Я коротко постучалась в дверь и отворила ее, не дожидаясь ответа. Возле кровати Джейми сидел брат Роджер и, опустив голову, молитвенно перебирал четки. При моем появлении он поднял взгляд, но ответил, лишь когда довершил молитву. Он подошел ко мне у двери и очень тихим голосом заговорил; впрочем, он мог даже кричать, нисколько не боясь побеспокоить недвижимое тело на постели.
– Без перемен. Я только что налил свежей воды в сосуд, в который опущена рука.
Я кивнула и благодарно дотронулась до его руки; после видений последнего часа рука брата Роджера показалась мне такой живой, такой теплой, такой надежной.
– Если не возражаете, я хотела бы остаться с ним наедине.
– Конечно. Я пойду в часовню… или останусь где-то поблизости на случай, если…
– Нет.
Я постаралась как можно увереннее улыбнуться.
– Идите в часовню. Или, еще лучше, идите спать. Я не могу уснуть и буду здесь до утра. Если мне понадобится помощь, я пошлю за вами.
Он, по-прежнему пребывая в сомнении, посмотрел на Джейми. Но час был поздний, а брат Роджер устал – под добрыми карими глазами пролегли темные тени.
Тяжелая дверь скрипнула – и я осталась одна с Джейми. Одна, испуганная, в огромных сомнениях относительно того, что намеревалась предпринять.
Я постояла в ногах кровати. Комнату слабо освещал свет от жаровни и двух больших, фута в три, свечей, стоявших в углу на столике. Джейми лежал обнаженный, и слабый свет резко выделял впадины исхудалого тела. Радужные синяки расцветили кожу, как плесень.
Я вытащила руку из складок сорочки и положила на стол предметы, взятые из хранилища брата Амброза в ходе моего тайного визита. Флакон с нашатырным спиртом. Пакетик сушеной лаванды. Пакет корня валерианы. Маленькая металлическая ладанка в форме распустившегося цветка. Два шарика опия. Нож.
За моей спиной у меня раздался тихий стон. Прекрасно. Похоже, Джейми не вполне без сознания. Я взяла ладанку, закрепила на остром выступе шарик опия и подожгла его от огонька свечи. Поставила возле постели, поближе к голове Джейми, стараясь не вдыхать ядовитые пары. Времени было мало. Нужно поскорее закончить приготовления, иначе опий так одурманит Джейми, что мне его не удастся поднять на ноги.
Скинув сорочку, я быстро натерла тело горстями лаванды и валерианы. Это был приятный, острый, характерный запах, пробуждавший воспоминания. Мне представлялось, что такой запах вызовет тень человека, пользовавшегося подобными духами. Запах мог и должен был напомнить Джейми часы боли и гнева, проведенные в его волнах. Я растерла остатки листьев между ладонями и стряхнула их на пол.
Глубоко вздохнув для храбрости, я взяла в руку флакон с нашатырным спиртом. Несколько мгновений постояла у постели, глядя на пожелтевшее лицо, заросшее щетиной. Он протянет самое большее день, а то и всего несколько часов.
– Ну ладно, чертов шотландский ублюдок, – негромко промолвила я. – Поглядим-ка, действительно ли ты так упрям.
Я вынула его искалеченную руку из воды и отодвинула в сторону посудину. Открыла флакон с нашатырным спиртом и поводила им у Джейми под носом. Он чихнул и попытался отвернуться, но не открыл глаз. Я вцепилась ему в волосы на затылке, чтобы удержать голову, и опять поднесла флакон к лицу. Он замотал головой, как бык, выведенный из блаженной дремы, и глаза наконец раскрылись.
– Это еще не все, Фрэзер, – прошипела я ему в ухо, пытаясь воспроизвести голос Рэндолла.
Джейми застонал и втянул голову в плечи. Я схватила его обеими руками и стала грубо трясти. У него оказалась такая горячая кожа, что я едва не отпустила.
– Просыпайся, ты, шотландский ублюдок! Я с тобой еще не закончил!
Он изо всех сил старался приподняться на локтях – с покорностью, от которой у меня просто разрывалось сердце. Голова моталась в разные стороны, пересохшие губы тихо и неразборчиво повторяли: «Пожалуйста, не теперь…»
Силы закончились, и Джейми повалился лицом в подушку. Комната уже наполнялась парами опия, я тоже чувствовала его действие.
Скрипнув зубами, я засунула руку ему между ягодиц и ухватила за мошонку. Он слабо и придушенно вскрикнул, отодвинулся в сторону и попытался свернуться калачиком, зажав руки между ног.
В своей комнате я провела у водяного зеркала целый час, заклиная память – о Черном Джеке Рэндолле и о Фрэнке, его потомке в шестом поколении. Они были такими разными, но так поразительно похожими внешне!
Думая о Фрэнке, вспоминая его лицо и голос, его жесты, его манеру любить, я страдала. Коли я сделала выбор возле каменного круга, я пыталась изгнать его из памяти, но тень Фрэнка не уходила, постоянно таилась в глубине моего подсознания.
Мне было больно предавать его, но я заставила его появиться из тени – так, как учила меня Гейлис. Это было непременно нужно, так как в тени оставался еще один человек – с такими же руками, с таким же лицом. И я вызвала и его, слушая, наблюдая, определяя сходства и различия, создавая личность, впечатление, маску, для того чтобы шепотом и любовными прикосновениями обмануть одурманенный рассудок. Наконец, я покинула свою комнату, помолившись за душу ведьмы Гейлис Дункан.
Теперь Джейми лежал на спине, поеживаясь от боли, которую причиняли ему раны. Невидящие глаза остановились.
Я ласкала его хорошо мне знакомым способом, проводя пальцами по ребрам от грудины к спине – то легко, как делал бы Фрэнк, то сильнее нажимая на больные места, как, я уверена, поступил бы тот, другой.
Мышцы Джейми напряглись и челюсти сжались, но он, как и раньше, уставился перед собой застывшим взглядом. Похоже, у меня не осталось выбора. Придется использовать нож. Я знала, как риск чрезвычайно высок, но мне думалось, что лучше убить его собственными руками, чем в бездействии наблюдать за его умиранием.
Я крест-накрест провела ножом по его груди – прямо по только что затянувшимся шрамам. Он ахнул и выгнул спину. Я моментально схватила полотенце и прижала его к ранам, но сразу же надавила на край пореза пальцем и перенесла выступившую каплю крови на губы Джейми. Затем нагнулась к нему и прошептала:
– А теперь поцелуй меня.
Того, что случилось сразу после этого, я не вполне ожидала. Он рывком вскочил с постели и оттолкнул меня через всю комнату. Я отлетела спиной к столику, на котором стояли свечи, и упала, больно стукнувшись о него спиной. Столик зашатался, фитили ярко вспыхнули – и свечи погасли.
Я пришла в себя в удачный момент – чтобы увернуться от нового удара. Извергая неразборчивое рычание, Джейми помчался за мной, протянув вперед руки.
Вопреки моим ожиданиям, он был довольно быстрым и сильным, хотя неловко передвигался и натыкался на окружающие предметы. В определенный момент ему удалось загнать меня в промежуток между жаровней и столом, так что я слышала его хриплое дыхание совсем рядом. Он ударил левой, и, если бы его рефлексы и сила оказались в норме, то этим ударом он, без сомнения, меня убил бы. Однако я успела отпрыгнуть, кулак лишь по касательной задел мой лоб и оглушил, отчего я упала на пол.
Я заползла под стол. Джейми потянулся за мной, потерял равновесие и рухнул на пол возле жаровни. Раскаленные угли покатились по каменному полу. Встав коленом на горячий уголь, Джейми взвыл. Я сдернула с кровати подушку и прибила ею искры на сползшем с кровати одеяле. Занятая тушением пожара, я не увидела, как он подобрался ко мне, – и немедленно растянулась на полу под тяжелой затрещиной.
Я попробовала встать, схватившись за раму кровати, но та опрокинулась. Некоторое время я пряталась за ней, как в укрытии, пытаясь собраться с мыслями. Я слышала, как в полумраке Джейми ищет меня по всей комнате, тяжело сопит и хрипло бранится по-гэльски. Неожиданно он заметил меня и перевесился через кровать, уставившись безумным взглядом.
Дальнейшие события нелегко описать словами: некоторые события повторялись неоднократно, и все повторы смешались у меня в памяти. Казалось, горячие руки Джейми смыкались на моем горле только один раз, но этот единственный раз превратился в вечность. В действительности все повторялось десятки раз; я высвобождалась из его хватки, ускользала, отбрасывала его от себя – и затем вновь начиналось хаотичное топтание вокруг перевернутой мебели.
Угли, вывалившиеся из жаровни, вскоре погасли; комната окунулась в кромешную темноту, превратилась в наполненный демонами ад. В последних отблесках света я увидела Джейми: весь в крови, с поднятыми дыбом волосами, он стоял у стены, из спутанных волос на животе торчал пенис, а на мертвенно-белом лице синим огнем горели глаза. Викинг-берсерк, похожий на дьяволов с севера, спрыгивавших со своих кораблей-драккаров на туманные берега древней Шотландии, чтобы убивать, грабить и жечь. Мужчин, которые убивали до тех пор, пока им хватало сил, а когда силы начинали иссякать, они хватали женщин и вливали в их утробу свое горячее семя.
Маленькая ладанка не светила, но в мои легкие проникло ядовитое дыхание опия. Угли погасли, перед моими глазами мелькали разноцветные огни, плывшие куда-то в сторону.
Шевелиться становилось все тяжелее; мне казалось, что я бреду по пояс в воде, а за мной гонится чудовищная рыба. Я высоко поднимала колени, но бежала медленно, и мне в лицо плескала вода.
Я стряхнула с себя дурман и поняла, что лицо и руки у меня действительно мокрые. И это были не слезы, а кровь и пот ужасного создания, с которым я боролась в темноте.
Пот. Мне нужно было что-то вспомнить о поте, но я не могла. В мое предплечье вцепилась рука, я вырвалась, но на коже осталось ощущение чего-то влажного.
Демон прижал меня к стене; затылком я чувствовала твердый камень, под пальцами – тоже, и твердое тело давило на меня спереди, костистое колено втиснулось между моими коленями… снова каменная твердь… и, наконец, мягкость среди твердости, славная прохлада среди жара, огромное облегчение скорби…
Сплетенные воедино, мы рухнули на пол и запутались в складках ковра, до этого висевшего на окне. Наши тела овевал холодный воздух, и туман безумия стал постепенно рассеиваться.