— Берта, ты невежда. Я сколько буду ждать, когда поздороваешься с шияматой.
— Ши Тамино, я не позволяю своей жене отходить от меня ни на шаг.
— Мальчик мой, она женщина и может сама решать, что ей делать, куда идти и с кем общаться.
— Наши желания с мужем совпадают, — ответила я дамочке, которую мне никто представлять не собирался.
Сразу было видно, что мать с сыном очень похожи друг на друга, и, кажется, ненависть их была взаимна. Хотя может мать и испытывала к нему хоть какие-то чувства, но очень хорошо их скрывала.
— Милочка, шиямата ждать не привыкла. Подними свой тощий зад и иди к ней. Документы готовы, деньги получишь на свой счет сразу, как подпишешь документы. Я встала и прижалась к Алиасу, пораженная злобой которой окатила меня свекровь.
— Какие деньги?
— О, красавица не сказала своему драгоценному, что просит покровительства?
Я переглянулась с Алиасом, он до боли сжал мои плечи.
— Я не…
— Вот значит, как, — прошептал он, — решила продать наших детей. Или только дочь?
— Позвольте уточнить, — обратился ко мне Джохар, — вы хотите попросить покровительства у шияматы.
У меня в голове образовалась каша от посыпавшихся со всех сторон вопросов. Все от меня что-то требовали, но больше оскорбил меня Алиас, я вырвалась и влепила ему пощечину.
— Не смей меня… — вырвалось у меня, но договорить мне не дал Тамино, он обнял меня, прижимая к своей груди.
— Прости дорогая, прости. Я подумал, что ты решила продать наших детей, — шептал Алиас, я пыталась взять себя в руки. Варварство какое-то. Как можно продавать детей!
— Она уже это сделала. Документы готовы. Осталось лишь подписать, — язвила рядом свекровь.
— Я не буду ничего подписывать! — крикнула ей, вырываясь из объятий Тамино. — Не отдам вам ни Эльзу, ни Генри.
— Да что с тобой?! — крикливо возмущалась свекровь. — Ты же сама молила меня договориться с шияматой. Ты же сама озвучила цену.
Меня трясло от унижения. Все смотрели на меня осуждающе, особенно мужчины, и только поддержка Алиаса помогала не свалиться в обморок. Меня обвиняли в торговле детьми. Да как же это? Разве такое возможно?
— Алиас, я бы никогда… — шептала я ему, а он успокаивал, затем обратился к своей верещавшей матери.
— Она уже сказала вам, что не собирается просить покровительства у шияматы. Мы не отдадим вам наших детей.
Я цеплялась за пиджак Тамино и смотрела, как свекровь уходит, ругаясь на неизвестном языке.
— Простите, ши Нитпин, нам надо выйти, — извинился Алиас и повел меня на террасу.
Свежий воздух придал мне сил, и я оттолкнулась от него, замахнулась для очередной оплеухи, но Алиас перехватил мою руку. Я готова была его бить до посинения. Я вырывалась, шипя на него, понимая, что кричать нельзя, нас могут услышать:
— Не смей меня сравнивать с ней! Не смей! Я никогда бы не продала своих детей. Никогда. Как ты мог! Как ты мог такое подумать на меня?
— Дорогая, успокойся. Я просто не ожидал, что ты договаривалась с матерью. Это видимо было до аварии, ты забыла.
Я пнула его в колено.
— Да ничего я не забывала! Алиас, как ты с ней жил? Почему мы такие разные. Почему в ней столько злобы? Собственных детей продать. Уму непостижимо!
Тамино обнял меня со спины и подвёл к перилам, опираясь руками по обе стороны от меня.
— Кэйт, я говорил тебе не вспоминать прошлое, но видимо оно нас не отпустит никогда. Может ты и не договаривалась с матерью. Может это она тебя убедила, а ты согласилась. Она давно требует отдать ей Эльзу.
— Алиас, — я облокотилась о перила, зарываясь руками в волосы, — а Генри. Она бы и его забрала?
— Да, тихо шепнул Тамино, придавливая меня своим весом.
— Я хочу домой. Хочу увидеть детей.
— Постой тут, я быстро, попрощаюсь с янаратом.
Он ушел, а я осталась. Подняла лицо к небу, пытаясь высушить слезы. В каком Аду он живёт? И эта райская жизнь богачей? Не хочу я такую жизнь. Слишком много подводных камней. Слишком многие хотят утянуть кусок побольше.
— Ну, наконец-то ты одна, принцесса, — раздался певучий голос за спиной. — От тебя не было год никаких вестей. Я думал, с тобой что-то произошло. Искал тебя, и каким же для меня стало ударом, когда я узнал об аварии. Говорят, ты потеряла память. Это так, принцесса?
Ко мне шел унжирец. Красные волосы трепал ночной ветер. Тени ложились на утонченном аристократическом лице, но я не видела в нем ничего прекрасного. Кажется, пропавший любовник объявился.
— Привет, Тиола, — отозвалась ему в ответ и заметила, как он расцвел в улыбке.
— О, моя принцесса, я знал, что ты играешь. Хорошо играешь прилежную жену, потерявшую память, — проворковал он, оказываясь слишком близко. У него был цветочный парфюм, который обволакивал меня.
Я поморщилась и отошла на шаг в сторону. Не нравилось мне сладкая улыбочка на смазливом лице. Он ухватился за мою руку и дернул на себя. Я выставила руки, удивленная наглостью. Мне казалось, что он не будет так откровенно меня лапать за зад. Я понимала, что он мне ничего не расскажет про Берту, он сам её ищет, поэтому и наступила ему на ногу каблуком. Унжирец переменился в лице и покраснел, но звука не издал, зато сильнее сжал руку.
— Ты что творишь, стерва? — просипел он, сверля во мне дырку своими неестественно яркими зелеными глазами. — Забыла, с кем разговариваешь?
Конечно, опять это слово. Как же меня оно достало. Ничего я не забывала! Я хотела позвать на помощь, но он приложил ладонь к мои губам и зашипел:
— Замолчи. Не смей кричать!
Я не могла ему ответить, испуганно открывала рот и ничего. Что он сделал со мной? Я молчаливо вырывалась, мысленно зовя на помощь Тамино. Я попыталась отобрать свою руку, с надеждой глядя на стеклянные двери. Но Алиас всё не возвращался, я понимала, что упускаю секунды. Унжирец больно дернул за руку и потащил меня в сторону других дверей, которые вели в неосвещенную комнату.
— Берта, ты же понимаешь, что на кону большие деньги. Твое упрямство неуместно. Если бы год назад мы встретились, как договаривались, то у меня не было бы таких неприятностей, а всё ты. Мои заказчики шутить не любят, ты понимаешь, что наши жизни весят на волоске?
Я шла за унжирцем, слушала его и, к своему ужасу, не могла справиться с собой. Я не хотела идти за ним. Ноги сами передвигались. А тело странно стало реагировать на близость унжирца, его аромат был очень соблазнительным. Мне хотелось прижаться к любовнику Берты, услышать похвалу из его уст.
Алиас
Сидеть и ничего не делать?! Он не мог этого допустить! Чувствовать сильные руки на своих плечах и смотреть, как Кэйт уводит унжириц. Они глупцы, если надеялись на это! Из горла сорвался хрип, на шее вены вздулись, но не могли облегчить боль.
Видеокамеры были вмонтированы в колье, передавали отличные картинки на мониторы спецоборудования. Их в тёмной комнате было четверо. Викрам тихо шептался с Джо. А ши Дорош удерживал Алиаса, который порывался вернуться к своей жене. Стул, на котором он сидел, жалобно скрипел, под напором ши Тамино, но Жибор время от времени продавливал болевые точки на шее беснующего собрата, обездвиживая его.
— Очередная пешка, — разочарованный голос Джо, разделял общее мнение мужчин.
— Дадим ему увести шию Тамино? Или всё же поймаем и допросим.
— Пусть прогуляется, мы не дадим им покинуть планету. Она в безопасности, — отозвался Джо, задумчиво слушая, о чём рассказывал унжирец жене Алиаса.
— Я долго его не продержу. У него скоро остановится сердце, — бросил Жибор манаукцам в спину, те обернулись и оценили побагровевшего ши Тамино.
— Он нас убьет, — поделился своим мнением Викрам.
— Но мы ничего не узнали толком, — Джо был очень разачарован, надеясь поймать шпионов быстро и легко.
— И всё же он нас убьет, — ровным голосом отозвался его лучший друг.
— Алиас, — решил поговорить с ши Тамино Джохар, — успокойся. Она будет в безопасности. Да и к тому же они же были любовниками. Поверь, ей ничто не угрожает.
— Про любовников вы зря сказали, — усмехнулся Жибор. — Я не могу больше удерживать. Его сердце не выдержит.
— Вколи успокоительное, — посоветовал Викрам, готовясь в любой момент к схватке с обезумевшим ши Тамино. Его рычание тревожило душу, и хоть ши Махтан не робкого десятка, начинал беспокоиться.
— Не могу, уже вколол, — отозвался, казалось бы, бесстрастный ши Дорош. Но на висках его уже собирались капли пота, а руки бугрились от перенапряжения.
— Почему оно не действует? — удивился Викрам, вспоминая, как его подкосило, когда Линда рожала. Ему хватило той дозы, что выстрелил в него Жибор.
— Я говорю же, он неадекватен. Вы перегнули палку, не предупредив его. Он же сотрудничал с вами! Зачем было так усложнять? — раздражение его пересило контроль над эмоциями.
— Он мог себя выдать, — невозмутимо возразил Джо, — да и янарат дал добро. Так что ты должен, Алиас, — заглядывая в красные глаза Тамино, он объяснял ему, хотя понимал, что его не слышат, — ты должен, понимать, что это наше общее дело. Хотя я зря про любовников тебе сказал, прости. Вот только не думаешь же ты, что унжирец ей опасен. Они же заговорщики. Только твоё сотрудничество спасает твою жену от смертной казни.
Алиас не мог поверить, что попал в ловушку. Он видел, как странно на него смотрел янарат, его непривычный тон. Махтан не сводил с него взгляда, да и Нитпин не отходил ни на секунду. Они пасли его, чтобы дать шанс унжирцу встретиться с Кэйт. А он тоже виноват. Увидел её слезы и сбежал. Стыд снедал его душу. Как он мог поверить, что его ангелок могла за его спиной договориться с матерью, да и когда бы она это успела сделать. Он виноват, и за свою глупость поплатился. Оставил на минутку. Всего одной минуты хватило Жибору вколоть транклизатор и увести его подальше от посторонних глаз. Алиас не ожидал этого, хотя мог бы и предвидеть. И теперь Кэйт уводил унжирец, а она не сопротивлялась.
— Берта, ты стала ещё прекраснее за этот год. Словно расцвела. Я даже ревную. Знал, что тебе нравится кувыркаться с модифицированным, хоть ты и говорила, что это ради дела. Как погляжу, ради безупречного тела, ты так усердствуешь.