Покрутив тряпку, капрал пожал плечами и принялся вытирать ею грязные руки.
– Недурной лоскут фланели, – сказал он, выжимая совершенно мокрые подштанники. – Пригодится бляхи чистить. Этакий сувенир, верно, Коллинз?
И, любезно раскланявшись с миссис Макнаб и со мной, он вернулся к своему коню.
Только драгуны пропали за холмом, раздался плеск воды, возвестивший о прибытии из глубин пруда обосновавшегося там водяного.
Он был абсолютно бел, даже с голубоватым оттенком, как каррарский мрамор, и так стучал зубами, что первые его слова я не поняла (впрочем, сказаны они были по-гэльски). Однако для миссис Макнаб разобрать их не составило проблемы, и у почтенной дамы отвисла челюсть.
Спохватившись, она тут же закрыла рот и изобразила перед явившимся перед ней лэрдом глубокий реверанс. Увидев ее, лэрд прекратил движение к берегу, остановившись в воде, целомудренно прикрывавшей его бедра. Он тяжело вздохнул, стиснул зубы, чтобы они не стучали, и сбросил с плеча налипшую ряску.
– Миссис Макнаб, – сказал Джейми, кланяясь пожилой арендаторше.
– Сэр, – отозвалась она и присела еще раз. – Какой прекрасный день, не правда ли?
– Несколько прохладный, – ответил он и бросил на меня умоляющий взгляд, однако я могла лишь беспомощно пожать плечами.
– Мы очень рады, что вы вернулись домой, сэр, и мы – и я, и сыновья – очень надеемся, что вскоре вы вернетесь навсегда.
– Я тоже на это надеюсь, миссис Макнаб, – любезно проговорил Джейми и снова посмотрел на меня, а я слабо улыбнулась.
Старуха, не обращая внимания на наши переглядывания, положила на колени изуродованные ревматизмом руки и с достоинством выпрямилась.
– У меня есть небольшая просьба к вашему лэрдству, – заговорила она. – Не возьмете ли…
– Бабушка Макнаб, – перебил ее Джейми, сделав полшага вперед, – я сделаю для вас все, что угодно, только дайте мне рубашку, пока я не развалился на куски от холода.
Глава 29. Больше честности
Вечером, отужинав, мы, как правило, собирались в гостиной: вели различные беседы с Дженни и Айеном или слушали рассказы Дженни.
В этот раз выпала моя очередь: я развлекала собравшихся историей о миссис Макнаб и красных мундирах.
– «Сам Господь знает, что мальчишек надобно колотить, иначе даже Он не отвратит их от дьявола», – изобразила я бабушку Макнаб, попытавшись передать и ее интонацию.
Грянул такой смех, что чуть не рухнули стены.
Дженни вытерла выступившие от хохота слезы и сказала:
– Боже мой, до чего похоже вышло! Уж она-то знает не хуже Господа. Сколько у нее сыновей, Айен? Восемь?
– Да, так и есть, – подтвердил Айен. – Я даже не помню всех их имен. Когда мы с Джейми были детьми, за нами вечно увязывалась пара Макнабов – и на охоту, и на рыбалку, даже просто купаться в пруду.
– Вы вместе росли? – спросила я.
Джейми и Айен обменялись заговорщицкими улыбками.
– О да, мы были весьма близки, – весело ответил Джейми. – Отец Айена служил в Лаллиброхе управляющим, так же, как нынче сам Айен. В моей безумной молодости нам с мистером Мурреем частенько приходилось стоять плечом к плечу и объяснять то одному, то другому почтенному батюшке, что все случившееся вовсе не то, чем кажется, и каким образом и почему мы ошиблись.
– Объяснения, как правило, были тщетны, – подхватил Айен. – Мне пришлось участвовать во всех таких событиях и, спрятавшись за изгородью, слушать, как под рукой мистера Фрэзера Джейми орет во весь голос, и ожидать своей очереди.
– Никогда! – негодующе вскричал Джейми. – Я никогда не орал.
– Называй это как тебе угодно, Джейми, – заметил Айен, – но это было очень громко.
– Вас обоих было слышно за пару миль, – сообщила Дженни. – И не только когда вас пороли. Джейми всегда орал, даже когда висел на заборе.
– Да, ты бы мог стать законником, Джейми. Понятия не имею, отчего я предоставлял тебе возможность оправдания. – Айен расстроенно покивал. – Из-за тебя нам всегда доставалось сильнее, чем заслуживало дело.
– Ты говоришь о башне? – вновь засмеялся Джейми.
– Именно о ней.
Повернувшись ко мне, Айен указал на запад, где на холме за домом стояла старинная башня.
– Это была одна из лучших дискуссий Джейми, – воздев очи, начал он. – Он заявил Брайану, что использование физической силы для доказательства своей правоты – признак отсутствия культуры. Телесные наказания – варварство, давно устаревшее, заявлял он. Порка за совершенный поступок, последствия которого ты не принимаешь, бессмысленна и бесполезна.
Рассмеялись все.
– И как, Брайан согласился с подобными аргументами? – спросила я.
– О да, – ответил Айен. – Я стоял рядом и всякий раз, когда Джейми умолкал, чтобы перевести дух, кивал. Когда Джейми окончательно выдохся, Брайан покашлял и сказал: «Понимаю». Потом посмотрел в окно и молча помахал ремнем, качая головой, словно о чем-то думал. Мы с Джейми тоже стояли и ждали, как он это назвал, плечом к плечу. Ждали и потели. В конце концов Брайан к нам повернулся и приказал следовать за ним на конюшню.
– Там он дал каждому по метле, щетке и ведру и послал нас на башню, – подхватил Джейми. – Заявил, что я его убедил, и потому он назначает нам более «полезное» наказание.
Очень медленно Айен повел глазами вверх, словно осматривая грубую кладку башни.
– Высота шестьдесят футов, – сообщил он мне, – диаметр тридцать футов, и в ней три этажа.
Айен тяжко вздохнул.
– Мы подмели башню сверху донизу, все три этажа, а затем вымыли снизу доверху. На все про все ушло пять дней, и до сих пор при кашле у меня во рту появляется привкус прелой овсяной соломы.
– А на третий день ты попытался меня убить, – заметил Джейми. – За то, что я втравил в это обоих.
Он бережно коснулся головы.
– Там, куда ты меня ударил рукояткой метлы, у меня остался огромный шрам.
– Так и есть, – вежливо согласился Айен. – Я стукнул в ответ на то, что ты второй раз расквасил мне нос, так что мы в расчете.
– Да, на Мурреев всегда можно положиться при отдаче долга, – проговорил Джейми.
– Постойте, – начала я загибать пальцы. – То есть, по-вашему, Фрэзеры упрямцы, Кэмпбеллы трусы, Маккензи вежливы, но коварны, а Грэхемы глупы. Что же за славу снискали Мурреи?
– На них можно положиться в бою, – хором ответили Джейми с Айеном и рассмеялись.
– Можно, – поправил Джейми, – если считаете, что они на вашей стороне.
Дженни укоризненно посмотрела на мужа и брата и покачала головой.
– А мы до сих пор ничего не выпили, – сказала она, отложила шитье и с трудом поднялась с кресла. – Клэр, пойдем со мной, посмотрим, не испекла ли миссис Крук что-нибудь к вину.
Через четверть часа, подходя к дверям с подносами, я услышала слова Айена:
– Так ты не против, Джейми?
– Не против чего?
– Что мы сыграли свадьбу без твоего благословения, мы с Дженни.
Оказавшаяся передо мной Дженни неожиданно встала перед дверью.
С широкого двойного кресла, где, подложив под ноги подушки, с комфортом расположился Джейми, раздалось краткое фырканье.
– Я же не давал знать ни о себе, ни о своем местонахождении, и вы не ведали, когда ждать моего возвращения и ждать ли его… Как я могу винить вас за то, что вы меня не дождались?
Из-за двери мне был виден профиль Айена, склонившегося над корзиной с дровами. Вытянутое доброе лицо его казалось нахмуренным.
– Мне не кажется это верным, тем более я калека…
Новое фырканье, погромче.
– У Дженни не было бы лучшего мужа, даже если бы ты потерял обе ноги, да к тому же руки, – пробормотал Джейми.
Бледность сменилась на лице Айена легким смущенным румянцем. Джейми покашлял, спустил ноги с кресла и наклонился, чтобы поднять с пола щепку для растопки.
– Как ты вообще смог жениться, если так сомневаешься?
– Боже, дружище! – вскричал Айен. – Ты что, думаешь, у меня была возможность поступить иначе? Столкнувшись с представителем фамилии Фрэзер?
Он весело потряс головой.
– Как-то, когда я в поле чинил телегу, у которой сорвалось колесо, она ко мне подошла. Только я, перемазанный грязью, вылез из-под телеги, как смотрю: она стоит, ну просто розовый куст. Окинула меня взглядом от пяток до макушки и сказала…
Айен замолчал и почесал в затылке.
– В общем, даже не припомню, что именно сказала, но в конце концов она меня, такого испачканного, поцеловала и сказала так: «Вот и славно, стало быть, свадьбу сыграем в День святого Мартина…»
Он с деланой беспомощностью развел руками.
– Я все пробовал доказать, что это не дело, мы так поступать не должны, но очнулся только перед священником во время произнесения обета: «Беру тебя, Дженет…» – ну и так далее, как положено, всякие невероятные обещания.
Джейми, смеясь, откинулся в кресле.
– Это я знаю, – сообщил он. – Ощущение, словно летишь в пропасть.
Теперь Айен улыбался открыто и без всякого смущения.
– Так или иначе, дело сделано. И знаешь, даже сейчас, когда я вижу Дженни, стоящую на холме в солнечных лучах, или держащую на руках маленького Джейми и не смотрящую на меня, я сразу же думаю: «Господь милосердный, да не может такого быть, что она моя…»
Он помотал головой, на лоб свалились темные пряди.
– А потом она оборачивается, мне улыбается… Ну, сам понимаешь. У тебя с Клэр, по-моему, так же. Она ведь… какая-то особенная, правда?
Джейми кивнул. Он по-прежнему улыбался, но уже другой улыбкой.
– Да, – негромко проговорил он. – Да, она такая.
После портвейна и бисквитов Джейми и Айен продолжили вечер воспоминаний: заговорили о детстве и об отцах. Уильям, отец Айена, скончался прошедшей весной, оставив Айену в наследство пост управляющего имением.
– А помнишь, как твой отец взял нас в кузницу, чтобы показать, как крепится тележная ось?
– Да, и он никак не мог понять, почему мы вертимся и места себе не находим…
– И спросил, не надо ли тебе до ветру…
Оба они так хохотали, что я, не дождавшись развязки, вопросительно посмотрела на Дженни.