– А ты сам-то знаешь, куда мы направляемся? – спросила я; мои слова отозвались странным глухим эхом, точно я говорила, находясь под водой. – Ну, тут, наверное, невозможно пойти не в ту сторону и заблудиться, да?
Мы вышли на следующую лестничную площадку и опять отправились вниз. Но в конце очередного пролета мы остановились на маленькой полукруглой площадке перед дверью, вырубленной в толще скалы. Широкая и низкая дверь была сбита из дубовых досок и имела медные петли. Крепкие доски потемнели от времени, площадка была чисто подметена. Очевидно, этим пространством в монастыре продолжали пользоваться. Возможно, это винные погреба?
Возле двери в держатель был вставлен полуобгоревший факел. Джейми помедлил и зажег его, использовав свернутую бумажку, взятую им из кучки подобных, воткнутых в держатель. После этого он толкнул незапертую дверь и юркнул внутрь, жестом позвав меня следом.
Сперва мне не было видно ничего, кроме факела. Все казалось черным. Впереди мерцал огонь и становился все дальше и дальше. Я немного постояла, следя за ним взглядом. Приблизительно каждые пять футов огонь останавливался, и разгоравшееся пламя медленно поднималось вверх. Приспособившись к темноте, я поняла, что факелом зажигают все новые огни в светильниках, которые держались в каменных подставках, высеченных в стене, – и подобным образом получилась цепочка маленьких маяков.
Мы оказались в пещере. Из-за странного черного сияния, отражавшего огни светильников, я решила, что она хрустальная. Но как только я приблизилась к первой подставке, на которой горел светильник, и посмотрела вниз, я сообразила, что это такое.
Чистое черное озеро. Прозрачная вода сверкала, как стекло, над черным вулканическим песком на дне, отражала оранжевые огни светильников. Воздух был влажный и теплый, водяной пар оседал на холодных камнях пещеры каплями, которые стекали по ребристой поверхности.
Горячий источник. В нос мне ударил слабый запах серы. Следовательно, это горячий минеральный источник. Я вспомнила, как Ансельм рассказывал о горячих источниках, пробивающихся из земли возле аббатства и обладающих целебными свойствами.
Джейми стоял возле меня и смотрел на слегка парившую водную гладь в янтарных и рубиновых отблесках.
– Горячая ванна, – гордо сообщил он. – Тебе нравится?
– Еще как!
– Ну пошли.
Он сбросил с себя одежду, и на его обнаженном теле замелькали красные отблески. Сферический потолок пещеры поглощал свет, пропадавший уже в нескольких футах от поверхности. Чуть задержавшись, я тоже разделась.
– Вода горячая? – спросила я.
– Довольно горячая, – ответил Джейми. – Но ты не бойся, она не обжигает.
Я с опаской вошла в воду следом за ним. В камнях были выбиты ступени, ведшие под воду, а вдоль стены была протянута веревка, за которую можно было хвататься руками. Я погрузилась по бедра и даже вздрогнула от приятного тепла. Ступени кончились, я встала на чистый черный песок; и вода там доходила мне до плеч, а груди всплыли, как две стеклянные лодочки. От горячей воды кожа у меня покраснела, маленькие пузырьки газа чуть заметно щекотали шею у корней волос. Это было настоящее наслаждение.
Поверхность воды казалась совершенно гладкой, но внутри вода не оставалась неподвижной: в ее толще все время проходили какие-то не сильные, но ощутимые течения, напоминавшие нервные импульсы. В сочетании с замечательным ласковым теплом казалось, что вода живая – теплое, дружелюбное существо, призванное ласкать и обволакивать. Ансельм говорил, что эти источники целебные, и теперь я совершенно не подвергала это сомнению.
Джейми подошел ко мне, создавая по пути небольшие волны. Он взял мою грудь и опустил в воду.
– Тебе хорошо, mo duinne?
Склонившись, он поцеловал меня в плечо. Я поджала обе ноги и прижалась к нему.
– Изумительно! Так отлично я согрелась впервые с августа.
Он стал баюкать меня, отступая все дальше и дальше в воду.
Джейми остановился, повернул меня и усадил на что-то твердое, похоже, деревянное. И вправду, в каменную нишу была встроена деревянная скамья, наполовину скрытая водой. Джейми уселся рядом и раскинул руки по деревянной спинке позади нас.
– Сюда меня приводил брат Амброз, чтобы я посидел в воде. От этого рубцы становятся мягче, – сообщил он. – Здесь хорошо, правда?
– Не просто хорошо…
Вода была такая подвижная, быстрая, что мне подумалось: если я приподнимусь – меня сразу же унесет прочь. Я посмотрела наверх, под своды, туда, где сгущалась тьма.
– В этой пещере кто-нибудь обитает? Например, летучие мыши? Или рыбы?
Джейми отрицательно покачал головой.
– Лишь дух источника, англичаночка. Сквозь узкую щель вон там, – он указал на черный провал в дальнем конце пещеры, – вода пробивается в пещеру и вытекает на поверхность земли через множество маленьких отверстий, при этом другого выхода из пещеры, кроме двери, через которую мы сюда вошли, здесь нет.
– Дух источника? – переспросила я. – Это же что-то языческое, ему нельзя прятаться под монастырем.
Джейми с наслаждением вытянулся и пошевелил под водой длинными ногами; они казались стеблями водяных растений.
– Как его ни называй, он был здесь очень задолго до монахов.
– Да, я понимаю.
Стены пещеры были образованы из блестящего темного вулканического камня, похожего на черное стекло, блестящее от влаги. Подземелье вообще напоминало огромный пузырь, до половины наполненный удивительно живой, хотя и стерильно чистой водой. Мне казалось, мы очутились в земной утробе: прислонишь ухо к каменной стене – и услышишь медленные-медленные удары огромного сердца.
Мы долгое время молчали, в полудреме качаясь на поверхности озера, и невидимые течения то и дело сталкивали нас друг с другом.
Я наконец заговорила, и мой вялый голос звучал словно во сне:
– Я решила.
– А! Ты, наверное, выбрала Рим?
Джейми, казалось, находился где-то очень далеко.
– Да. Я не знаю, может быть, там…
– Это не важно. Мы сделаем все, что в наших силах.
Он протянул ко мне руку. Рука двигалась настолько медленно, что я все не могла дождаться, когда же Джейми меня коснется.
Он притянул меня к себе, так что мои чувствительные соски прижались к нему. Вода была не просто теплая, но и тяжелая, почти маслянистая на ощупь; руки Джейми скользнули по моей спине к бедрам, обхватили ягодицы и приподняли меня.
Он вошел в меня неожиданно. Разгоряченные и скользкие, мы плавали в воде, почти невесомые, но вторжение Джейми было таким твердым и ощутимым, что я коротко вскрикнула от удивления: вместе с ним в меня попало немного горячей воды.
– О, как я это люблю! – вдруг произнес он.
– Что? – спросила я.
– Это твое тихое пищание.
Покраснеть я не могла – я и так уже была вся красная.
– Извини. Я не хотела шуметь.
Он засмеялся, и его смех отозвался под куполом пещеры глубоким и мягким эхом.
– Я же говорю, что мне нравится. И это и вправду так. Я страшно люблю твои крики, когда ты со мной в постели, и все остальное, конечно, тоже.
Он еще крепче прижал меня к себе, так что я уперлась головой ему в шею и вскрикнула еще раз.
– Об этом я непрестанно думал, – сказал Джейми, неторопливо гладя мою спину и лаская бедра. – Ночью в тюрьме, закованный в кандалы в камере вместе с дюжиной других мужчин, я слушал, как они храпят, стонут и громко пускают ветры, и вспоминал те тихие нежные звуки, что вырываются, когда я беру тебя, и мне представлялось, что ты рядом со мной, дышишь сперва размеренно, а потом все чаще и громче, и, когда я вхожу в тебя, ты стонешь, словно принимаешься за работу.
– Джейми, – хрипло сказала я. – Джейми, пожалуйста!
– Еще не время, mo duinne, не торопись.
Он крепко ухватил меня за талию и стал замедлять мое движение.
– Не теперь, у нас есть время. И я хочу, чтобы ты стонала, как нынче стонешь, вновь и вновь. Чтобы ты стонала и всхлипывала, даже против воли, чтобы ты дышала так, словно твое сердце сейчас разорвется, и наконец крикнула громко-громко. И тогда я буду знать, что тебе было со мной хорошо.
Я плыла в его объятиях, чувствуя себя мягкой, как медуза. Я не осознавала, что за звуки издает мой рот, однако к связной речи в те мгновения я точно была не пригодна.
Он вновь начал ритмично вбиваться.
– Нет! – молила я. – Нет, Джейми! Я больше этого не вынесу!
– Вынесешь, потому что я тебя люблю.
Он произнес это где-то возле моего уха, глухо сказал куда-то в волосы.
– Вынесешь, потому что я тебя хочу. И на этот раз кончу одновременно с тобой.
Меня, мягкую, расплывающуюся, почти как вода, удерживало лишь кольцо его объятий. Я издала сдавленный крик моряка, тонущего в волнах. И когда в ответ я услышала его крик, такой же жалкий, то поняла, что ему со мной хорошо.
Мы выбирались из пещеры наверх, мокрые, потные, расслабленные от тепла и духоты. На первой площадке я упала на колени, Джейми, попробовавший меня поднять, свалился рядом – и мы, босые, валялись на куче сваленной одежды и растерянно хихикали. Опьяненные любовью, мы стали одновременно лезть вверх по лестнице на четвереньках, скорее мешая друг другу, чем помогая, толкались и в конце концов упали на вторую площадку, слившись в объятиях.
Старинное окно, не имевшее стекла, в мощной стене смотрело прямо в небо; нас освещали серебряные лучи полной луны. Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, в потоках холодного зимнего воздуха и ждали, пока сердца прекратят свою дикую гонку и дыхание станет ровным.
Луна была такая большая, что почти целиком заполняла окно. Мне подумалось, что в том, что морские приливы и отливы, а также женские регулы подчинены этому величественному светилу, такому близкому и могучему, нет ничего удивительного.
Однако мое тело больше не подчинялось этой чистой силе, и понимание такой независимости показалось мне очень важным.
– У меня тоже есть для тебя подарок, – внезапно сказала я Джейми.
Он повернулся ко мне; сильная твердая рука провела по пока еще плоскому моему животу.