не знает, насколько ошибается. Коршунов был благодарен ей за то, что она смогла не только подружиться с его дочерью, что несказанно радовало его, но и помогла сделать Ниночке первые шаги в свет, которые раньше никто не смог заставить сделать.
Назар отправил свою новую няню дочери отдыхать, а сам пошёл укладывать Нину.
– Крошка, ты подружилась с Лилей?
– Да, папочка, она мне нравится. А ещё она красиво заплетает косички. Евдокия Артемьевна так не умеет. – Как же он хотел услышать именно эти слова от своего ребёнка.
– Я очень рад, что она тебе понравилась. Мне она тоже нравится.
– А Лиля будет моей мамой? – от вопроса Нины Коршунов даже поперхнулся. К такому он не был готов.
– Она будет твоей няней, а вот мамой навряд ли, солнышко.
– Жаль, я бы хотела, чтобы она была моей мамой. – После слов дочери защемило в области груди. Он уже давно ждал такого вопроса. Разговора о матери. Рано или поздно Ниночка об этом бы заговорила. Только вот как преподнести ребёнку историю о том, что её собственная мать хотела спалить заживо? Правильно. Никак. И поэтому нужно придумывать историю, куда делась мама или… Искать новую. Эта идея промелькнула так быстро и неожиданно, что Назар даже замер. Новая мама! Почему он раньше об этом не думал? Ведь девочке нужна мать. Он даже знает, кто ей может стать.
– Папуль. – На колючую несколько-дневную щетину легла тёплая детская ладошка, и Назар будто вынырнул из тёмной глубины и встряхнул головой.
– Да, крошка?
– Прочитаешь мне сказку? – он усмехнулся про себя. Как же давно уже не читал сказку своей крошке. Да он и сказок-то не знает, если только одну. Ту, которую им с братом читала бабушка. Про лягушонка. И мама рассказывала. Сказка называлась «Подарки феи». И Назар, переведя дыхание, на память начал рассказывать историю про двух сестёр, а Ниночка, стараясь не пропустить ни слова и закрыв свои глазки, молча слушала, что говорит ей отец.
Не заметил, как дочка быстро уснула. Коршунов поцеловал её в лоб, аккуратно укутал одеялом и вышел из детской. Ноги сами понесли в спальню Лили. Дверь девушки была приоткрыта и горел ночник. Он бесшумно вошёл в спальню. Девушка уже мирно посапывала в своей огромной кровати, закинув ногу на одеяло и сложив ладошки под щёку, как маленькая. При виде этой картинки губ Назара коснулась улыбка. Мужчина бесшумно прошёлся по комнате и, дойдя до угла, где стояло кресло, опустился в него.
Зачем и почему он сейчас сидит как партизан и молча наблюдает за сонной Лилей, он не знал. Но было трудно приказать себе встать и уйти из её спальни. Рядом с ней он ощущал некое спокойствие, которое окутывало его как тёплое одеяло, и он мог расслабиться. Как же они всё-таки похожи со Светой. Раньше он так же мог сидеть у кровати своей жены и смотреть, как она мирно спит.
Сегодняшняя поездка в больницу к его уже бывшей жене опять что-то надломила в нём, и Назар чувствовал отвратительную боль в области груди. Что-то очень мерзкое колыхалось там и не давало покоя. Перед глазами опять вспыхнули картинки Светика. Это обожжённое лицо, что когда-то было так любимо. Красивая фигура с осиной талией, к которой он любил прикасаться. Как бы они жили сейчас, не случись всего того, что случилось несколько лет назад? Они были бы и сейчас так же счастливы, как и раньше? А может их отношения были призваны на провал ещё тогда, когда он в первый раз в неё влюбился? Сейчас уже Коршунов не ответит на этот вопрос, потому что то, что произошло, уже не исправить.
Быстро встав с кресла, он так же бесшумно покинул комнату Лили, как и пришёл в неё. Спать не хотелось, несмотря на то, что вся предыдущая ночь была проведена на ногах. Взяв из бара пузатую бутылку с коньяком, Назар пошёл в зимний сад, который так любила его мама.
Коршунова Мария Иосифовна была учёным-ботаником. Цветы были её второй слабостью. Первой были её мальчишки. Она безумно любила сыновей и отдавала всю свою любовь и заботу им. Младший брат Виктор был любимцем отца, они очень часто своё время проводили на охоте или брат просился на фирму родителя. Виктор уже с самого детства любил деньги и мечтал возглавить корпорацию отца. Так оно и должно было случиться до их ссоры с родителем.
А вот Назара отец всегда высмеивал и говорил, что ему нужно было лучше родиться девчонкой, а не пацаном. Потому что Назар любил много времени проводить со своей матерью, где она рассказывала ему о растениях, а он с заядлым интересом её слушал и никогда не перебивал, если только не возникали какие-то вопросы. И этот зимний сад они тоже оформляли вместе с матерью, и он ухаживал за ним, когда той не стало.
Мать умерла, когда Назару было семнадцать. Мальчик впал в депрессию и никого не мог видеть. Сутками напролёт сидел в саду, заперевшись, и разговаривал с растениями. Так, по его мнению, он мог быть ближе к матери, пока отец не отправил к нему психолога, который сломал весь его привычный мир. И когда-то домашний мальчишка стал пропадать уже не дома в зимнем саду, а на тусовках, в обнимку с полуголыми девицами и бутылкой элитного бухла, а в зубах часто стала торчать самокрутка с травкой.