— Уходим, Елена Ивановна! Уходим, — Анциферов оставил медведя добивать противника, а сам неожиданно легко подхватил оцепеневших Ольгу и Алену на руки и покинул дом.
На улице им удалось легко покинуть княжеский двор, но снаружи ожидала неприятность. Около двух десятков новгородцев на конях стояли посредине бушующего пожарища, не обращая внимания на голосящих людей, старавшихся хоть как-то сбить наступление самого страшного врага. Остаться без крыши над головой в преддверии зимы — страшный сон крестьянина.
Сначала всадники оторопели, увидев беглецов вместе с боярином Анциферовым. Сильвестр Петрович поставил девочек на землю и выдвинулся вперед, отодвигая Садыка и двух бойцов.
— Некрас, Петька! С дороги! Не доводите до греха!
— Болярин, не можно так! — выдвинулся вперед один из всадников в высокой меховой шапке. Он поигрывал плетью, но вторую руку держал на рукояти сабли. — Где Яков Михалыч?
— Почивать изволил, — с едва заметной усмешкой ответил Анциферов. — Давай, расходись! Некрас, помоги там, в горнице…
Новгородцы — битые парни. Они сразу поняли, что дело неладно. Теснее сомкнувшись, всадники начали теснить беглецов к распахнутым воротам, стремясь загнать их обратно. Да, видно, не учли одной детали. Анциферов выдернул из рукава какой-то свиток, приложил к нему перстень и сорвал плотную сургучную печать. В руке вспыхнуло маленькое солнце. Свиток тут же осыпался в черную труху. Некрас ухмыльнулся.
— Подделку тебе сунули, болярин! Сдайся, покорись!
— Не дело холопу указывать, что делать высокородному! — взъярился Анциферов и топнул ногой.
Земля под копытами лошадей жалобно охнула и словно распахнула свои объятия, обрушивая вниз всадников и животных. Раздались крики ужаса, ржание ломающих ноги лошадей.
— Бегом к башне! — приказал боярин.
Больше никого принуждать не пришлось. Беглецы рванули так, как будто их сейчас преследовал тот жуткий медведь, задравший Борецкого. За ними уже никто не гнался. Как пояснил на ходу Анциферов княгине, отряд новгородцев оказался немногочисленным, всего-то два десятка. Почти все или повержены в сон или покалечены магическими заклятиями.
Они дружно нырнули в распахнутый люк, а Шмель, бежавший последним, захлопнул тяжелую створку и приложил тот самый амулет, активировавший «скрепь», который не даст кому-либо прорваться в подземелье. Любое воздействие на него приведет к взрыву. Башня обрушится и завалит потайной ход.
— Почему ты нам помог, Сильвестр Петрович? — спросила Елена, когда беглецы остановились передохнуть и дать возможность ей покормить Ваньку, уже давно скулящего от голода.
— Твой муж обещал мне Боровичи, если я перейду под его руку, — усмехнулся Анциферов. — Вы же знаете, что за этот удел спорят Борецкие с Рюриковичами. Почему бы там не посадить мой Род?
— Я не решаю такие вопросы, — устало качнула головой княгиня. — Разговаривай с мужем. Думаю, после твоего подвига он возьмет вас под руку.
— Надеюсь.
— Ты владеешь звериной магией? — вдруг спросила женщина, поглаживая по волосам прикорнувших рядом с ней дочерей. — Никогда не видела подобного. Только слухи.
— Родовое заклятие, — ответил новгородец. — Древнее, как сам мир. Требует много сил. Можно его перевести в свиток и выращивать десятки лет. Но когда ты сам вызываешь образ, то ощущаешь, насколько сильна родовая кровь! Все кипит, клокочет внутри! И Сила! Сила, дремлющая где-то в глубинах твоего тела…
— Да ты стихотворец, боярин! — усмехнулась Елена.
Опричники вообще не отреагировали на слова новгородца. Они пристально следили за ним, и даже не скрывали своих намерений пресечь любое враждебное намерение. Опасались, да. Видели, как играючи Анциферов поломал Борецкого, не оценившего ситуацию. Но жизнь госпожи казалась им важнее страхов. Поэтому Садык с товарищами был готов к отражению атаки, буде такая последует.
— Скажи, Сильвестр Петрович, ты же не просто так на Борецкого кинулся? — Елена с любопытством посмотрела на закрывшего глаза боярина. — Думал о своей семье? Думал, что теперь с родными будет?
— Обо всех думал, княгиня, — медленно ответил он. — Нас же из Новгорода изгнали. Теперь Род Борецких правит. Боюсь, надолго. Мы не можем торговать. Отобрали все лавки, лабазы в порту… Старейшину Рода — деда Акима — посадили под замок. Вроде как заложником сделали, чтобы я служил посаднику. Вот и послали вместе с Яшкой, брательником посадского, захватить ваше поместье.
— Теперь Акима Севастьяныча убьют, — твердо ответила Елена.
— Убьют, — согласился Анциферов. — Зато остальные сейчас далеко от Новгорода и псов посадских. Если Федор Иванович возьмет меня под крыло — не прогадает. У меня полторы сотни воинской чади, боевых холопов два десятка. В случае чего ударю в спину Митрофану…
— Тогда нужно торопиться! — вскинулась княгиня. — С этого и надо было начинать, боярин! Садык! Берите девочек на руки. Пойдем быстро, пока есть время!
Главы 6, 7
Глава шестая
Никита
Близ Покровки, Волга. Август 2011 года
Заветный прямоугольник открытки с витиеватой подписью княжича Владимира и с небольшим доброжелательным текстом, который гласил, что получателя сего ожидают в таком-то месте в определенное время на молодежном фестивале, Никита получил за день до мероприятия. Его привез посыльный из Кремля прямо в особняк Валуевых.
Как добираться до площадки, Никита выяснил у графа. Выходило весьма далеко от Твери. Почесав затылок, он решил заказать такси. Узнав расценки, слегка впал в растерянность. За доставку требовали тридцать рублей, мотивируя тем, что поездка будет за город.
— Хлебно живут здесь извозчики, — хмыкнул волхв и решил взять в аренду автомобиль, благо такая возможность существовала.
Но в день отъезда Басманов подготовил ему сюрприз. Скорее всего, он был инициатором, а исполнителем оказался молодой человек приятной внешности, русоволосый, с небольшой горбинкой на носу и веснушками на открытом лбу.
Улыбаясь, он вошел в парадную особняка Валуевых и весело спросил, здесь ли проживает некий Назаров Никита Анатольевич. Слуги сразу же засуетились, а хозяин дома — двоюродный брат Егора Александровича — мгновенно превратился в статую. Конечно же, он не ожидал, что его изволит посетить сын государя. Точнее, милость оказана гостю, но и этого достаточно, чтобы утереть нос соседям таким визитом. А кто узнает, к кому приезжал Андрей Юрьевич? Главное, его кортеж остановился в нужном месте.
Так Никита познакомился с княжичем Андреем, который был на год старше волхва, но никак не проявлял эту несущественную разницу. Простой, веселый парень, с постоянно открытой улыбкой.
— Будешь моим персональным гостем, — сказал он, пожимая руку Никиты. — Даю тебе полчаса на сборы. Что надевать? Да плюнь ты на одежду. Простой летний костюм, легкая обувь. Там же не пляжная вечеринка будет или богемный фуршет. Чем незаметнее, тем лучше. Оценишь нашу молодежь со стороны, заведешь знакомства с ребятами из обычных дворянских семей.
Андрея сопровождали две машины с тяжелыми бронированными бортами и пулестойкими стеклами. Первый «сармат» — что-то между внедорожным автомобилем и вездеходом — вместил в себя шесть телохранителей и одного мага, поэтому ходко летел по гладкому шоссе первым. Водитель, где сидели княжич и Никита с парой гвардейцев, как привязанный держался в хвосте, не отставая и не приближаясь, словно соблюдал установленный интервал.
Пока ехали, Никита рассказал свою незамысловатую историю, не упоминая, каким образом появился в Вологде. Жил на юге в чужой семье, потом кровь потянула в родные места. С матерью связь не держал, но знал, что у него есть семья. Однако — опоздал. Андрей сочувственно покачал головой, и оставшуюся часть дороги о чем-то сосредоточенно думал.
Место для проведения молодежной тусовки Никите понравилось. Кругом лес, окружающий большую поляну, лениво текущая Волга между пологими берегами. Часть поляны почему-то застлали деревянными тщательно обструганными досками и сколоченными в виде помоста. На них водрузили легкие павильоны, крытые полупрозрачной тканью с разноцветными лентами. Над каждым из них трепетали на ветру миниатюрные штандарты боярских родов, начиная с самого главного: Рюриковичей. За ним, следуя по значимости, фигурировали Басмановы, Вяземские, Зайцевы. Никита успел разглядеть гербы Скуратовых, Третьяковых, Сабуровых и многих других родов.
Прилавки, поставленные здесь напротив друг друга, образуя своеобразную широкую улицу, несли всего лишь одну функцию. Как объяснил Никите княжич, сопровождавший гостя, сегодня должна состояться благотворительная акция, сбор от которой пойдет в странноприимные дома Твери, Москвы и других городов России. Разнообразные поделки, уже расставленные на прилавках, как раз и являлись той самой продукцией, которую должны раскупить гости.
А квас, лимонады, морсы, разнообразная выпечка, одуряюще пахнущая ванилью, корицей и какими-то еще вкусностями, серьезно возбуждала аппетит. Поэтому приходилось стоически терпеть искушение, чтобы не впиться зубами в мягкую стряпню. Еще бы… С того часа, когда Никита с княжичем выехали из Твери, прошло немало времени, и желудок успел переварить обед, данный в графском особняке.
Они приехали пораньше, когда прибрежная зона Волги еще не была заполнена людьми. Молодежь только-только подъезжала на личных автомобилях в сопровождении охраны и рассыпалась по поляне, сразу образуя кучки по интересам.
— Обычно на такие мероприятия важная часть гостей собирается ближе к десяти часам вечера, — словоохотливо пояснил Андрей, с жадным интересом рассматривая говорливые и возбужденные предстоящим весельем человеческие ручейки, скатывающиеся к реке. От берега уже гремела музыка, усиливая и без того замечательный фон праздника. — Приезжают музыканты, кураторы из высоких бояр, журналисты, иностранцы из посольств. Ну, да, они тоже не чураются наших развлечений. Посольские тут обязательно будут. Знатная молодежь обычно первыми засылает своих свитских, чтобы провести разведку.