Камера зафиксировала, как тонкие чужие пальцы потянулись к Кэйт, и Алиас взвыл. Он обещал ей, что никто кроме него не прикоснётся к ней. Обещал. Тамино дернулся вперед. Пальцы сорвались с его плеча. Сам он упал на пол, срывая с себя веревки, которые не желали отпускать своего пленника.
— Да успокойте его, ши Дорош.
Удар в затылок, в глазах потемнело. В ушах голоса слились в единый гул, и только один родной, любимый голос выделялся и резал сердце Алиаса без ножа.
— Ты не прав. Я его люблю.
Темнота заволокла сознание, и на грани беспамятства Тамино услышал голос ши Махтана:
— Он точно нас убьет, когда очнется.
Кэйт
Во что играла Берта? Какие ещё тайны всплывут о ней? Почему я не могу отказаться быть её тенью, почему расплачиваюсь за её грехи.
— Я люблю его, — тихо шептала, пытаясь бороться с телом. — Люблю.
Тиола усадил меня в машину, примостившись на заднем сидении рядом со мной. Кто был за рулем, я не видела, так как не могла оторвать взгляд от прекрасного лица, от зеленных глаз, которые как магнитом манили меня к себе. Я заставляла себя вспомнить Алиаса, его красные глаза, ухмылку, белоснежную кожу.
— О ком ты, принцесса? — насмешливо спросил унжирец, но, заметив мои слезы, стер с губ улыбку. — Неужели ты влюбилась в своего мужа? О, детка, как же ты не осмотрительно. Мы же говорили, что никаких чувств. Как же ты так неаккуратно. Главное камни. Где камни, принцесса?
Я замотала головой.
— Не упрямься, Берта. Хуже будет. Где камни? Они были у тебя.
Всхлипнула, понимая, что хочу ответить ему только правду. Ему нужны были камни, а мне свобода. Нужно было что-то придумать. Камни! Перед глазами встала картинка переливающегося колье, летящего в темную пенную волну. Да, нужно было лгать, но язык онемел. Я не знала, какие камни ему нужны, но у меня были только эти. Пересилив себя, я шепнула:
— В море.
— В море? — удивился унжириц. — Ты выбросила камни в море? Зачем?
Приказ выворачивал меня изнутри, слезы застилали глаза.
— Чтобы он не достал, — шептала я, не смея лгать.
Только, правда и ничего кроме правды.
— Где это место?
Он придвинулся ещё ближе, я словно окунулась с головой в зелень его глаз. Я подробно описала обрыв, откуда Селан кидал украшения, даже указала на карте, любезно предоставленной Тиоло. Я готова рассказать ему все, чтобы он ни попросил.
— Берта, это добавит нам забот. Даже и не знаю, что с тобой делать, принесса, — он ласково погладил меня по щеке. — Ты понимаешь, что твои чувства всё испортили? Понимаешь, что сильные чувства убивают? Ты ведь не сможешь с этим грузом вины выжить, так ведь?
Я кивала головой. Всё правда, всё так. Это больно — любить. Сердце сжималось, а дышать становилось всё сложнее.
— Ты должна закончить свои страдания, принцесса. Сейчас же, — шептал голос того, кто всегда прав. Он лучше меня знает. Рыдания душили. Я оглядывалась по сторонам. Пустая дорога, ведущая через лес внизу река. Надо мной звездное небо, а в сердце тоска. Зачем я полюбила? Почему? Мне не хватало моего бедного сердца, чтобы уместить в себе это чувство. Почему со мной всегда так? Как я оказалась на мосту, не помню. Босые ноги обжигало холодом.
— Алиас, — шепнула, обнимая себе за плечи. Мужская незнакомая рубашка не согревала от порывистого ветра. Как же мне было плохо. Пора было прекращать страдать. Вся жизнь — сплошная мука.
— Алиас, — повторила имя того, для кого билось мое сердце. — Моя любовь…
Руки дрожали, пальцы не разжимались. Я смотрела, как быстро несется вода, как она сбивается, пенясь. Света уличного фонаря хватало вырвать из тьмы лишь кусочек вида на реку. Я представила, как упаду вниз, как вода будет рвать моё безвольное тело. И закончатся на этом мои мучения. Я, наконец, обрету покой. Я не хочу так жить. Я устала постоянно работать ради того, чтобы влачить своё бесполезное существование. У меня ничего нет. Я никому не нужна.
Моргнула, вдруг вспомнив, что я нужна детям и Алиасу. Я больше не нуждаюсь в деньгах. Отступив на шаг от перил, огляделась, зябко обнимая себя за плечи.
— Где я? — спросила саму себя. Кругом лес, река, мост и тусклый свет фонаря. Как я тут оказалась? Я же была на балу. На мне было самое прекрасное платье, которое создал Тиава, и украшения. Я схватилась за уши, и ничего не было. Чья на мне была рубашка? Почему я босая? Наличие белья немного успокоило. И оно было не из моей прошлой жизни, а из дорогого бутика. Я с облегчением выдохнула, значит это не сон. Я и вправду была на самом настоящем балу. Да и ночное небо с сильным ветром примиряли меня с мыслью, что я не сошла с ума. Я стала вспоминать, что унжирец меня повел за собой с террасы. А дальше, как в страшном кино, лишь обрывки. Зеленые глаза, улыбки, вкрадчивый голос, и безвольная я сажусь в незнакомую машину. И всё, больше ничего не помню. Я потерла щеки, стирая слезы. Глаза и нос опухли. Наверное, страшное зрелище. Я боялась спуститься к реке и привести себя в порядок. Близость леса пугала, как и то, что я могу пропустить машину. Вглядываясь в небо, пыталась найти хоть один скайт или беспилотник. Ночь выдалась прохладной, но не промозглой. Я не раз переживала холод, поэтому терпеливо переминалась с ноги на ногу и ждала, вглядываясь вдаль. Я верила, что меня найдут. Я всегда верю в удачу, хоть она меня и недолюбливает. Но надежда во мне отчего-то никак не угаснет.
Алиас
Открыв глаза, резко вскочил и схватил за шею Жибора. Это первый порыв, который Алиас выполнил на автомате. Сдавливая пальцы, вспоминал предательство своих соотечественников.
Дорош так же сжимал его горло, душил, и сипло приказывал назвать своё имя.
— Вспомни своё имя! — требовал он, сжимая всё сильнее горло. — Вырубай, — короткий приказ, и снова боль в предплечье, и опять темнота заволокла сознание.
— Если не придет в себя, придется усыплять, — полный сожаления голос, заставил сонный дурман чуть развеяться.
— Как вы могли его довести до такого состояния? — янарат был рядом и беспокоился о нём. Предал, а теперь требовал ответа, искал виноватых.
— Ши Нитпин приказал молчать и не вводить его в курс дела, — шелестел еле слышно голос Жибора.
— Что?! — возмущенно переспросил янарат, расхаживая по маленькой комнате. Ни Нитпина, ни Махтана он не успел застать. — Безумцы.
Кошир был более чем недоволен работой службы безопасности, которая готовила ловушку для унжирцев около особняка Тамино.
— А его жена где?
Ши Дорош включил мониторы, всматриваясь в экран.
— Маячки были потеряны вот в этом районе. Они выбросили все её вещи. Её ищет ши Махтан и его ребята. Янарат, унжирец её приманил своим ароматом и подчинил своей воли. Он приказал ей покончить жизнь самоубийством.
Янарат вздрогнул, и вскричал:
— Найти её немедленно! Землю носом ройте, но чтобы успели найти! Почему до сих пор не доложились?
— Но все заняты ловлей шпионов.
— Жибор, найти её, или его, — он указал на Тамино, — придется усыпить сейчас же. Ши Нитпин не представляет, какого зверя может разбудить.
Ши Дорошу не нужно было объяснять этого. Он знал Алиаса с детства, они прошли через многое, и теперь он должен был спасти друга, а для этого найти его жену.
— Она всё же потеряла память, — неожиданно произнес он, поглядывая на янарата.
Тот обернулся к нему, прищурившись.
— Ты сомневался?
— Да, она очень изменилась. Совершенно другая, хоть и проскальзывает что-то от прежней Берты.
Кошир рассмеялся, бросая взгляд на Тамино.
— Сукин сын, — прошептал Кошир, не понимая, как у того получилась запудрить мозги всем, даже таким как ши Махтан и Жибор. Если бы янарат сам не знал, что Берта мертва, то был бы среди таких же слепцов. Вот только правду он знал и не мог не восхищаться ши Тамино. И поэтому нужно было спасти неудачницу, которую рок преследовал даже сейчас. — Жибор, я вылетаю на её поиски, смотри за ним. Лучше запри его в подвале. А то разнесет мне тут всё. Камня на камне не оставит, пока не увидит свою драгоценную женушку. Ну Джохар, ты гад, — шептал он, выходя из комны. — Ты заплатишь мне за всё.
Кэйт
Ветер пробирался под рубашку, отнимая крохи тепла, которое ещё хранила ткань. Я присела на корточки, пытаясь не тратить энергию. Хотелось есть и спать. В носу уже зачесалось, насморк мне гарантирован. Я молилась, чтобы меня нашли, и простуда казалась сущим пустяком, по сравнению со смертью от голода или зубов хищников. Я смотрела в небо и ждала прилета Алиаса. Я не верила, что он меня бросил. Только не он, который клялся, что не отпустит. Он боялся потерять меня, и я ждала его, с надеждой рассматривая черный купол над лесом. Звук скайта сначала показался мне галлюцинацией. Но я с трудом выпрямилась, отчаянно вертя головой, пытаясь отыскать источник звука. Мне не показалось, это был скайт. Его прожектор сильно бил с неба, освещая дорогу. Они искали меня! Я, было, бросилась навстречу, но вдруг усомнилась. Страх, что это унжирцы, приковал меня к месту, а сердце забилось в груди, надеясь на лучшее. Когда я оказалась в свете прожектора, слепо прикрыв глаза, подняла голову вверх, из скайта на землю спрыгнули мужчины. По фигурам поняла, что это манаукцы, и облегчению моему не было предела. Я выискивала Алиаса глазами, но понимала, что его не было среди четырех манаукцев в черной форме.
— Шия Тамино, с вами всё хорошо? — ко мне подошел один из них и словно куклу поднял на руки, расспрашивая о моем самочувствии.
— А где мой муж? — тихо спросила и увидела в красных глазах незнакомого альбиноса тревогу.
— С ним будет всё хорошо. Главное, что вы не пострадали.
Очень туманный ответ и страх за Алиаса. Что-то было не так.
— Что с ним? — всполошилась я, держась за плечи незнакомца.
— Простите, шия, но я не могу вам рассказать. Это сделает янарат, который ждёт вас у себя.
Скайт опустился на асфальт, открывая люк. Я не знала, что и думать. В голове было столько мыслей, одна страшнее другой. Я очень опасалась, что он зол на меня что ушла с любовником Берты. Он же такой ревнивый. Но всё оказалось ещё хуже, чем я могла представить. Меня доставили в резиденцию наместника. Гости разошлись по домам, смолкла музыка, праздник закончился, но только не ночь. Эта ночь стала самой бесконечной в моей жизни.