Пейдж попыталась все объяснить, но Эмма отказалась ее слушать. Она вбежала в свою комнату и захлопнула дверь. Пейдж посмотрела на Алексея, в ее глазах стояли слезы, и спросила, доволен ли он.
Он был как мраморная статуя — холодный и бесчувственный. Пейдж захотелось выцарапать ему глаза, чтобы пробудить в нем хоть какие-нибудь чувства.
Следующие два дня прошли в суматохе. Алексей организовал Пейдж УЗИ и во время процедуры сидел в кабинете доктора с каменным лицом и молчал. Потом, когда доктор начал обследование, Алексей наклонился вплотную к монитору и стал рассматривать изображение так, будто искал секрет вечной молодости или нечто драгоценное.
Пейдж не подозревала, что так расчувствуется, когда увидит на экране крошечный зародыш, который совсем не напоминал ребенка. Ее глаза наполнились слезами. Она подумала, что должна находиться в кабинете доктора с человеком, который ее любит и возьмет за руку, когда они впервые увидят изображение своего малыша, а не с хладнокровным незнакомцем, который ее не любит.
— Ваш срок беременности шесть недель и три дня, — наконец сказала женщина-доктор.
Пейдж услышала, как Алексей резко глотнул воздух, а потом переспросил доктора, уверена ли та в своих прогнозах. Она принялась все ему подробно объяснять.
Пейдж едва не умерла от смущения. Казалось, Алексей не уверен в своем отцовстве и требует некоего подтверждения. Словно Пейдж просто шлюха, забеременевшая непонятно от кого и пытающаяся навязать Алексею чужого ребенка.
Когда они вернулись в особняк, дверь им открыл тот самый мужчина, который провожал их в ту ночь несколько недель назад. Он обменялся с Алексеем несколькими словами, потом поклонился и ушел.
Алексей повернулся к Пейдж:
— Василий подготовит тебе комнату. Если хочешь, подожди его в гостиной. Он сообщит, когда все будет готово.
Пейдж скрестила руки на груди. Она удивилась тому, что они будут жить в разных комнатах, но одновременно испытала облегчение. Рядом с ним она с трудом сдерживала чувства. Они поженились в Санкт-Петербурге. Даже стоя рядом с Алексеем во время бракосочетания, — на ней не было красивого платья, в ее руках не оказалось букета, рядом не было друзей и счастливых улыбок, — Пейдж ощущала, как каждая клеточка ее тела трепещет от желания.
— Я хочу знать, что будет теперь, Алексей.
Его взгляд потеплел.
— Иди в гостиную. Тебе подадут горячий чай и легкий обед. Если захочешь, поешь.
Она прикусила губу, желая побороть тошнотворную реакцию на еду. Ее стало меньше тошнить после того, как доктор прописал ей лекарство.
— Я не об этом спросила, ты знаешь, — сказала она тихо.
— Да, но мне нужно заниматься бизнесом. У меня нет времени на болтовню. Мы заключили сделку, Пейдж. Если тебя не устраивают ее условия, то, возможно, ты хотела бы еще раз подумать о последствиях?
Она вознегодовала:
— Я прекрасно понимаю, на что вы способны, князь Воронов.
— Что это значит? Разве я не был добр к тебе, Пейдж? Разве я бросил тебя и ребенка?
В отчаянии она топнула ногой, не беспокоясь о том, как он расценит ее жест:
— Я с превеликим удовольствием воспитала бы ребенка одна. Мне ничего от тебя не надо.
— О да, ты не собиралась говорить мне о моем ребенке, не так ли? Ты позволила бы ему вырасти без отца, который может обеспечить его всем.
Она резко вздохнула. Алексей выглядел сердитее, чем когда-либо. Губы его побелели, и она внезапно поняла, почему он едва разговаривал с ней последние два дня. Алексей ужасно зол на нее.
Как ему удается заставлять ее чувствовать себя ничтожной и посредственной, хотя именно он приказал ей переехать на другой конец света вместе с ним? Он — единственный, чья алчность разрушает все вокруг. Боже, как она сожалеет о том, что с ним познакомилась!
Она вздернула подбородок:
— Я не думала, что ты захочешь узнать о ребенке.
Его смех был совсем не добрым.
— Потому что ты обо мне столько всего слышала!
— Я вообще ничего о тебе не знаю, Алексей, — сказала она. — Но хотела бы узнать.
Она с удивлением обнаружила, что действительно хочет узнать его лучше. Ведь он отец ее ребенка и ее муж.
Он открыл рот, и она наклонилась вперед, ожидая его ответа. Станут ли его слова началом их сближения?
Однако Алексей не произнес ни слова. Резко сомкнув губы, он повернулся и зашагал прочь по коридору.
Алексею казалось, что он стоит над пропастью.
Всего однажды он проявил беспечность и теперь расхлебывает последствия.
Он обхватил голову руками, не в силах сосредоточиться на цифрах в лежащем перед ним документе. Он женился и скоро станет отцом. Но он не желает быть мужем и отцом, ибо уже потерял всех, кого любил, и не хочет привязываться к тем, кого тоже может потерять.
Однако он чувствовал, как все сильнее ему хочется заботиться о своем ребенке.
И о Пейдж.
Черт побери!
Она сводит его с ума. Смотрит на него широко раскрытыми карими глазами, в которых читаются все ее эмоции, а ему хочется ее обнять и сказать, что все будет хорошо.
Но как он может убеждать ее в том, что все наладится? Подобные слова он говорил Катерине, хотя оба знали, чем все закончится. Он не поступит так снова. Он не позволит судьбе в очередной раз заставить его страдать. Ему проще оставаться в одиночестве.
Алексей не знал, что такое быть мужем и отцом.
«Тогда почему ты не оставил ее в Далласе?»
Он не знал ответа на собственный вопрос. Пейдж вынашивает потомка рода Вороновых. Она изменила в жизни Алексея абсолютно все.
Алексей поднялся. Для того чтобы успокоиться, ему нужно куда-нибудь уехать. Пусть Пейдж остается в особняке Вороновых, где безопасно.
А он станет работать вдали от нее и заниматься расширением своей деловой империи. Время от времени он будет навещать Пейдж, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Но он не станет надолго задерживаться рядом с ней.
И он никогда не прикоснется к ней снова.
Потому что если он к ней прикоснется, уже не сможет контролировать свои желания.
— Я должен вернуться в Москву по делам.
Пейдж резко подняла голову. Она вышла на прогулку по огромной территории, примыкающей к особняку, и теперь сидела на каменной скамье в беседке, в которой царила мирная и благоприятная атмосфера. Беседка была увита розовыми розами, которые распространяли сладкий и обильный аромат. Месяц назад поместье было совсем иным.
Воздух по-прежнему был довольно прохладным. Пейдж надела свитер, но ей, уроженке Техаса, привыкшей к теплому климату, все равно было неуютно.
— Здравствуй, Алексей, — ответила она.
Он стоял у беседки, засунув руки в карманы брюк.
Выражение его лица было мрачным, а взгляд — задумчивым. У Пейдж екнуло сердце, когда она на него посмотрела. Как бы она ни старалась, ей не удавалось забыть, как она прикасалась к его мускулистому обнаженному телу.
— Меня не будет несколько дней, но у тебя есть все необходимое. Если тебе что-нибудь понадобится, скажи Василию, и он обо всем позаботится.
От его слов ее сердце забилось чаще.
— Ты уезжаешь? Так скоро?
Она понимала — он будет время от времени уезжать, чтобы заниматься бизнесом, но не ожидала, что это произойдет через несколько часов после их приезда в поместье. Алексей был единственным человеком в стране, которого она знала. Как он может оставлять ее одну в поместье с незнакомыми ей людьми? Ей даже не с кем поговорить. Что она будет делать целыми днями? Она привыкла работать и заботиться о себе. Понравится ли ей сидеть сложа руки?
Алексей пожал плечами:
— Мне нужно заниматься делами.
— А ты не можешь несколько дней поработать здесь? Мы только что приехали.
Он нахмурился, глядя на нее сверху вниз:
— Ты не догадываешься о том, сколько у меня обязанностей.
Она насторожилась:
— В самом деле? Я проработала в энергетическом бизнесе в течение двух лет, Алексей, и понимаю, сколько обязанностей лежит на директоре компании. Я работала с таким директором, помнишь?
Он фыркнул:
— Но он оказался не слишком успешным, да?
Пейдж стиснула зубы:
— Мне нравится Чад. Он всегда был добр ко мне и очень хорошо платил. И он любит мою сестру.
— Значит, ты забыла, как он с тобой обошелся.
Пейдж поднялась со скамьи:
— Обошелся? Чад никогда не был ко мне несправедлив, Алексей. Я говорю тебе об этом не в первый раз. На самом деле, думаю, он относился ко мне лучше, чем ты.
Он сделал шаг в ее сторону и насупился. Выражение его лица стало угрожающим.
— Он обошелся с тобой так хорошо, что даже не сказал о своем романе с твоей сестрой. Хотя нет, они оба лгали. А ты подвергала себя опасности из-за их лжи.
— Я не об этом хотела сказать, — промолвила она, ее сердце учащенно забилось.
— Нет, конечно нет. Ты просто забыла, что я помог тебе. Но я, несомненно, несправедливо поступаю с тобой.
Пейдж отвела от лица прядку волос, которые трепал ветер.
Алексей посмотрел на ее губы, и его взгляд стал сумрачным. Но вот он отвернулся от нее.
— Я поблагодарила тебя за помощь той ночью.
Но с тех пор ты не сделал ничего отвечающего моим интересам. Ты делал только то, что выгодно для тебя.
Он обернулся и резко взглянул на нее:
— Думаешь, я очень хотел жениться на тебе? Считаешь, я жаждал привезти тебя сюда?
Его слова ударили Пейдж больнее острого ножа.
— Ты принял такое решение, Алексей, а не я. Если ты так об этом сожалеешь, то почему не отпустишь меня домой?
— Ты дома, — отрезал он. — Ты вынашиваешь моего ребенка, и теперь этот дом твой.
Она скрестила руки на груди, ее лихорадило.
— Я иногда сожалею о том, что мы встретились.
На его лице промелькнула непонятная эмоция.
— Уже слишком поздно о чем-то сожалеть. Мы должны расхлебывать последствия наших поступков.
Она моргнула:
— Последствия наших поступков? Значит, так ты относишься к этому ребенку?
— Разве он не является последствием того, что между нами произошло? — Он подошел к ней ближе.