– Какая будет радость, когда я наконец разрешусь от бремени, – сообщила она, с гримасой нетерпения потирая живот. – По утрам у меня так отекают пальцы, что я еле шнурки завязываю, а кольца и подавно не налезают.
У дна шкатулки я заметила странный неметаллический отсвет и спросила о нем у Дженни.
– А, это! – сказала она и вновь полезла в шкатулку. – Я их никогда не носила, они мне не идут. Но тебе можно – ты высокая и видная, как моя мать. Это ее.
«Это» оказались парой браслетов, изготовленных из загнутого почти в круг клыка дикого кабана; отполированные клыки цветом напоминали темную слоновую кость, а на их острые концы были надеты серебряные заглушки с гравировкой из цветов.
– Господи, какое великолепие! В жизни не встречала ничего подобного… настолько потрясающе варварского!
Сказанное Дженни пришлось по душе.
– Да, они именно такие. Их подарили матери на свадьбу, но она никогда не признавалась кто. Время от времени отец дразнил ее тайным поклонником, но она и ему не открыла тайну, лишь улыбалась, как кошка, отведавшая сливок. Попробуй надень.
На запястье браслеты казались холодными и тяжелыми. Не удержавшись, я погладила темно-желтую поверхность, по которой от времени разбежались чуть видные трещинками.
– Тебе идут, – сообщила Дженни. – И прекрасно подходят к желтому платью. А вот и серьги, надевай, и пойдем вниз.
Мурта расселся за кухонным столом, вдумчиво уплетая ветчину с помощью своего кинжала. Миссис Крук, пробегавшая за его спиной, ловко скинула ему на тарелку три свежие горячие лепешки, даже не снизив скорость.
Дженни носилась по дому, за всем присматривая и всюду поспевая. Чуть замедлившись, она через плечо Мурты осмотрела его быстро пустеющую тарелку.
– Кушай на здоровье, – заметила она. – В свинарнике есть еще свинья.
– Жалко для родственничка, да? – ответствовал Мурта, не переставая жевать.
– Мне? – Дженни уперла руки в бока. – Боже мой, вот уж нет! Да ты и съел всего-навсего четыре порции, не больше. Миссис Крук, – окликнула она домоправительницу, достигшую двери, – когда вы допечете лепешки, подайте этому несчастному миску овсянки, чтобы заполнить свободное место. Мы же не желаем, чтобы он упал в голодный обморок на нашем пороге.
Тут Мурта заметил меня и чуть не подавился ветчиной.
– М-м-фм, – приветственно промычал он после того, как Дженни экстренно спасла его, побив по спине.
– И я рада вас видеть, – сообщила я и села за стол напротив него. – Разрешите вас поблагодарить.
– М-м-фм?
Вопрос был слегка неразборчив из-за половины лепешки с медом, оказавшейся во рту.
– За то, что привезли мои вещи из замка.
– М-м-фм.
Он только рукой махнул и потянулся к масленке.
– Я привез и ваши травы, и все прочее, – сказал он, кивнув на окно. – Там, во дворе, в седельной сумке.
– Вы привезли мой медицинский сундучок? Это восхитительно!
Я и вправду очень обрадовалась. Некоторые лекарственные травы встречались редко, и отыскать их и правильно подготовить было довольно сложно.
– Но как же вы умудрились? – спросила я.
Когда я несколько оправилась от кошмарного суда над ведьмами, я часто размышляла о том, как обитатели замка восприняли мои неожиданные арест и бегство.
– Надеюсь, у вас не было больших сложностей?
– Нет.
Он откусил еще один огромный кусок и воздерживался от продолжения рассказа, пока не прожевал его хорошенько и не проглотил.
– Миссис Фиц все собрала и упаковала в ящик. К ней первой я и отправился, поскольку не знал, чего ожидать.
– Весьма резонно. Не представляю себе, чтобы при виде вас миссис Фиц расшумелась, – сказала я.
От горячих лепешек вился легкий пар и шел бесподобный запах. Я протянула за лепешкой руку, звякнули браслеты из кабаньих клыков. Я заметила, что Мурта их увидел, и повернулась, чтобы гравировка на серебре была заметна.
– Красивые, верно? – спросила я. – Дженни сказала, это вещь ее матери.
Мурта склонился к миске с овсянкой, которую миссис Крук бесцеремонно поставила ему под нос.
– Вам идет, – пробурчал он и вернулся к предыдущей теме: – Нет, при виде меня она не намеревалась кликать подмогу. Я с давних времен хорошо знаю Гленну Фицгиббонс.
– Она ваша старая любовь? – подначила я, развеселившись, только представив себе, как Мурта должен выглядеть в объятиях мощной миссис Фиц.
Мурта холодно взглянул на меня поверх миски с овсянкой.
– Ничем подобным она никогда не была, и я буду благодарен вам, если вы станете говорить об этой леди вежливо. Ее муж – брат моей матери. Имею также сообщить, что она весьма о вас тревожилась.
Я со стыдом спрятала глаза и, скрывая смущение, потянулась за медом. Каменный кувшин, оказавшийся под ладонью теплым, стоял в горшке с горячей водой, чтобы мед растаял.
– Прошу прощения, – сказала я, поливая лепешку медом и пытаясь не закапать стол. – Мне ужасно интересно, что она подумала, когда… когда я…
– Сначала они не поняли, что вас нет в замке, – деловито объяснил маленький человек, не обратив внимания на извинения. – Когда вы не явились к обеду, они решили, что вы задержались в поле, прошли прямо к себе и легли спать натощак. Ваша дверь оказалась закрыта. А на следующий день случилась кутерьма из-за ареста миссис Дункан, и вас не хватились. О вас никто не говорил, рассказывали лишь о миссис Дункан, и в неразберихе никому не пришло в голову вас поискать.
Я задумчиво кивнула. Я никому не требовалась до момента, пока не возникала необходимость в медицинской помощи; пока Джейми не было, я в основном сидела в библиотеке Колума.
– Ну а Колум? – спросила я.
Мною двигало не простое любопытство: мне хотелось узнать, действительно ли, как считала Гейлис, случившееся было его замыслом.
Мурта пожал плечами. Он внимательно осмотрел стол в поисках еды, но, похоже, не нашел ничего подходящего и уютно сложил руки на своем тощем животе.
– Когда до Колума дошли вести из деревни, он сразу же велел запереть ворота и запретил всем обитателям спускаться в деревню, чтобы не угодить в беду.
Мурта откинулся на спинку стула и проницательно посмотрел на меня.
– На следующий день миссис Фиц вздумала поискать вас. Она рассказывала, что поговорила о вас со всеми служанками. Ни одна из них вас не видела, но кто-то из них предположил, что вы отправились в деревню и нашли убежище в чьем-то доме.
Кто-то из них, злобно подумала я. Именно та, которая, черт ее подери, прекрасно знала, где именно я нахожусь.
Мурта без стеснения негромко рыгнул.
– Я слышал, что миссис Фиц перевернула замок вверх дном, а когда удостоверилась, вынудила Колума отправить человека в деревню. Они узнали, что случилось, и тут…
Мрачное лицо Мурты мгновенно озарилось весельем.
– Она мне, конечно, всего не рассказала, но я и сам понял, что миссис Фиц устроила Колуму веселую жизнь. Требовала, чтобы он немедленно послал людей, чтобы освободить вас с оружием в руках, а он отвечал, что нынче, когда дело перешло в ведение церковного суда, что-то устраивать уже поздно, ну и так далее. Думаю, зрелище спора таких, как они, дорогого стоило.
Насколько мне стало понятно, результатом спора стала ничья: никто не победил, но никто и не уступил. Нед Гоуэн своим исключительным даром к поиску компромиссов нашел третий путь и предложил участвовать в суде не как представитель лэрда, а как независимый адвокат.
– Она поверила, что я ведьма? – с интересом спросила я.
Мурта хмыкнул.
– Я еще не видел ни одну женщину, ни старую, ни молодую, которая верила бы в ведьм. Это мужчины думают, что женщины могут колдовать и привораживать, а на деле все идет в соответствии с человеческой природой.
– Начинаю понимать, почему вы не женились.
– Правда?
Мурта неожиданно отодвинул стул, встал и накинул на себя плед.
– Я уезжаю. Передайте лэрду мое почтение, – обратился он к Дженни, которая как раз пришла из переднего зала, в котором встречала арендаторов. – Уверен, сейчас он очень занят.
Дженни вручила ему немаленький мешок, завязанный на узел, по всей вероятности, наполненный провиантом приблизительно на неделю.
– Чтобы перекусить на обратном пути, – сказала она, и на щеке мелькнула смешливая ямочка. – Может, хватит до поры, как наш дом скроется из виду.
Мурта заткнул узел мешка за поясной ремень, кивнул и направился к выходу.
– Да, – согласился он. – А коли не хватит, увидите, как вороны слетятся на мой труп, и придете собрать мои косточки.
– Тоже мне, пожива для воронов, – заметила Дженни, глядя на тощего Мурту. – На рукоятке метлы и то, пожалуй, больше мяса.
Суровое лицо маленького человечка не шевельнулось, но в глазах мелькнул огонь.
– Да неужто? – спросил он. – На это я вам, голубушка, вот что скажу…
Они вышли в зал, и слов уже нельзя было разобрать, но дружеская перепалка, судя по звуку голосов, продолжалась и там.
Я еще немного посидела за столом, медленно поглаживая браслеты Элен Маккензи. Где-то вдалеке хлопнула дверь, я вздрогнула и встала, чтобы отправиться в зал и занять место леди Лаллиброх.
Жизнь в помещичьем доме, и в будни довольно оживленная, в квартальный день просто била ключом. Арендаторы, сменяя один другого, приходили беспрерывно. Многие заезжали только для того, чтобы заплатить ренту, другие гостили в имении долгие часы, гуляли, совершали визиты к знакомым и перекусывали в гостиной. Дженни, такая свежая в своем голубом шелковом платье, и миссис Крук, затянутая в накрахмаленные белые одежды, курсировали между кухней и гостиной и приглядывали за двумя служанками, носившими большие блюда с овсяными лепешками, фруктовыми пирожными, рассыпчатым печеньем и другими лакомствами.
По всем правилам представив меня арендаторам, собравшимся в столовой и гостиной, Джейми, прихватив Айена, уселся в своем кабинете, чтобы по очереди принимать арендаторов, обсуждать подробности весеннего сева, советоваться насчет продажи шерсти и зерна, записывать доходы и наводить порядок в делах имения к следующему кварталу.